Бронвин Скотт - Пробуждение скромницы

Похоже, надо срочно замолчать. Он приводит слишком много причин. Она подумает, что им руководят другие мотивы, что чистая правда. Дмитрий хотел провести какое-то время с этой девушкой. Он видел, что она колеблется. Что ж, по крайней мере, она не отказалась сразу. В таком случае колебания – это хорошо. Она обдумывает возможные варианты.

Принц одарил ее чарующей улыбкой.

– Вы беспокоитесь о своей репутации? Зря. Мы будем говорить о системах каталогизации артефактов с сонмом помощников вокруг.

Эви улыбнулась. Оказывается, у нее прелестные ямочки на щеках. Как он раньше не заметил? А еще эта девушка настоящая сорвиголова, если согласится поужинать наедине с мужчиной в его экзотическом шатре.

– Если вы так ставите вопрос, я не могу отказаться.

А надо было отказаться, ох, надо было. Эви вошла в шатер и сразу поняла, что совершила ошибку. Она собирается ужинать с принцем наедине, хотя он всячески убеждал ее в обратном. Вся его команда находилась в другом конце площадки. Люди ужинали за большими деревянными столами. После еды они разойдутся по своим палаткам. Они, конечно, услышат, если она станет звать на помощь, но во время ужина здесь не будет никого, кроме них двоих.

Помещение было огромным и роскошным – настоящий шатер восточного султана. Ее первоначальная идея о том, что принц живет по-поход ному, без каких-либо удобств, испытывая лишения, как простолюдин, не подтвердилась. С удобствами здесь был полный порядок. И никаких лишений Дмитрий не испытывал. Длинный обеденный стол на двенадцать человек с элегантно изогнутыми ножками и удобными стульями, стоящий в центре, развеивал мысль о лишениях. Если же какие-то сомнения еще оставались, их ликвидировала висевшая над столом люстра из венецианского стекла. Все свободное пространство занимала очень дорогая мебель. В одном углу было создано некое подобие рабочего кабинета с полированным столом орехового дерева и таким же книжным шкафом со стеклянными дверцами. Такую мебель нельзя было увидеть в кабинетах английских джентльменов. Все это, разумеется, привлекало внимание, однако Эви во все глаза уставилась на тяжелую штору из дамаска, частично задернутую, которая отделяла это помещение от другого, где она заметила изогнутый венецианский диван, покрытый шелковым покрывалом. На него были небрежно брошены богато расшитые подушки.

– Какие ткани! – выдохнула Эви и, словно завороженная, направилась к ним. Вскоре ее пальцы коснулись шелковистой поверхности. Как приятно! На ощупь ткань напоминала розовые лепестки. Она погладила дамаск, отметив высокое качество плетения. – Итальянские?

– Да. Штору мне сшили во Флоренции несколько лет назад. А шелк китайский. – Эви рассеянно выслушала ответ, поскольку заметила чуть дальше высокую кровать, тоже покрытую шелковым покрывалом, почти не видным под грудой подушек.

Эви никак не могла заставить себя отвести глаза от кровати. Хуже того, принц заметил, куда она смотрит.

– Это мое личное пространство, – сказал он, и щеки Эви вспыхнули.

Принц подошел совсем близко. Она ощущала исходящее от его тела тепло, остро чувствовала его присутствие. Она не должна была принимать приглашение. Ни в коем случае. О чем только она думала?

– Прошу вас, проходите. – Его рука скользнула по ее спине, слегка подталкивая вперед. – Там есть вода. Вы же, наверное, захотите освежиться перед ужином.

Ей понадобилось время, чтобы заставить себя отвлечься от похотливых мыслей. Вымыться. Это кстати.

– Вода – это прекрасно. И чем холоднее, тем лучше, – пробормотала она. Всему виной шелк, неизменно сводивший ее с ума. О господи, если она покраснеет еще сильнее, ее щеки воспламенятся.

Вода немного помогла. Эви умылась, однако охлаждающий эффект водных процедур был почти сведен на нет присутствием кровати, которая вблизи оказалась еще привлекательнее. Возникал вопрос: что за мужчина спит в такой кровати? Ее богатое воображение услужливо подсказало ответ: мужчина, ценящий тактильные ощущения, желающий почувствовать скольжение шелка, ласку тонкого хлопка… Мужчина, который не только спит в этой замечательной кровати.

Эви потянулась за полотенцем, оказавшимся еще одним образчиком ткани самого высшего качества. Да, Дмитрия Петровича окружало все самое лучшее. Она смочила уголок полотенца и обтерла шею, одновременно ощутив жар в животе.

Принц едва ли ложится в эту кровать одетым. И в одиночестве.

Она с трудом сглотнула подступивший к горлу комок. Воображение разыгралось вовсю. Чувственные сцены с принцем на этой кровати сменяли одна другую. Вот бы стать его женщиной! Ее предыдущие фантазии о вечернем совместном употреблении лимонада с Эндрю больше не вызывали энтузиазма и даже показались скучными в сравнении с такими страстями. Ведь можно лежать в постели с потрясающим мужчиной, в темноте, обнаженной и чувствовать, как тебя ласкает он… и еще прохладный шелк. Эви и не предполагала, что ей в голову могут приходить такие безнравственные мысли. Возникал закономерный вопрос: чем они вызваны, шелком или мужчиной?

Эви отложила полотенце, разгладила юбки и внимательно осмотрела себя в маленьком зеркале. Она вынула заколки и тряхнула головой, чтобы волосы рассыпались по плечам, после чего попыталась расчесать их пятерней. Да, за день они изрядно запутались. Эви уложила их в пучок на затылке и заколола снова. Вот так. Она выглядит аккуратной… по крайней мере, насколько это возможно после дня, проведенного на августовской жаре. Хотя разве имеет значение, как она выглядит? Надо сохранять трезвую голову на плечах, даже если воображение позволяет себе лишнее. Ей предстоит обычный деловой ужин.

Эви вышла в столовую, но принца там не было. Однако полог шатра был отодвинут, и снаружи доносились голоса и плеск льющейся воды.

Эви пошла на звуки, но едва успела переступить порог, как тут же пожалела об этом. Принц стоял спиной к ней – голой спиной. Он мылся. Девушка не была готова увидеть полуобнаженного мужчину, тем более принца, хотя не могла сказать, что зрелище неприятное. Совсем даже наоборот. Надо было сразу вспомнить о здравом смысле. Следовало догадаться, что он тоже захочет помыться. И, судя по доносившимся снаружи звукам, она вполне могла угадать, чем он занят.

Эви знала, что ей следует сделать. Она должна отступить на шаг назад раньше, чем он ее заметит. Но только ноги отказались ей подчиняться. Глаза тоже. Они были преисполнены решимости остаться. Даже когда Дмитрий выполнял самое прозаическое действо – мылся, – он был прекрасен. Вода струилась по длинным темным волосам, плечам и спине, смывая пот и пыль. Взяв полотенце, он стал вытирать мокрое тело. Эви захотелось немедленно стать этим полотенцем, погладить его крепкое тело, почувствовать, как играют мускулы под кожей, ощутить его тепло.