Кэтрин БАТЛЕР - ТАНЕЦ ЛЮБВИ

Милли ядовито улыбнулась.

– Отлично. А теперь извольте объяснить, что вы здесь делаете. – Прежде, чем он успел раскрыть рот, она добавила:

– И не смейте называть меня Золушкой. Я на балу не была, да и вас вряд ли можно назвать прекрасным принцем. Итак, я вас слушаю.

К ее изумлению, он искренне рассмеялся.

– С этим нельзя не согласиться. Что я здесь делаю? – Бредли заговорщически понизил голос. – Я скрываюсь.

Милли пристально посмотрела на него.

– От полиции или от бандитов?

– Хуже, – покачав головой, сказал он. – От прессы.

Ее опыт общения с прессой ограничивался всего несколькими беседами с вежливыми иностранными корреспондентами, друзьями Пита, и музыкальными критиками. Но, подумала Милли, у кинозвезды, представляющей интерес для колонки светских новостей, дела действительно могут обстоять иначе.

– Почему? – с недоумением спросила она. Бредли бросил на нее пронзительный взгляд, но, поразмыслив, очевидно, решил, что ее неосведомленность объяснима, и пожал плечами.

– Вы имеете в виду вообще или в данном случае?

– И то и другое, – ответила она.

– Во-первых, я весьма подходящий материал для первых страниц газет – эдакий уличный мальчишка, который никак не может забыть о своем плебейском происхождении. Люди проявляют интерес к подобным публикациям, – сказал он с жестокой иронией. – Особенно, когда у меня выходит новый фильм.

– А это так?

Он покачал головой.

– Нет. Если я правильно понимаю, в данном случае мы наблюдаем за сражением агентов. Милли внимательно посмотрела на него.

– Ничего не понимаю. Кстати, этот столик обошелся Питу в кругленькую сумму, и он им очень дорожит. Пойдемте лучше на кухню. Я приготовлю вам кофе, а вы тем временем попытаетесь мне все объяснить.

Когда Бредли закончил свой рассказ, Милли задумчиво спросила:

– Вы хотите сказать, что совсем не знали эту девушку?

– Я никогда не видел ее, даже в кино, – серьезно ответил он.

– И она вошла, когда вы принимали душ? – уточнила Милли. – Зная, что вы там? Не может быть! Вероятно, произошла какая-то ошибка.

– Но она привела с собой фотографа, – мрачно добавил он.

– И все же…

– Поверьте, Золушка, я знаю, о чем говорю, – не дав ей закончить фразу, сказал Бредли. – Они готовили замечательный рассказик о том, что я – грязный тип, соблазняющий невинных девушек. Прекрасные были бы заголовки! Так что без агента мне не обойтись.

– Не называйте меня Золушкой, – сердито бросила Милли. – То, что вы рассказываете, – просто глупости. Им нет смысла поступать подобным образом.

Бредли отрицательно покачал головой.

– К сожалению, есть. Студии «делают» агентов, а те, в свою очередь, «делают» из актеров звезд. Мой бывший агент – надеюсь, скоро я действительно смогу назвать его бывшим, – мог убедить руководство студии в том, что оно рискует, давая мне работу… – Он пожал плечами. – И, если бы я отказался от него, то оказался бы не у дел. А другие студии тоже не стали бы спешить заключать со мной контракт.

– Но это же чудовищно несправедливо!

– Вы абсолютно правы, Золушка.

– Не…

– Хорошо, хорошо. Извините. Вы слишком легко заводитесь – наверное, оттого, что у вас рыжие волосы.

– Ничего подобного, – четко выговаривая слова, произнесла Милли. – Я, например, прекрасно нахожу общий язык с «трудными» детьми.

Его брови удивленно взлетели вверх.

– В самом деле?

Милли опять захотелось влепить ему пощечину.

– Значит, журналисты все еще преследуют вас? Вероятно, им от вас крепко досталось.

– Единственное, что мне оставалось, – цинично произнес Рональд Бредли, – это убежать от них. Добро побеждает только в сказках, в реальности же умный человек вынужден скрываться.

– А вы, конечно же, считаете себя таковым?

– Жизнь меня кое-чему научила, – сказал он. Милли рассмеялась.

– Значит, именно так вы и поступили? Смотались?!

– Да, но только после того, как свел с ними счеты.

Что ж, видимо, его репутация громилы вполне заслуженна, с мрачной иронией подумала она.

– Каким образом?

Бредли приглушенно засмеялся.

– Я засунул их под душ, а сам ушел, прихватив с собой фотоаппарат, – с удовлетворением произнес он.

Милли с трудом подавила смех.

– Их обоих? Как?

– Связал полотенцем и включил воду, – спокойно пояснил он.

– Но ведь это преднамеренное нанесение ущерба, – с притворным неодобрением заметила она.

Бредли ухмыльнулся.

– Фотоаппарат не пострадал, и я отошлю его им обратно. Конечно, без пленки.

Милли медленно покачала головой. Неужели это тот самый холодный мужчина с жесткими глазами, с которым она скрестила мечи на вечеринке у Джуди? Похоже, она уже начала поддаваться его легендарному обаянию…

Рассудок тут же послал Милли сигнал опасности. Вспомни, куда это тебя однажды уже завело! – сказала себе она. Восемь впустую потраченных лет, и в итоге ничего, кроме болезненного раскаяния. Она отвела взгляд.

– И вы убеждены, что эти люди преследовали вас и на вечеринке у Джуди? А полотенце они с собой, случайно, не прихватили?

Не успела Милли закончить фразу, как улыбка слетела с губ Бредли, и снова превратился в того жестокого и злого человека, каким показался ей при знакомстве.

– Насколько мне известно, их пригласила сама Джуди. Возможно, она просто не в курсе той истории, но вполне вероятно и другое – именно она помогла им подстроить все это.

Милли была поражена, и это отразилось у нее на лице, но потом ей удалось изобразить беспристрастное сомнение. Между тем Бредли продолжал:

– Джуди, как всякий профессионал, играет без правил, и ничего другого я от нее и не жду.

– В таком случае…

– Я, в свою очередь, поступаю точно так же. С меня хватит грязных сплетен в газетах. Если Джуди хочет подписать контракт…

– С громилой… – прошептала Милли.

– Что вы сказали?

– С громилой, – с готовностью повторила она. – Это выражение кажется мне удачным по отношению к вам.

Его взгляд снова стал жестким.

– Вы действительно не журналист?

– Так вас назвал сегодня фотограф, которому вы разбили камеру, – пояснила она. – А я композитор. Вернее, учусь композиции, а пока даю уроки игры на фортепиано, и так зарабатываю на жизнь. Все, что я смогла бы написать – это отчет об успеваемости моих учеников.

– Так вы – учитель музыки, – протянул Рональд. – Странно. Вы не похожи ни на одного из моих преподавателей.

Милли не успевала за молниеносными скачками его мыслей.

– Что вы имеете в виду?

Бредли скользнул взглядом по ее фигуре, и его лукавая улыбка стала еще шире.

– Ваши роскошные рыжие волосы. – Он неожиданно наклонился вперед и пропустил прядь ее волос между пальцами. – Их хочется потрогать. Думаю, они приснятся мне во сне. – Его чуть хрипловатый голос стал совсем тихим.