Наталья Павлищева - Последняя жена Генриха VIII. В объятиях Синей бороды

Теперь бумага перекочевала за корсаж королевы, ее глаза блестели.

— Вы что-то обнаружили, Ваше Величество?

Играть так играть, если уж нельзя доверять королю, то и всем остальным тоже. Фрейлины вполне могут быть осведомителями даже Гардинера. Господи, как же трудно жить при дворе!

— Смешная бумага, человек так старательно расписывает наши прегрешения, словно сам в них участвовал. Как хорошо, что мы давно этим не занимаемся, не то могли бы попасть в переделку…

Чуть позже наедине сестра поинтересовалась у Катарины:

— Ты что-то заметила?

— Да, надо быть очень осторожными со всеми. Донос написан рукой королевского писца, я хорошо знаю его перо.

— Но зачем?!

— Чтобы напугать нас.

— Что же делать?

У тихой, спокойной Катарины вдруг из чувства протеста проснулась злость, настоящая, захлестывающая, на всех, в первую очередь на короля. Она не желала становиться королевой, не жаждала ни подарков, ни почестей, куда спокойней было бы жить вообще в своем имении подальше от двора.

Не пыталась навязывать королю свою волю, была тихой и незаметной целый год и готова быть такой же дальше. Она нужна его детям, ему самому, как сиделка, почему же ее упорно подталкивают даже не к эшафоту, а к костру?

От этой мысли стало совсем дурно, показалось, что в воздухе запахло дымом и горелым мясом. Неужели это ее участь? Нет уж, она еще поборется, она не даст себя сжечь, не за что! Людей нельзя жечь только потому, что они думают иначе или читают не те книги, раньше Катарина пыталась внушить это королю, тот отмахивался. Теперь она поняла, как опасно что-то кому-то внушать, но неужели король готов использовать свои знания ее промахов против нее?

Даже если это так, она поборется за свою жизнь и будет делать это всеми доступными средствами. Вы хитры, Ваше Величество и епископ Гардинер, но и я не так проста, как вам кажется.

Ночью в доме королевского писца был переполох. Несколько дюжих молодцев перевернули все, но не взяли ничего ценного, унесли только несколько бумаг, оставив хозяина в настоящем недоумении.

— Что унесли?!

— Милорд, сам не могу понять, кажется, только доносы на фрейлин королевы.

Райотсли хохотал от души, хлопая себя по бокам:

— Вот стерва! Кто бы мог ожидать от тихой бабенки?

Писец так ничего и не понял, он не знал, кого Райотсли назвал стервой. На следующий день его обнаружили мертвым прямо у себя дома, на лице королевского писца застыло удивление — последнее, что он испытал в земной жизни.

— Миледи, нам нужно побеседовать наедине.

— Я сомневаюсь в необходимости говорить наедине, предпочту в присутствии Его Величества короля.

— Ваше Величество, это не в ваших интересах.

Катарина мысленно махнула рукой:

— Хорошо, милорд, если вы мне объясните, зачем понадобилось столько доносов сразу. Хотите отправить меня на эшафот? Я давно не читаю ничего запрещенного, а если что и было в самые первые дни замужества, то только с разрешения короля.

Гардинер усмехнулся, едва ли недовольный супругой король будет за нее заступаться.

Королева допустила огромную ошибку в разговоре с епископом, она принялась выговаривать сама, нужно было бы послушать…

— Я согласна на развод с Его Величеством в случае, если на то будет его воля, но на костер вы меня не отправите. Знаете, милорд, я записываю все происходящее и все свои подозрения и складываю в условном месте. Если со мной что-то случится, даже просто заберут в Тауэр, записи станут известны не только при дворе.

— Чего вы хотите, миледи?

— Оставьте меня в покое! Оставьте саму мысль отправить меня на костер.

Гардинер всего лишь внимательно посмотрел на королеву, но она поняла значение этого взгляда.

— Милорд, с королем я договорюсь сама. Я вовсе не держусь за положение королевы, вам ли не знать!

— Вы очень умная женщина, миледи, как жаль, что в вашей голове слишком много ереси…

— В моей голове нет места ереси, там, как вы заметили сами, только ум.

Во дворцах и у гобеленов есть уши, и у стен глаза, даже там, где нет ни гобеленов, ни стен!

Немного погодя Генрих довольно фыркал сам с собой:

— Ишь ты! В ее голове нет места ереси просто потому, что там ум! Какая женщина!.. И руки умелые и ласковые. Жаль, что бесплодна.

В Шотландии у племянника короля Генриха, короля Якова, родилась девчонка. Все бы ничего, но сын его старшей сестры Маргариты Яков был женат второй раз, и второй раз на француженке. Первой супругой у него была французская принцесса, которая не выдержала тягот шотландской погоды и быстро угасла от туберкулеза. Второй стала сестра всесильных герцогов Гизов, вторых после королей, а иногда и первых, смотря по тому, какой бывал король.

Мария де Гиз родила Якову двух мальчишек и вот теперь девчонку. Беда в том, что мальчишки умерли, а теперь на пятый день после рождения дочери умер и сам король. Сильный, здоровый мужчина (Яков удался в свою мать королеву Маргариту, сестру Генриха, а та была из рода Тюдоров, то есть могучей), ничем не болея, вдруг лег и умер!

Мало кто сомневался, что это убийство, но никто не озаботился расследованием. У короля Якова, как водилось, на стороне были сыновья, а в доме вот осталась одна крошечная дочь пяти дней от роду, названная Марией в честь матери. Эта кроха и стала королевой Шотландии, а мать при ней регентшей.

Генрих не мог упустить столь выгодную возможность объединить два трона и присоединить Шотландию к Англии. Британия… чем не прекрасное продолжение дела Тюдоров?

Крошку Марию немедленно сосватали Эдуарду с условием, что само обручение состоится, когда девочке исполнится десять лет. Казалось бы, что еще нужно этой Марии де Гиз? Ее дочь без борьбы и трудностей получала трон Англии! Но в том-то и дело, что Мария де Гиз была француженкой и сестрой де Гизов. Их меньше всего интересовала племянница в качестве супруги английского принца, а потом короля, и куда больше возможность доставить англичанам неприятность, подобрав под себя Шотландию.

Будь супруга короля Якова шотландкой, она с радостью согласилась бы на предложение Генриха о сватовстве и обручении детей. Мария была вынуждена согласиться под давлением собственного парламента, но в действительности просто решила протянуть время, пока не подойдет помощь из Франции.

Маленькую королеву тайно спрятали на острове в монастыре посреди озера, чтобы переправить к дядьям де Гизам в Париж и там уже выдать замуж за наследника французского престола Франциска.

Генрих взбесился, им пренебрегли: дав слово и подписав договор, Мария де Гиз тут же его нарушила! Она вовсе не намерена выдавать замуж свою дочь за Эдуарда!

Францию и Шотландию требовалось наказать, и наказать примерно. Особенно северную соседку, вернее, ее глупую регентшу-француженку. Предпочесть Эдуарду какого-то французского слизняка, о котором послы доносят, что он с самых пеленок не вылезает из постели, потому что постоянно болен!