Карен Харпер - Последняя из рода Болейн

— А я подумал было, что это только красивое видение из прошлых времен, — проговорил он, и голоса вокруг них смолкли; все жадно прислушивались. — Вас снова позвали ко двору, леди Мария? — напрямую спросил Генрих.

Мария подняла взгляд и посмотрела в его глаза, затененные густыми рыжими бровями и песочными ресницами.

— Всего лишь на день-другой, повидаться с сестрой, Ваше величество. Мы с господином моим совсем скоро возвращаемся к себе домой.

— Если вы приехали дать королеве совет, как надо растить сыновей, мадам, то вы уже опоздали, — сердито проворчал король. Потом покрутил головой, озирая круг придворных. — Идите за мной, леди Стаффорд, — сказал он тихо. — Я буду говорить с вами.

Проходя вслед за королем сквозь толпу, она поймала встревоженный взгляд Джорджа. Если он расскажет Анне, та, несомненно, будет обеспокоена. И Стафф тоже. Она покрепче перехватила шнурки ладанки, сжала в руке. Король всегда шагал широко, так что идти вровень с ним было невозможно. У Марии не было иного выхода, как только следовать за ним, стараясь сохранять спокойствие, а если потребуется, заморочить королю голову. Она молилась в душе, чтобы у короля не оказалось никаких видов на шестнадцатилетнего Гарри, который сейчас проходил подготовку в школе правоведов Линкольнз-Инн, недалеко отсюда.

Уединенный покой, в который король привел ее, находился почти рядом с крылом королевы — та самая комната, где ей было велено дожидаться его после маскарада в честь королевы Екатерины. Тогда он впервые соблазнил ее, а его супруга почивала совсем недалеко. Разумеется, сейчас он не собирается…

— Изволите присесть, миледи? — спросил он резким тоном, захлопнув дверь перед носом Норриса с Вестоном.

— Если Ваше величество того пожелает, — ответила Мария, продолжая стоять.

— Я только прошу, я не приказываю вам, миледи. Располагайтесь, как вам удобно. — Он сел на краешек большого резного кресла; Мария не отводила от него взгляда, и голова короля оказалась как бы в самом центре маленькой кровати, стоявшей в этой комнате.

Как забавно, подумалось Марии: они с королем одеты в одни и те же цвета, точно так, как одевались много лет тому назад по глупому капризу; и сейчас на обоих были костюмы и сапоги для верховой езды. Могучие мышцы на груди и плечах Генриха бугрились под дублетом и надетом поверх него испанским кожаным камзолом. Штаны, как и дублет, были темно-бордового оттенка, в тон ее теплому платью цвета темного вина.

— Вы говорите, вас вызвала королева, леди Стаффорд?

— Да, Ваше величество.

— Вы выглядите прекрасно, как и раньше. За столько лет вы, пожалуй, и не изменились.

— По правде говоря, государь, я очень изменилась. Только эти изменения — в душе, во внешности они незаметны.

— Вы так изменились? Вопиющий роман и тайный брак со Стаффордом — столько времени, прямо у меня под носом! А до того, как я припоминаю, вы с усердием послужили в постели королю Франциску — в Кале, к его неописуемому удовольствию.

Мария крепко сжала кулаки, стиснула ладанку.

— Король Франциск солгал вам, Ваше величество, как и королеве. Я отвергла его домогательства, и он удалился, проклиная меня и англичан вообще, и поклялся сказать вам, будто я исполняла все, чего только ему ни хотелось.

Странная усмешка озарила лицо Генриха, он отвел взгляд.

— Вы можете поклясться в этом? Франциск солгал?

— Да.

Король грубовато расхохотался.

— Я так и знал, что вы не пожелаете возлежать с этим коварным шакалом, после того как принадлежали мне.

Эти слова больно ударили Марию, но она продолжала спокойно стоять, подавляя желание бежать отсюда.

— Вы сказали ему, что любите другого короля, миледи? Вы ведь и поныне любите своего короля, разве не так?

— Все добрые верноподданные любят своего короля, государь, а я всегда была вашей доброй верноподданной.

Раскрытой ладонью король хлопнул по столу.

— Клянусь всеми святыми, Мария! Не виляйте, когда говорите с королем! Да, вы и вправду изменились. Все умные детки Болейнов меняются, и все к худшему. Сядьте, мадам. Я не хочу усаживать вас силой, потому что бить, конечно, надо другую. Сядьте.

Мария огляделась, потом медленно опустилась в кресло — не рядом с королем, а напротив него.

— Красивые женщины при дворе — это просто чума! Потрудитесь уехать отсюда к завтрашнему утру. — Неожиданно его голос потеплел. — Я бы хотел, чтобы вас здесь не было — так для вас безопаснее. Вы до сих пор невинны, по сравнению с остальными, и не причинили мне никакого вреда.

— Вреда? Я не понимаю, государь. — «Он, конечно же, имеет в виду утрату сына и винит в этом Анну», — подумала Мария.

— Как поживает ваш сын, Мария? — миролюбиво поинтересовался король, словно прочитал ее мысли о сыновьях.

«Который из сыновей?» — хотела было уточнить она, но это звучало бы дерзко, да и так понятно, о ком он говорит, а вызывать его гнев было слишком опасно.

— Он весьма старательно учится в Линкольнз-Инн и делает успехи в науках, Ваше величество. Высокого роста, много занимается физическими упражнениями. Ему уже почти шестнадцать с половиной, государь.

— Я знаю, сколько ему лет, мадам. Говорят, — тут король подался вперед, пристально вглядываясь в ее лицо, — что волосы у него рыжие.

— Они рыжеватые, государь, с золотисто-каштановым отливом — такие, как у Вилла Кэри. Вы, наверное, помните.

— Это я хорошо помню, золотая Мария. Я вообще многое помню, в том числе и то, что ваш отец не раз и не два намекал: мальчик не является сыном Вилла Кэри. Я ему не очень-то верю, а потому хочу раз и навсегда узнать правду из ваших прелестных уст, мадам. Действительно ли это сын Вилла Кэри? Вилл Кэри не отличался в физических упражнениях, да и особым умом не блистал, а у мальчика ведь эти качества есть… короче говоря, я желаю слышать от вас правду.

Мария изо всех сил старалась не утратить власть над своим голосом и лицом. Настала минута, когда она одним словом может спасти Гарри или погубить его. Отец был бы ей навеки благодарен, если бы она со слезами поклялась королю, что это его ребенок. В таком случае Болейны смогли бы усидеть в седле непостоянного скакуна — королевского благоволения. И были бы обеспечены наследственные права Гарри на доходы и власть, особенно если учесть, что Фицрой, и без того болезненный, в последнее время и вовсе слег.

— Разумеется, я бы сказала Вашему величеству, если бы дитя было вашим. И сказала бы уже давным-давно — ради блага мальчика и вашего, государь. — Мария затаила дыхание и смотрела на короля глаза в глаза. Ей необходимо убедить его сейчас, пока он еще не отлучил Болейнов от двора и не оставил себе ее ребенка, дабы удовлетворить свое тщеславие и горячее желание иметь живого и здорового сына, как много лет назад он поступил с сыном несчастной Бесси Блаунт. Если Генрих когда-нибудь догадается, что мальчик с равной вероятностью может быть как сыном Вилла Кэри, так и его собственным (а об этом знал один только Стафф), король может отбросить всякую осторожность и оставить Гарри при себе.