Юлия Леонова - Fatal amour. Искупление и покаяние

Минуло два месяца с приезда в Москву, но ничего так и не переменилось. Всё чаще за завтраком Илья Сергеевич стал интересоваться её предпочтениями. Он называл имя то одного молодого человека, то другого из тех, кто, по его мнению, мог бы составить счастье младшей сестры, но Наталья неизменно находила какие-либо изъяны у предполагаемых претендентов на её руку.

Утро перед ежегодным балом у московского генерал-губернатора ничем не отличалось от вчерашнего, или того, что было седмицу назад, но именно сегодня, под конец трапезы между братом и сестрой случилась размолвка. Устав обсуждать достоинства и недостатки ещё одного возможного кандидата в женихи княжны Урусовой, Наталья перевела разговор на другую тему, поинтересовавшись у брата, отчего он не спешит выбрать себе жену. Ведь где, как ни в Москве?

Илья Сергеевич молча положил вилку и тщательно промокнул губы салфеткой, после чего поднялся из-за стола, всем своим видом демонстрируя, что отвечать не намерен. Наталье подобное поведение брата показалось оскорбительным, потому, вместо того, чтобы оставить его в покое, она вновь повторила свой вопрос на сей раз намного громче.

— Я свой выбор сделал! — отчеканил Урусов, остановившись у дверей столовой.

— Мне казалось, что mademoiselle Ракитина тебе отказала, — не унималась Натали, не вняв предостерегающему взгляду матери.

— Тебя это не касается, — уже вовсе грубо оборвал сестру Илья Сергеевич.

— Я это к тому сказала, что думала о Сергее Филипповиче, — упрямо поджала губы Наталья.

Илья Сергеевич собирался выйти, но услышав ответ сестры, вернулся к столу широким шагом и, опершись руками на его поверхность, склонился к Наталье.

— Не бывать тому! Никогда, покуда я жив, ты не выйдешь за Ракитина! Любой, но не он!

Наталья побледнела. В гневе Урусов был страшен, но никогда прежде его злость не обрушивалась на членов семьи. К матери и сестре Илья Сергеевич относился с любовью и уважением. В тёмных, почти чёрных глазах брата плескалась убийственная ярость, на смуглом худощавом лице проступил гневный румянец, губы сжались в тонкую линию.

— Ты сам сказал, Илья. Любой, — откинулась Наталья на спинку стула, избегая смотреть ему в глаза. — Нынче же вечером выберу того, кого назову своим супругом.

— Я тебя за язык не тянул, — усмехнулся Урусов. — Жду с нетерпением. Можно два сезона оставаться в девицах, на третий толки пойдут, ma сherie.

Безусловно, Илья как всегда был прав во всём: ежели девица три сезона подряд не может найти себе мужа, стало быть, дело в девице. Наталья прекрасно понимала его озабоченность, а про Ракитина сказала лишь затем, чтобы брат перестал донимать её разговорами.

Не думала она, что упоминание соседа по имению вызовет безудержный гнев Ильи. И дело было вовсе не в том, что ныне состояние Ракитина являлось более чем скромным. Илья Сергеевич давно сказал, что благосостояние её избранника не станет камнем преткновения в его решении, лишь бы претендент на руку княжны Урусовой не оказался явным охотником за приданым.

Молодой Ракитин Наталье нравился, но не настолько, чтобы завлечь его в свои сети. К тому же с ней он всегда был обходителен, безупречно вежлив и внимателен, но ни разу не дал понять, что его отношение к ней представляет собой нечто большее, чем обыкновенная дружба. То, что брат так бурно воспринял её слова, свидетельствовало, что от намерения сделать Марью Филипповну своей женой Илья Сергеевич не отступился.

Что ж, понять его труда не составляло. При всей своей нелюбви к соседке, Наталья не могла не отметить того, что в их уезде вряд ли найдётся девица, что смогла бы превзойти Марью Филипповну в прелести и очаровании. При жизни Филиппа Львовича Марья Филипповна блистала в местном обществе и многие предрекали ей успех в высшем свете Первопрестольной, но то было до того, как семью Ракитиных постигли беды и разорение.

Илья и не скрывал от своих домочадцев, что сам приложил руку к тому, но находил себе оправдание в том, что вовсе не желал подобных последствий. Жаль, что Марья Филипповна не вняла голосу разума и не приняла решения, которого он ждал от неё, но Урусова не покидала уверенность в том, что не всё ещё потеряно. Девица непременно одумается, а ему остаётся лишь запастись терпением. И вот когда она поймёт, что совершенно зря пренебрегла его предложением, тогда придёт его черёд торжествовать, и не будь он князем Урусовым, коли не вернёт заносчивому молокососу — её братцу так бестолково потерянное имение.

Выслушивая брата, Наталья пришла к неутешительному выводу, что чувства Ильи Сергеевича к Марье Филипповне куда более напоминают одержимость, чем простое увлечение. Сама она была уверена, что подобная страсть никогда не захватит её настолько, что заполучить предмет своего увлечения станет самоцелью всей жизни.

Ближе к обеду Илья зашёл к ней и принёс извинения за то, что сорвался и высказался в столь оскорбительной манере. Однако ж его слова о третьем сезоне запали в душу, и вечером на балу у генерал-губернатора Натали поймала себя на том, что невольно присматривается к каждому холостяку, представляя его в роли собственного супруга.

В бальной зале она увидела молодого Ракитина, что в общем-то не вызывало удивления, поскольку многим было известно, что Сергей Филиппович служил у князя Голицына секретарём.

Заметив семейство Урусовых среди многочисленных приглашённых, Сергей Филиппович лишь вежливо кивнул издали, но не подошёл, оставаясь в кругу своих знакомцев. Находясь в трауре по не так давно почившему отцу, Ракитин не танцевал, но от Натали не укрылись восхищённые взгляды, что бросали некоторые девицы на её пригожего соседа по имению. Невольно взгляд mademoiselle Урусовой обратился на высокого светловолосого юношу подле Сержа. На чью-то шутку молодой человек улыбнулся самой очаровательной улыбкой, какую только ей доводилось видеть, отчего Наталью как будто окатило горячей волной. Он слегка повернул голову, взгляды их встретились, но mademoiselle Урусова глаз не отвела, как то подобало девице благонравной и воспитанной, лишь прикрылась веером, ощущая, как запылали щёки.

В тот момент, когда состоялся сей обмен взглядами, Ильи не оказалось рядом. Князь Урусов вальсировал, с безупречной грацией ведя по паркету, вдову почившего в прошлом году друга семьи господина Боровского. Madame Боровская отличалась редкой красотой. Статная, темно-окая, она привлекала немало восхищённых взглядов. Одно время Наталья даже полагала, что и её брат не остался равнодушным к чарам молодой вдовушки. Проводив глазами красивую пару и вполне отдавая себе отчёт, что поступает недозволительно, Натали направилась прямо к Ракитину и молодым людям его окружавшим, по пути раскланиваясь со знакомыми.