Юлия Леонова - Fatal amour. Искупление и покаяние

— Да чего уж там, — вздохнул один из солдат, — останемся, подсобим, чем сможем.

Отдав донесение для командира крепости поручику, Андрей обошёл недостроенный форт, подвергнув его самому критичному осмотру и придя к неутешительному выводу, что без подкрепления из крепости, его отряду ни за что не удержаться здесь. Подозвав прапорщика, он велел собрать и построить людей. Пока вверенный ему отряд выстраивался перед наполовину возведёнными стенами форта, Карташевский вновь привлёк его внимание.

— Ваше благородие, — тронул он его за плечо, — мы остаёмся. Людей у меня не много, но вы можете располагать нами.

— Хорошо, — кивнул Ефимовский. — От помощи не откажусь.

Андрей не стал ничего скрывать от своих людей и рассказал обо всём, что донесли ему разведчики. Солдаты расходились хмурые, недобро зыркая на своего молодого командира. Принялись чистить ружья и готовиться к атаке неприятеля.

Карташевкий подозвал к себе одного из своих людей, бойкого молодого солдатика.

— Штабс-капитан поручика дорогой послал, а ты давай через хребет, а то не видать нам подмоги из крепости, — напутствовал он его.

Солнце клонилось к закату, постепенно окрашивая западный край неба в золотисто красные тона. На лицах людей, занявших оборону в форте, читалось напряжённое ожидание.

— А может, не сунутся они к ночи-то? — тихо вопрошал Ефимовского прапорщик, нервно подкручивая ус.

— Может, и не сунутся, — отвечал Андрей, не отводя взгляда от дороги, ведущей из ущелья.

В отдалении послышался приближающийся шум большого отряда всадников.

— Принесла их нелёгкая, — взводя курок пистолета, досадливо прошептал прапорщик.

Среди защитников форта прокатился глухой ропот. Люди занимали позиции, стараясь укрыться за недостроенными стенами. Отряд горцев выехал из ущелья и остановился неподалёку от форта. На таком расстоянии выстрелом из ружья лезгинов было недостать. Андрей прищурился, вглядываясь во всадника, что отделился от основной массы отряда и поскакал к форту, размахивая чем-то белым, зажатым в руке.

— Русские! — остановился он под стенами форта. — Сложите оружие и выходите! Вам оставят жизнь!

Прапорщик прицелился.

— Вот я его сейчас и сниму с седла, — прошептал он.

Андрей ударил его по руке, сжимавшей пистолет, но опоздал. Грохнул выстрел. Вскрикнув, всадник схватился за плечо, выронил белую тряпку и, развернув лошадь, поскакал к своим.

— Торопитесь! — злобно глянул Ефимовский на прапорщика. — Время потянуть надобно было.

Наблюдая, как спешиваются горцы и рассыпаются по окрестным кустам, Андрей выругался. Защёлкали выстрелы, засвистели пули, с визгом ударяясь о каменные стены. Горцы спешили кончить дело до темноты, а потому открыли по защитникам форта шквальный огонь, не давая поднять головы или высунуться в узкие бойницы.

— Беречь патроны! Прицельный огонь! — поднялся во весь рост Ефимовский.

Ответными выстрелами из форта удалось положить несколько атакующих. Завязалась перестрелка. Среди ружейной трескотни послышались первые крики и стоны раненных.

— Зацепило! — зажимая рукой плечо, сполз на каменный пол прапорщик.

Андрей всё пытался рассмотреть позиции неприятеля и частенько поднимался среди свистящих вокруг пуль.

— Голову, ваше благородие, берегите! — пригнул его за плечи невесть откуда появившийся Карташевский. — Коли они знают, что мы здесь, стало быть, ваш поручик до крепости не добрался, — скороговоркой произнёс вахмистр.

Огонь неприятеля усилился. К Ефимовскому подполз один из солдат.

— Ваше благородие, шестеро убитых, с десяток раненных, двое до утра не доживут, — доложил он. — Они уже с другой стороны форта, лошадей от нас отрезали.

— Скверно, — скривился Андрей, осознавая, что в своём желании что-то доказать Карташевскому принял неверное решение.

Ефимовский приподнялся, взял ружьё из рук убитого подле него солдата, и выглянул в бойницу. Солнце почти село. В тени недостроенного форта, под самыми стенами копошились трое лезгинов.

— Подорвать хотят, — глядя на мешок с порохом, заметил Карташевский.

Прицелившись, Андрею удалось попасть в одного из них. Вскинув голову, лезгин рухнул сначала на колени, а после кулем свалился на землю. Тело его ещё несколько раз дёрнулось в предсмертной судороге и затихло.

— Заряжай! — бросил он ружьё солдату, а сам достал из-за пояса пистолет.

Стоило ему только вновь показаться в прорези бойницы, как тотчас град пуль застучал о камни вокруг узкой щели. Одна прожужжала над самым виском. Ефимовский даже ощутил горячее колебание воздуха от её полёта в столь опасной близости от его головы. Ощущая небывалое возбуждение от столь знакомой обстановки боя, он попытался вновь прицелиться в спину отбегающим горцам, но что-то сильно ударило его в грудь чуть пониже левой ключицы. Обожгло! Выронив пистолет, Андрей провёл рукой по груди, пальцы окрасились кровью.

Под Остроленкой его ранило осколком гранаты, но тогда он почти сразу лишился чувств и плохо помнил сам момент ранения. После в лазарете, когда осколок уже вынули из его живота, пришла сводящая с ума боль. Нынче всё было иначе. Поначалу он вообще не ощутил ничего кроме удара, а после в ране появилась пульсирующая толчками боль. Стиснув зубы, он попытался дотянуться до пистолета, но Карташевский оттащил его в сторону от бойницы и уложил на пол.

— Отвоевались, ваше благородие, — нахмурился он.

Заложив порох под стены форта, лезгины поспешили удалиться, чтобы издали, выстрелом подорвать его. Всё меньше оставалось защитников форта. Тела убитых стаскивали под стену, дабы не мешали под ногами. Густые южные сумерки спускались на землю. Дело длилось не более двух часов, но Ефимовскому казалось, что прошло уже никак не меньше дня. Горцы становились всё настойчивее и уже почти вплотную подобрались к стенам. Андрей осознавал, что ещё немного и для него и его товарищей всё будет кончено. В какой-то момент атакующие отхлынули от стен и развернулись в обратном направлении. То было слышно по удаляющимся выстрелам, и по тому, как ощутимо снизилась интенсивность неприятельского огня.

— За Государя! За отечество! — послышалось вдали.

То в тыл им ударили казаки.

— Спасены, — прошептал прапорщик, бледный от потери крови.

Более Ефимовский ничего не увидел. Напряжение боя, ожидание неизбежного конца, забрало все силы, что ещё оставались после ранения. Услышав о том, что пришла помощь, Андрей впал в беспамятство. Очнулся он поутру в тряской повозке, которой правил казачок.

"Куда везёшь?" — попытался спросить он его, но с губ сорвалось лишь хриплое "ёшь…"

— Очнулись, ваше благородие, — оглянулся казачок. — Ну, и славно. Скоро в крепости будет. Там вас доктор быстро заштопает.