Эмилия Романова - Тайны Гарднерского двора

Значительная порция воды вылилась герцогу прямо на голову, заставив того отфыркиваться.

— Просте, Эрик, — поспешно ответила женщина, придерживая дрогнувшую руку, — кувшин очень тяжек. И чте вона хотела?

— Ничте, — усмехнулся Эрик Нотт. — Вона сама не ждала, чте окажется там.

Женщина поставила кувшин и отошла к окну.

— Матушка, — герцог обнял ее за плечи, — не волнуйтесь. Ничте худого не случилось, мы просто свиделись и разошлись.

— И… И як вона? — робко спросила вдовствующая герцогиня.

— Копия своего отца, — ответил Эрик, переодеваясь.

— Ну чте ж, тогда отдыхай, — герцогиня Нотт тихонько вышла из его спальни, плотно притворив за собой дверь.

«Она, и правда, точная копия своего отца» — подумал Эрик, готовясь отойти ко сну. В свое время ему довелось видеть князя Эйл — высокого статного молодого мужчину с мудрым, не по годам проницательным взглядом необычных, сине-фиолетовых глаз. В далеком детстве, в самый горький момент жизни. Ему тогда было не более пяти, война с Гарденией шла на спад, Борей нес тяжелые поражения по всем фронтам. Бои между Ноттом и Эйлом в Волчьем ущелье уносили сотни, даже тысячи жизней. Люди вгрызались в глотки друг другу за каждую пядь земли, которую считали своей. С самой высокой башни Орлиного Гнезда можно было увидеть, как кипит бой на границе Нотта. Отец старался изо всех сил, но гарднерцев было уже не остановить. И вот однажды под покровом ночи в ворота замка постучали. Это был молодой князь, сын тогдашнего правителя Эйла, в сопровождении пары своих приближенных и как ни странно одного из командиров отцовских отрядов. Вид их был весьма странен — не в блестящих латах, на боевых конях, а в простой крестьянской одежде на телеге, заваленной сеном.

Выяснилось, что на границе отец вместе с отрядом попал в окружение и был смертельно ранен. Тогда под покровом ночи было решено доставить его в Орлиное Гнездо, чтобы родные смогли с ним проститься. По обычаям Борея, тело надлежало предать земле с рассветом, дабы душа смогла слиться с первым солнечным светом, а не плутать во мраке ночи.

— Почему? — Эрик прекрасно помнил бледное лицо отца, когда князь помог донести его до постели.

— Ты был достойным противником, Нотт, и это моя благодарность.

— Усе могло быть иначе, — с горечью прохрипел отец.

— Верно, но долг есть долг, и мы должны его исполнять. Но когда-нибудь мы снова встретимся, не так ли? — князь улыбнулся и протянул ему руку.

— Да, — герцог протянул руку в ответ. Князь пожал ее, а в следующий момент раздался оглушительный крик матери. Герцог Нотт скончался.

— Мне очень жаль, — только и сказал князь, оборачиваясь к выходу.

— Я…я прикажу Вас схватить и… четвертовать! — сквозь слезы кричала герцогиня.

— И опозорите память вашего мужа? — князь оглянулся на нее: дрожащую, плачущую, потерявшую все в один миг.

— Когда-нибудь я прейду и буду мстити! — выпалил Эрик ему в спину. — Эйл будэ у моих нох!

— Я буду ждать Вас, герцог Нотт, — серьезно ответил князь, отвесив поклон, и вышел. Стража замка не посмела задержать его и его людей.

На следующий день во всеуслышание было объявлено, что герцог Нотт погиб во время битвы и похоронен в общей могиле в Волчьем ущелье. Никто, кроме тех, кто присутствовал тогда в спальне, и по сей день не знает, что тело герцога покоится в семейной усыпальнице среди достойнейших правителей Нотта. Уже позднее Эрик узнал, что именно молодой князь Эйл настоял, чтобы войска отошли от границ герцогства сразу же после подписания мирного договора и жестоко карал за мародерство не только своих солдат, но и императорскую армию. Это стоило ему отлучения от двора и лишения всех военных почестей, коих в изрядных количествах раздавал император-победитель, дед нынешнего правителя Гарднерии.

После этого последовало двадцатилетнее затишье — в Волчьем ущелье не появлялись ни борейцы, ни гарднерцы, позволяя всевозможным бандам, бежавшим из обеих стран жить вольной жизнью. Изредка приходили слухи из-за границы — о самоубийстве старого князя и восшествии на княжий престол его сына, рождении княжны и смерти княгини. Известие о кончине последнего князя Эйла стало для Эрика неожиданно болезненным ударом — как будто последняя частичка, связывающая его с отцом, исчезла из этого мира.

И вдруг… эта встреча. Эрик вспомнил, как княжна отпихнула его, когда разбойники начали по ним палить. Неужели пыталась его спасти? Так поступил бы ее отец. Герцог улыбнулся в темноту. Значит, князь не забыл свое обещание и подготовил достойного противника вместо себя. Хм, ну что ж, посмотрим.

В сумраке спальни раздался легких скрип двери, причем не входной, а тайного хода, скрытого гобеленом. Пес, дремавший у кровати, приподнял голову и недовольно заворчал спросонья, глядя на колыхающуюся ткань.

— Тише, Деймус, — Эрик, вздохнув, опустил с кровати руку. — Чте вы здесь делаете, Мадлен, в столь поздний час?

— Ах, херцох, як вы мени узнали? — довольно прощебетав, на середину комнаты выпорхнула девица в темной накидке, под которой угадывалась лишь тонкая ночная сорочка.

— Ваши духи, — спокойно сообщил герцог, вставая. — Редко сочетанне гвоздики и мускусной розы.

И вежливо промолчал, что его так и тянет чихнуть каждый раз, когда он чувствует их.

— Боже, херцох, вы говорите таки смущающи вещи! — притворно изумилась Мадлен.

— Поверьте, мени граздо больше смущает, чте вы находитесь у моей спальне, — Эрик подошел к ней, явно намереваясь выпроводить незваную гостью. — И як вы тольки обнаружили его?

— Пока тоби не было, вона тут вись замок обшарила, — насмешливым тоном сообщил юноша, протискиваясь в дверцу тайного хода.

— Братко?! — юная Мадлен тут же отпрянула от герцога.

— Ваше Величе, — Эрик коротко кивнул в знак приветствия.

— Немедля ступай к себэ! — коротко приказал король. Принцесса досадливо закусила губу и жалостливо посмотрела сначала на герцога, потом на брата, но мужчины были непреклонны.

— Мы усе есче ждем, — сердито напомнил король. Сердито фыркнув, принцесса Мадлен решительно зашагала к тайному ходу, по дороге чуть не снеся своего венценосного братца.

— Чте за дивка неугомонна! — вздохнул Лукаш Первый, когда за сестрой хлопнула дверь.

«Сегодня ж прикажу его заложить», — подумал герцог, поправляя гобелен над ходом.

— Чему тогда привез?

— Читоб ты не хмурной был, — усмехнулся король, плюхаясь в кресло.

— Мени и так храше, — хмыкнул герцог, садясь напротив. — Усе ноченьку строжил?

— Псем цепным у двери почевал, — пошутил Лукаш. — Да не! Эта дуреха умудрилась спальни перепутать!

Герцог закусил губу, чтоб не засмеяться.

— Тебэ смешно, а мени чуть кондратий не хватил! — отсмеявшись, Лукаш продолжил: — Яки вести з границы?