Меган Фрэмптон - Как перевоспитать герцога

– Доброе утро, герцог, – произнесла Роуз, подставив ему щеку для поцелуя.

– Доброе утро, Роуз. Доброе утро, мисс Лили.

Лили кивнула и, подойдя к буфету, взяла себе чашку чая. И больше ничего. Маркус с трудом сдержался, чтобы не крикнуть: «Вы должны поесть. Вы вот-вот покинете этот дом, и я не знаю, куда вы отправитесь, кого вы встретите и что вы будете делать».

– Герцог, – проговорила Роуз, сев за стол, – мисс Лили говорит, что она должна уехать. Вы разве не можете заставить ее остаться?

Маркус встретился с Лили взглядом. «Хотел бы, но не могу».

– Нет. Мисс Лили сказала, что она должна уехать, и мы должны уважать ее решение.

Роуз надула губы.

– Но кто будет меня учить?

Маркус судорожно сглотнул комок. Не она, это точно.

– Мы найдем вам учительницу, моя дорогая. – Но не такую, как она. Ее никто не сможет заменить. – Вы не хотите погулять со мной сегодня? – Потому что если он не сменит тему, то начнет орать и ругаться, выплескивая свою обиду и боль, и наверняка испугает Роуз.

– Угу. – Девочка с аппетитом ела тост. По ней не было заметно, что она расстроена. Возможно, она еще не осознала, что разлука эта навсегда. К тому же она уже научилась справляться с тем, что люди, к которым она привыкла, уходят из ее жизни. Он никогда ее не покинет. Его главная жизненная цель – сделать так, чтобы ее будущее было как можно светлее и радостнее.

И ради этого светлого будущего Роуз Лили должна уйти. По крайней мере, она так считает.

Последнее прощание, слава богу, не затянулось. Он передал Лили конверт с жалованьем, она вежливо присела в реверансе, развернулась и ушла. То, что он делал потом, растянулось на гораздо больший промежуток времени.

Вначале он отправил Смитфилду записку с просьбой прийти как можно скорее; затем ему пришлось ликвидировать кое-какие финансовые излишки для подготовки условий выполнения главной задачи.

Затем, как только Смитфилд передал ему всю необходимую информацию, ему пришлось написать письмо, в котором он изложил то, что собирается делать, в таких выражениях, которые не вызывали бы ни обид, ни раздражения.

Эта задача оказалась не из легких. Если бы она была рядом, она бы помогла ему советом, подсказала бы, как представить себя скромным и учтивым. Но ее рядом не было, почему он и был вынужден этим заняться. Ситуация в жанре черного юмора. Но черный юмор – все же юмор, не так ли? А чувство юмора ему никогда не отказывало.

Наконец, когда все было должным образом подготовлено, Маркус отправился на долгую прогулку со своей дочерью. Потому что Роуз стала основной движущей силой всего происходящего. Она не была ключом к его счастью, она была его счастьем. И Маркус знал, что его счастье – их счастье, будет стократ ярче, если Лили вернется в их с Роуз жизнь.

– Лили? – она услышала голос Кэролайн у самого своего уха. – Лили! – Кэролайн, предположительно трясла ее.

– В чем дело? – Лили повернула голову и посмотрела на подругу, даже не попытавшись придать своему лицу более уместное выражение. И, судя по лицу Кэролайн, выражавшему в равной степени сочувствие и раздражение, лицо Лили несло на себе тот же отпечаток отчаяния и горя, что и вчера, и позавчера – всю прошедшую неделю. Хотя лицо Кэролайн с каждым днем выражало все меньше сочувствия и все больше раздражения.

Есть ли у сердечных бед срок годности? Лили очень надеялась на то, что есть, потому что в том состоянии, в каком последнюю неделю пребывала она, жить и работать продуктивно никак не получалось. Больше того, даже просто жить было невыносимо. Но Лили была не настолько простодушна, чтобы надеяться на то, что сердце ее перестанет биться лишь потому, что оно разбито.

– Рекламные листки для завтрашней акции готовы? По просьбе Аннабель леди из числа наших клиенток будут раздавать их членам палаты общин. – Губы у Кэролайн были угрюмо поджаты, что должно было напомнить Лили о том, что это из-за нее, вернее, из-за ее внезапного увольнения они не могут указать в качестве рекламы тот факт, что агентство предоставляет гувернанток в дома высшей аристократии, включая лиц королевской крови, а именно имеющих герцогский титул.

Кэролайн и Аннабель были в курсе всего произошедшего с ней, за исключением эпизода возвращения ночной рубашки хозяину дома. Ни Кэролайн, ни Аннабель не предъявляли Лили никаких претензий, но факт оставался фактом: их надеждам на то, что репутация агентства существенно повысится и на них посыплются заказы от аристократов не ниже графов, осуществиться не удалось.

– Я думала, листки будут раздавать в субботу. Или что-то не так? – Лили жила как в тумане с того самого дня, как вернулась в агентство. Она медленнее соображала, медленнее работала, даже дышала медленнее. Ей с трудом давалось все то, что с легкостью делают те, у кого сердце не вырвано с мясом из груди.

Разумеется, она все преувеличивала. Раздувала из мухи слона. Ломала комедию. Так бы сказали ее подруги. Потому что сердце ее все еще было там, где ему положено быть. Но чувствовала Лили себя так, словно у нее его вырвали.

Кэролайн закатила глаза к потолку.

– Мы как раз об этом и говорим. Мы решили, что лучше всего устроить нашу акцию после завтрашнего голосования. Члены палаты общин уходят на каникулы, и им наши предложения придутся как никогда кстати. Мы говорили об этом, – повторила она еще более раздраженно.

Лили посмотрела на стопку бумаги на столе. Бесконечно растущая стопка, за которую она ответственна целиком и полностью.

Прекрасно. Не только ее жизнь разбилась в щепки, она еще и партнеров своих тянет на дно. Что ей с собой еще такое сделать, чтобы очнуться? Чтобы хоть на время забыть о сердечной боли? Пойти и отнять у дворового пса кость? Чтобы он ее укусил побольнее?

– Я останусь тут и не уйду, пока все не закончу, – сказала Лили. Собственно, ей все равно не придется ничем жертвовать, сидя тут допоздна. Разве что она останется без ужина, который она все равно не смогла бы съесть, и не поспит в кровати, которая все равно никогда не сравнится с его кроватью.

– Ты уверена? Мы с Аннабель тоже можем остаться.

Лили услышала донесшийся из соседней комнаты возмущенный голос Аннабель и чуть было не улыбнулась.

– Нет, я сама справлюсь. Вы и так много работаете.

И это было правдой. Судя по всему, мистер Смитфилд и его зять не слишком тесно общались, поскольку мистер Смитфилд несколько раз заглядывал в агентство и даже привел к ним нескольких своих друзей, которым нужна была прислуга.

Агентство было на плаву, и если и в дальнейшем дела пойдут так, как сейчас (если мистер Смитфилд, которого Аннабель тактично окрестила воздыхателем Лили, будет с тем же постоянством давать агентству работу), можно будет и штат увеличить.