Хелен Диксон - Брак с незнакомцем

Было очень тихо. Только, как всегда, поскрипывал корпус и волны мягко плескали в борт. В приятном полусне Ровена любовалась мужчиной, который отдал ей столько сил и времени, а теперь заснул в ужасно неудобной позе. Было нечто очаровательно-детское в том, как его обычно строгое волевое лицо расслабилось во сне, а ресницы темными острыми стрелами легли на щеки. Подбородок успел покрыться щетиной. Но больше ничего мальчишеского в нем не было, и это и восхищало Ровену и одновременно заставляло чувствовать некоторую неловкость. Темные брови и во сне были сведены в суровую линию, как правило не предвещавшую тому, кто это лицезрел, ничего хорошего.

Белая рубашка из тонкого льна свободно облегала его широкие плечи; ее рукава были закатаны до локтей и обнажали загорелые мощные руки. Панталоны цвета буйволовой кожи облегали сильные бедра. Довершали наряд белые шелковые чулки и черные туфли с пряжками. Ровена вернулась взглядом к его лицу, точеному подбородку, выдававшему упрямство и нежелание идти на уступки… и… как же он прекрасен, подумала она.

Да, он был красив. Самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела.

Она повернулась к свету, наслаждаясь золотым теплом, а когда посмотрела на Тобиаса снова, то увидела, что он открыл глаза и спокойно наблюдает за ней. Их глаза встретились, и он улыбнулся:

– Доброе утро, Ровена. Добро пожаловать обратно в этот мир. Как вы себя чувствуете?

– Если не считать небольшой головной боли, то мне стало значительно лучше. – Ровена улыбнулась в ответ. – Но ужасно хочется пить.

– Я знаю, – сказал он и передал ей чашку с холодной водой.

Напившись, Ровена откинулась на подушки.

– Представляю себе, сколько хлопот я вам доставила и как тяжело было со мной возиться. Но сейчас все хорошо. Подозреваю, правда, что чувствую я себя гораздо лучше, чем выгляжу, но, признаться, меня это совершенно не волнует.

Она говорила тихо, но выражение лица ее было безмятежным, и Тобиас удивился, что она и в самом деле не беспокоится о своей внешности, как другие женщины, и без кокетства признает, что предстает перед ним сейчас не в лучшем виде. Большинство известных Тобиасу женщин были помешаны на своей привлекательности, и обрезать волосы для них было бы равносильно смертному приговору. Но Ровена Голдинг без колебаний отстригла свою прекрасную пышную гриву – потому только, что волосы мешали ей воплотить задуманное.

Он шутливо улыбнулся:

– После всего, через что вам пришлось пройти, Ровена, вид у вас весьма свежий и вы сама прелесть. А после того, как вы вымоетесь и поедите – а есть вам необходимо, чтобы восстановить силы, то почувствуете себя существом человеческого рода. У меня на борту нет женской одежды, так что вам придется довольствоваться тем, что вы взяли с собой.

– Мои панталоны весьма удобны.

– А ваша новая прическа?

– И она тоже, поскольку избавляет меня от возни с гребнями, щетками и прочими ухищрениями. Мужское платье вообще устроено куда более разумно. Полагаю, моя болезнь предоставила вам немало осложнений и возбудила много вопросов. Все… все знают обо мне? Я хочу сказать, о том, что я женщина?

Тобиас покачал головой, встал и размял затекшие плечи.

– Нет.

– Кроме мистера Декстера. Его мне одурачить не удалось. Я опасалась, что вы тоже сразу же разгадаете мой обман.

– Я на вас не смотрел. Но и сейчас важно, чтобы вы продолжали притворяться – во всяком случае, пока. Я бы предпочел, чтобы члены команды считали вас юношей. – Тобиас вдруг помрачнел и нахмурился. – Вы хотя бы осознаете всю серьезность и опасность вашей выходки? Все на этом корабле слышали, что случилось в гавани Кингстона. Некоторые были на борту, когда начался пожар – и потеряли товарищей, у которых, как я говорил, остались семьи. И они знают, кого в этом винить. Мейсон, возможно, и поднес к судну горящий факел, но они верят, что за ним стоял Мэтью Голдинг.

– Но это неправда! Он не способен на такую подлость. И жестокость.

– Может, и нет, но если они услышат, что на корабле находится кто-то из семьи Голдингов, то, что вы – женщина, вас не спасет. Вас швырнут за борт, только бы не быть рядом с вами.

– В таком случае обещаю держаться как можно незаметнее и не дать никому заподозрить, что я не то, кем являюсь на самом деле.

– Очень на это надеюсь. «Цимбелин» – образцовый корабль, и моряки, что на нем служат, – самые лучшие, каких только можно найти, но мужчины всегда остаются мужчинами. Одевшись как женщина, вы рискуете довести их до белого каления, и я сильно сомневаюсь, что они сумеют сдержаться, при всей той строгой дисциплине, что я ввел. Если кто-то обнаружит, что мой личный юнга – девушка, разразится такой чертов переполох, что страшно и подумать.

– Так что же мне делать?

Его глаза заблестели от смеха.

– Когда вы достаточно оправитесь, то будете продолжать служить моим личным юнгой. Звать вас будут… Роуэн, я думаю. – Тобиас тихо засмеялся, представив, какой забавный и приятный поворот принимают события. – Меня крайне привлекает мысль, Ровена, что вы станете подчиняться моим приказаниям и бегать туда, куда я вас пошлю. В любое время.

Она подняла брови от удивления, и Тобиас снова улыбнулся. По этой улыбке Ровене стало ясно, что он намерен в своей манере отомстить ей за то, что она обвела его вокруг пальца и обманом проникла на борт.

– Искренне надеюсь, что вы не имеете никаких возражений на этот счет, Ровена, – почти промурлыкал он. – Вы явились сюда, чтобы быть моим личным юнгой. И вам предстоит исполнять все его обязанности до тех пор, пока я не решу вас от них освободить. Это понятно?

– Стало быть, вы собираетесь наказать меня, – заметила Ровена. Она нисколько не удивилась, так как признавала за Тобиасом полное право держать ее в ежовых рукавицах, раз уж она сама ввязалась в эту авантюру. Да и кто бы его обвинил?

– Именно так, даже и не сомневайтесь. А теперь принесу вам какой-нибудь еды.

– Хорошо бы бекона, – попросила Ровена. Она сама удивилась тому, насколько хочет есть – просто умирает с голода.

– Ваше желание – приказ, моя леди. – Тобиас отвесил ей издевательский поклон. – Возможно, я даже смогу достать для вас яйцо – или два, если кок в хорошем расположении духа. Но не привыкайте к моей постели, Ровена, а не то я придумаю для своего личного юнги дополнительные обязанности, которые доставят мне удовольствие.

Этот непристойный намек, высказанный так по-кошачьи мягко, ударил ее в самое сердце. Она схватила подушку и швырнула ее Тобиаса.

– Мечтать вы можете о чем угодно, мистер Сирл, но это все, что вам остается.

Он засмеялся, поймал подушку и метнул ее в Ровену, целясь в голову. И разумеется, попал. Затем он развернулся и открыл дверь. Ровена протянула руки вверх и довольно улыбнулась самой себе. Морская болезнь прошла!