Хелен Диксон - Брак с незнакомцем

Ровена приуныла.

– Вы думаете, Джейн освободят?

– Нам следует подождать и посмотреть, как пойдут дела между султаном и Стюартом. Нам остается ждать вестей.

Их прибытие совпало с окончанием Рамадана, который правоверные мусульмане должны были проводить в посте и молитвах. Конец поста считался большим праздником, его отмечали всеобщим весельем и пирами. Чтобы немного скрасить однообразное ожидание, Тобиас спросил Ровену, не хотела бы она поучаствовать в языческих торжествах, и увидел, как ее глаза тут же загорелись. Их взгляды встретились, она засмеялась и кивнула.

– Мы отправимся в город пешком, – продолжал он. – Прогулка пойдет нам на пользу, и, кроме того, на улицах будет так много народу, что будет трудно найти место, где оставить лошадей.

Ровена потянулась за шляпой и почесала голову.

– Боже мой, как бы мне хотелось вымыть голову. Я еще никогда в жизни не чувствовала себя такой грязной. Клянусь, если мне когда-нибудь придется стать хозяйкой Трегован-Холл, я позволю себе настоящую роскошь и прикажу устроить там ванную комнату с огромной ванной, как у Ахмеда, и буду нежиться в ней дни напролет.

– Вот как? Так вы все еще намереваетесь выйти замуж за лорда Трегована?

Ровена кивнула, пытаясь идти в ногу с Тобиасом. Они направлялись к городу.

– Если он не взял назад свое предложение руки и сердца. Хотя даже если так, он все равно может отказаться от меня, узнав, что я потеряла репутацию и что я не невинна.

– Невинна! Какое чудесное слово. Об этом стоит поговорить. – Тобиас произнес это медленно, словно обдумывая, что это может значить, в то время как на его губах блуждала почти сладострастная улыбка.

Они влились в толпу людей, такую густую, что она напоминала поле кукурузы, колышемое сильным ветром. Генри и Сэм, которые слышали о Мекнесе достаточно плохого, не возымели желания присоединиться к Ровене и Тобиасу и предпочли остаться с лошадьми. Но Ровену город заворожил. Бронзовые двери и порфировые колонны блестели на солнце. Марокканская штукатурка была нанесена на стены так, что узор напоминал ажурные пчелиные соты, прекрасная мозаика была выложена строгим геометрическим орнаментом, а отполированная яшма и мрамор отражали африканское солнце, словно зеркало.

Парад, начавшийся в середине утра, представлял собой поистине величественное зрелище и, без сомнения, удовлетворил немалое тщеславие Мулай Исмаила. Его было слышно издалека, задолго до того, как показалась кавалькада всадников, без устали паливших в ружья. За ними следовали еще более красочно одетые стражники, несущие большое красное знамя с полумесяцем в центре.

Стрельба велась непрестанно, и Ровена со смехом заметила Тобиасу, что удивительно, как это воины ислама пока еще никого не подстрелили, хотя и подпалили, должно быть, немало тюрбанов. Величественное войско пехотинцев, чьи мундиры были дополнены леопардовыми шкурами, было следующим. Солдат было так много, что они заполнили все поле, предназначенное для парада.

А затем наступило то, чего так ждали и Ровена, и Тобиас. Появился сам Мулай Исмаил. Сияющая царственная фигура восседала на прекрасном коне, сбруя которого была украшена помпонами и лентами. Седло было выковано из чистого золота и отделано изумрудами и другими драгоценными камнями. В руках султан тоже держал ружье. Его окружали роскошно одетые слуги с веерами в руках и преданные ему до последней капли крови черные телохранители, закованные в доспехи, за которыми шли еще более внушительные воины с флагами, боевыми топорами и копьями.

Ничто из того, что им приходилось видеть раньше, не могло сравниться с этим грозным и живописным зрелищем, но взгляды Ровены и Тобиаса невольно приковывал к себе человек на лошади. Тобиас почувствовал, как покалывает его затылок, словно волоски сзади встали дыбом. Султан, по всей видимости, обладал свойством одним лишь своим присутствием внушать окружающим если не трепет, то неприятное беспокойство. Ровена же была уверена, что ощущает особый исходящий от него запах: величавости и угрозы, власти, опасности и смерти.

Ровена совсем не думала, как может выглядеть грозный султан, и, когда наконец ей удалось разглядеть его вблизи, безмерно удивилась. Это был беззубый старик, высохший и сморщенный, со впалыми щеками, лет, вероятно, семидесяти. Только его губы под ухоженной, тщательно расчесанной бородой оставались полными и красными. Черные глаза ввалились в глазницы, орлиный некогда профиль напоминал теперь клюв птицы…

Не желая больше здесь оставаться, Ровена тронула Тобиаса за рукав:

– Давайте вернемся. Я увидела достаточно.

Каждый день Тобиас ездил в город, надеясь получить новости. Командор Стюарт вел переговоры с султаном, но Мулай Исмаил никуда не торопился, и, кажется, его куда больше заботило то, что посланник не увидит всей роскоши дворцов, садов и прочих красот Мекнеса. Поэтому несколько дней они провели, осматривая город. Только после этого султан согласился подписать договор.

И все же Тобиас вернулся в лагерь с дурными вестями.

Ровена выслушала все, что он рассказал, и невероятно обрадовалась тому, что теперь рабов отпустят на волю. Однако что-то здесь было не так.

– А… Джейн? – осторожно спросила она.

– Султан отказался отпустить хоть одну из женщин из гарема.

Ужас и отчаяние, казалось, повисли в воздухе, лишив Ровену способности двигаться. Как долго она ждала этих новостей! Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но голос покинул ее, и Ровена только тихо покачала головой. Этот беспомощный жест вызвал в Тобиасе больше жалости, чем любые слова. Ее горе болью отозвалось в его сердце.

– Нет, о милосердные небеса, это не может быть правдой! Не может! Не может! – выкрикнула она. – Мы не можем себе позволить вдруг ослабеть и сдаться. Я не могу бросить Джейн и оставить ее жить той жизнью, которую ей навяжут. Ее положение будет невыносимым!

Поскольку ей необходимо было хоть чем-то себя занять, Ровена подбросила в огонь дерева, подняв сноп розовых искр, поставила в центр жестянку с водой и уселась на корточки рядом.

Тобиас с сочувствием смотрел на нее. Он долго молчал. Затем прокашлялся.

– Все, что вы говорите, – правильно. Существует лишь одна важная вещь, как я это понимаю, и в ней мы с вами оба соглашаемся. Я также принял решение не бросать Джейн.

Ровена взглянула Тобиасу в глаза, и он прочитал в ее взгляде глубокое уважение.

– Спасибо вам, Тобиас. Вы никогда не узнаете, насколько необходимо мне было это услышать. Что же мы будем делать теперь?

– Я говорил о нашем деле с командором Стюартом. Он ничем не может нам помочь. В сущности, он собирается как можно скорее покинуть Мекнес вместе с освобожденными, пока султан не изменил решение и не запретил ему сделать это. Но у Стюарта сложилось впечатление, что Сулеймана, который близок к одной из жен султана, можно подкупить…