Энни Уэст - Самая непокорная жена

Но ее бойцовский настрой не задел его. Потому что, держа ее за руку, он чувствовал, как бешено бьется пульс на ее запястье. Он знал: она испытывает не только нервозность, но и возбуждение.

И он с удовольствием поможет ей расслабиться.

Горничная выложила на кровать ее ночную сорочку. Она лежала на одеяле, ярко-красная, отделанная кружевами. Жизлан долго смотрела на нее, потом схватила и запихнула в шкаф.

Во-первых, ее горничная никогда прежде не выбирала за нее, что ей надеть на ночь. И она не собиралась допускать этого и впредь.

Во-вторых, она явно сделала это для того, чтобы помочь ей соблазнить своего новоявленного мужа. Чего она не собиралась делать ни при каких обстоятельствах. Он будет спать там, где спал все это время с момента своего появления во дворце, а если у него на этот счет другое мнение, ее дверь была надежно заперта.

Их брак был браком только на бумаге. Они поженились, чтобы он мог получить трон, которого так добивался. Она сыграла свою роль для того, чтобы обеспечить свободу своей сестре и мир стране, если это ей удастся. Последнее, что было нужно Джейруту, – гражданская война, в то время как эмир Халарка угрожал им, что подтверждали официальные источники. В этом Хусейн не солгал.

Жизлан вытащила из шкафа огромную футболку, которую никак нельзя было назвать соблазнительной. Правда, это был акт протеста, о котором никто, кроме нее, не узнает. Но при мысли о том, чтобы надеть эту сексуальную сорочку, ее охватывала дрожь, бывшая следствием внутреннего жара, который она не хотела признавать.

Потому что это неизменно порождало в ее воображении соблазнительные образы. Хусейн, стягивающий красные кружевные бретельки с ее плеч своими большими загрубелыми руками и покрывающий поцелуями…

– Нет!

Она захлопнула дверцу шкафа и направилась в ванную. Она отказывалась думать о Хусейне аль-Рашиде в таком ключе. Это было предательством по отношению к ее самоуважению. Он заставил ее выйти за него замуж. Но больше он ничего не заставит ее делать.

И не важно, что ее предательское тело отзывалось на его мужественную сексуальность. Она не была мазохисткой!

Ей хватило целого дня, проведенного в его обществе. И тем не менее, пока она расчесывала волосы, укладывала украшения в футляры и раздевалась, ее мысли снова и снова возвращались к нему.

К своему собственному негодованию, она была восхищена тем, как он провел их официальный свадебный ужин. Его не смутил замысловатый дворцовый этикет и до нелепости большое количество столовых приборов. Очевидно, его провинция была не настолько глухой, как она полагала. Он проявил себя замечательным хозяином, внимательным и вежливым. Он даже позволил ей некоторое время пообщаться наедине с Азимом. Она солгала расстроенному старику, что с ней все в порядке и что она вышла замуж по своей воле.

Жизлан закончила смывать макияж и плеснула холодной водой на щеки. Она не была в порядке. Ни один из присутствовавших на ужине мужчин не усомнился в ее согласии на этот брак и не вступился за ее права. Им было намного легче притвориться, что она по своей воле вышла замуж за этого варвара, желающего захватить власть в стране.

Но только он не казался…

Нет! Она не станет думать об этом. Хусейн притворялся тем, кем его хотели видеть. А что касается ее нежелательной реакции на его чрезмерную сексуальность – она справится с этим. Ей лишь надо сосредоточиться на том, каким он был мерзким человеком.

Ее реакция была связана не с ним, а с ней самой. Ей давно было уже пора найти себе мужчину. И она сделает это, как только они разведутся и она получит свободу действовать не как принцесса крови, постоянно находящаяся под прицелом фотокамер. Она найдет себе мужчину, который будет уважать ее. Такого, которого она сможет полюбить.

Она взяла зубную щетку и начала энергично чистить зубы. Несмотря на усталость, она была напряжена. События прошедшего дня породили в ней столько разных эмоций, среди которых были и негодование, и, к ее стыду, страх, она знала, что долго не сможет заснуть.

Жизлан повернулась к двери и потянулась к выключателю. Ей не хотелось читать. Вместо этого она включит компьютер и…

– Что вы здесь делаете?

Она широко раскрыла глаза, глядя на высокого мужчину, прислонившегося к стене и рассеянно водящего пальцем по бриллиантовому браслету, который она оставила лежать на туалетном столике. Бриллианты сверкали и переливались огнем при его прикосновении. Жизлан разозлилась, но вместе с тем почувствовала предательскую слабость в глубине своего тела.

– Как вы сюда попали?

Она посмотрела на закрытую дверь.

Хусейн пожал плечами и посмотрел на нее из-под ресниц:

– С помощью ключа, разумеется.

Его глубокий голос позвучал тише, чем обычно, но он словно бархатом окутал ее.

Жизлан закусила губу. Конечно же у него был ключ. Он же захватил Дворец ветров. И то, что они с Миной считали себя в безопасности в своих комнатах, было всего лишь иллюзией. Осознание этого явилось для нее настоящим ударом.

Она замерла на месте, разрываясь между желанием выгнать его и набросить на себя какую-нибудь одежду. Только она с унижением и яростью понимала, что не сможет выставить за дверь этого огромного мужчину. А ее халат лежал в шкафу. Хотя огромная футболка прикрывала ее от шеи почти до колен.

«Не показывай страха, – сказала она себе. – Только прояви слабость, и он тут же ею воспользуется».

Жизлан схватила бархатные футляры и направилась к нему, не отводя взгляда от его лица, чтобы не видеть темные волоски на его груди, едва прикрытой расстегнутой сорочкой.

Она молча взяла браслет и положила его в футляр.

– Вы пока еще не шейх, – процедила Жизлан сквозь зубы. – И даже если бы вы им были, вы не имеете права врываться в мою комнату. – Держа футляры в одной руке, другую она протянула к нему. – Отдайте мне ключ. Что бы вы ни хотели обсудить, это может подождать до завтра. Я сыграла свою роль в вашем жалком фарсе. А теперь я хочу лечь спать.

– Наконец в чем-то мы согласны, – пробормотал он.

И прежде чем она успела остановить его, он взял у нее из рук футляры и положил их на туалетный столик.

Внезапно Жизлан показалось, что ей не хватает воздуха. Она опустила руки, борясь с желанием прикрыться. Он окинул взглядом ее голые ноги, потом поднял глаза и посмотрел на ее огромную футболку. Она полагала, что футболка достаточно хорошо прикрывает ее тело, но ее груди напряглись, а соски затвердели.

Она резко сложила руки на груди:

– Убирайтесь. Из. Моей. Комнаты.

Она никогда не казалась ему такой очаровательной. В бриллиантах и бархате она была величественной и утонченной. В брюках и черном топе, в которых она спускалась по дворцовой стене, она была беззащитной и вызывающей.