Елена Барлоу - Добровольная зависимость

— Я беременна, — прошептала я на выдохе.

Когда Джейсон обернулся и посмотрел на меня, мне захотелось смеяться, потому что на его лице отразилась вся гамма чувств, насколько это было возможно: страх и удивление, радость и недоверие. Совершенно поражённый он сделал шаг ко мне, протянул правую руку, но так и не решился коснуться меня. Я видела, как дрожали его руки, поэтому сама вложила свою ладонь в его тёплые пальцы.

— Ты полностью уверена или… — Джейсон запнулся, с трудом произнося слова. — Может, ты поспешила немного?..

— Возможно, но пока все признаки указывают на это. И мне хочется верить, очень хочется.

Я никогда не забуду того, как скоро он расслабился; будто кто-то смахнул напряжение, провёл вдоль его тела ладонью и снял всё беспокойство и раздражённость. Джейсон спокойно выдохнул, закрыв ненадолго глаза, затем приблизился ко мне, мягко положив руки мне на плечи.

— Я ожидал другого, Кейт, — сказал он. — Я ждал, что ты будешь испытывать ко мне презрение, отвернёшься от меня.

— Почему бы? Ты ни в чём не виноват. Это не был твой грех, но ты нёс его с собой на протяжении стольких лет! Я бы скорее поверила в твоё благородство и желание сохранить чужую тайну.

— Ты умеешь отыскать лучшее из того, что тебе дают. Кто бы захотел делить свою жизнь с безвольным человеком, которого даже мужчиной трудно назвать… — произнёс он со смешком и пристально посмотрел мне в глаза. — Это были её слова. До того чётко я помню, как она произносила это, что до сих пор не могу выкинуть из головы… Но сейчас всё стало таким… другим. И то, что ты мне сказала…

— Я знаю, — голос мой звучал теперь уверенно, — знаю, правда. Так разве может быть что-то важнее?

И я не сразу осознала, как близко оказалась к нему, сначала его руки просто лежали на моих плечах. Затем его лицо оказалось напротив моего, и я ощутила тёплое дыхание на губах и знакомую дрожь, ледяную, сладкую; она сковывала меня, моё тело больше не принадлежало мне, и я жаждала отдать его, поделиться этим неискушённым инструментом с его истинным хозяином. Никогда я не думала, что зависимость от мужчины будет настолько приятной. Настолько, что я готова была кричать о любви к нему.

Когда он очень нежно поцеловал меня, я не сдержала первого стона, сорвавшегося с моих губ, и вцепилась в мягкий ворот рубашки пальцами. Его прикосновения затуманивали разум, и я чувствовала лёгкость во всём теле. Ну, почти во всём…

Я скучала по нему, он был нужен мне. Слишком долгое время я провела одна, и теперь ждала, когда он наполнит меня своим теплом и любовью. Пусть он до сих пор не сказал мне тех заветных слов, не ответил, как я того ждала, но даже это было не столь важно.

О Боже, как он мог ненавидеть себя и презирать из-за действий злой женщины, которая пыталась внушить ему отвращение к самому себе, когда один единственный его взгляд способен был заставить меня упасть на колени? Как он мог не замечать своего превосходства над теми, кто заставлял его чувствовать себя ущербным? У них не было и капли той силы, которой он владел.

Я завидовала Мэгги Уолш, ведь только у неё было целых десять лет рядом с ним! Десять лет, чтобы смотреть на него каждый день, касаться и целовать, когда захочется… Десять лет и тысячи ночей, чтобы любить его… Как же я завидовала ей и осуждала…

— Я так люблю тебя, так сильно, так сильно… Ты даже не представляешь… — шептала я, прерываясь на поцелуи.

Если нужно было, если бы он только сказал, я кричала бы об этом…

Я лишь смутно представляю, как скоро мы вернулись в спальню, точнее, Джейсон отнёс меня туда на руках. Мы забыли о погроме в его кабинете, я даже не побеспокоилась о том, чтобы он закрыл дверь в спальню на ключ. Поставив меня у кровати, Джейсон стал раздеваться; выглядел он не слишком грациозно, а меня позабавила эта ситуация, и в то же время польстило то, как он торопился.

Я успела только снять халат и стянуть через голову длинную ночную сорочку, когда увидела его обнажённым. И я застыла на месте, объятая восхищением и желанием. Меня и раньше приводило в восторг его тело, но в ту минуту я не могла прекратить разглядывать его.

Джейсон оказался рядом слишком быстро, потянул за собой на постель и откинул одеяло к изножью кровати. Он опирался на руки надо мной, а я лежала неподвижно; мы смотрели друг другу в глаза, и я понимала, что он готов был мне ответить. Пока наши тела горели от физической жажды и желания, моя душа тянулась к нему, а сердце билось так часто только для него.

И прежде чем сделать первое движение, он полушёпотом произнёс то, что я хотела услышать, и даже больше:

— Спасибо тебе… За всё, Кейтлин, за всё. Я люблю тебя, и теперь ты знаешь… только это короткое время с тобой искупает всё долгое время моего горького одиночества.

С моих губ сорвался вздох, и я не успела ничего ответить, хотя порывалась сказать так много, достаточно для того, чтобы эти слова заверили его в моей любви, но для слов больше не было времени. Джейсон выпрямился надо мной, затем встал на колени у самого края кровати и резким движением подтянул меня к себе. Он сам развёл мои ноги в стороны, сжал руками колени и оставил короткий, влажный поцелуй на животе. И я успела подумать лишь одно: «если он сделает это, я, наверное, умру…»

Сначала я ощутила только его горячее дыхание на внутренней стороне бедра, как раз там, где кожу не прикрывал краешек чулка. И уже потом его язык, бесстыдно ласкающий меня, и губы, будто он пил меня и пробовал на вкус, а мне не оставалось ничего, кроме как стонать и дёргаться в его руках. Его губы прижались к моей плоти, и язык вошёл так глубоко, как только было возможно; в тот момент мне показалось, что я взорвусь из-за охватившего меня жара. Я была близко, совсем близко к тому, чтобы потерять контроль, когда он вдруг остановился, снова выпрямился и поцеловал меня в живот. Левую руку он переместил выше, он мог дотянуться до моей груди, и, когда его пальцы сжали её достаточно сильно, я вскрикнула, настолько острыми были ощущения.

Я знала, что могла реагировать так из-за беременности, возможно, и Джейсон знал это. Любое его ласкающее прикосновение сводило меня с ума, и я кусала кулак, лишь бы не закричать слишком громко. Болезненно-сладкий жар уже немного ослаб, когда Джейсон снова потянулся ко мне, и его язык принялся ласкать меня гораздо настойчивей. Было только одно — ощущение его мягких губ и влажного языка, и странный ритм движений, почти резкий, но достаточно медленный, чтобы удерживать контроль надо мной. Я знала, как выглядела со стороны: бесстыдно открытая, с диким взглядом и распухшими губами.

В последний раз я почувствовала, как Джейсон накрыл ртом мою плоть и чуть надавил языком, и тогда я выгнулась, едва подавив отчаянный стон, в котором вылилось моё долгожданное освобождение. И пусть он уже делал со мной подобное, но теперь это было намного лучше, острее и сильнее. Я открыла глаза, придя в себя, и уставилась в потолок; правой рукой я сжимала свою грудь, хотя ранее даже не заметила этого. Я была совершенно опустошена, не могла даже свести колени вместе. Джейсон поднялся и посмотрел на меня, и я увидела на его губах собственную влагу.