Уинстон Грэм - Штормовая волна

Всё шло неплохо, но дом навевал мрачные воспоминания о неприятных сценах и разбитом сердце. Достаточно было просто здесь находиться, чтобы вернуться в те времена, когда она, ничем не примечательная девушка, служила гувернанткой Джеффри Чарльза, хотя была ненамного его старше. Всё это подрывало ее нынешнюю решимость. Здесь ничто не казалось таким же определенным, таким же ясным. Морвенна твердила себе, что это слабость, результат нервного напряжения последних лет, нерешительность несвойственна ее характеру. Но всё-таки она угнездилась глубоко в мыслях.

Теперь, когда она осталась, Морвенна поняла, что ей не следовало бояться обидеть стариков Чайноветов. Хотя они знали, что она вдова и имеет собственного ребенка, но не особо интересовались ее судьбой. Четыре года с тех пор, как она покинула Тренвит скромной невестой, Морвенне казались целой жизнью, а для них — лишь несколькими месяцами привычного существования, чья монотонность прерывалась только различными хворями. Они приветствовали ее появление не из дружеских чувств, а только потому, что обнаружили знакомого человека, в прошлом с готовностью выслушивавшего их жалобы.

Когда закончили с основным блюдом и унесли тяжелые тарелки, прибыл Джордж.

Сначала за дверью раздался какой-то шум, послышались голоса и топот ног. Потом голоса стали громче, и на гравийной дорожке под окном зацокали копыта. Элизабет встала и положила руки на спинку стула, ее лицо вспыхнуло. Вошел Джордж.

Он был в высоких сапогах и костюме для верховой езды табачного цвета, в дверях он передал плащ и шляпу слуге. Его волосы растрепались от ветра, и Джордж пригладил их рукой. На ветру его лицо тоже неожиданно раскраснелось.

— Вот как, — сказал он. — Всё семейство за обедом. Я опоздал?

— Ничего подобного, — ответила Элизабет. — Я велю всё принести обратно. Стивенс, Моррисон...

— Да, мэм.

— И Морвенна, — сказал Джордж, посмотрев на нее, после того как поздоровался с тещей. — Не рассчитывал тебя здесь встретить.

— Она просто зашла в гости, — отозвалась Элизабет. — Ну и денек! Что тебя привело в такую погоду?

— Внезапный порыв. И к тому же у меня есть кое-какие дела.

— Папа! Папа! Тебя не сшибло ветром?

— И Валентин, — саркастически произнес Джордж. — Какое счастливое семейство!

— Папа! Ты видел море? Оно громадное! Том и Беттина водили меня в бухту Тревонанс на него посмотреть.

— Я не был здесь почти полгода, — сказал Джордж, — а иногда присутствие хозяина оказывает благотворный эффект на слуг. — Он сел напротив Морвенны и огляделся. — Ох, нет, пожалуй, трески мне не нужно, Стивенс. И жареного мяса тоже. А гусь хорош?

— Я его не пробовала, — ответила Элизабет. — Отец...

— А? Что? Ах да, гусь вполне неплох. Хотя на Рождество нам понадобится птица побольше. В округе не так много гусей. Похоже, из-за дрянной весны они поздно вылупились.

— Папа! Говорят, с коттеджа Хоскина съехала крыша! Прямо как парик с лысой головы! Так Беттина сказала. Как парик с лысой головы!

— Ты живешь с леди Уитворт? — спросил Джордж Морвенну, не обращая внимания на мальчика. — Несомненно, жизнь с ней будет несладкой.

— Нет, — ответила Морвенна и умолкла.

— Папа!

— Валентин, — сказала Элизабет, — пожалуйста, не болтай так много за столом. Дай отцу немного покоя.

— Покой, — отозвался Джордж, — по-прежнему не глядя на Валентина, — это то, что мы начинаем ценить, только когда потеряем. Как веру, доверие и преданность.

Он приступил к еде.

— Кстати, о покое, — заметил мистер Чайновет, перебирая тощую бородку. — Я слышал, умер Джордж Вашингтон. Вот уж был занозой, каких поискать! А уж сколько самомнения! Что ж, полагаю, это конец целой эры. Как и конец столетия. Один Бог знает, что принесет следующее.

К будущему, которое он уже не увидит, мистер Чайновет относился недоверчиво.

Элизабет жестом велела дворецкому принести следующее блюдо для остальных. Это были вишневые пирожки, булочки, пирожные с яблоками и пудинг с изюмом, а также взбитые сливки, заварной крем и желе. Некоторое время обед сопровождался лишь завыванием ветра. Джордж разрушил тихую домашнюю атмосферу и выглядел королем, только что прибывшим к своим подданным. Все пытались вести себя как ни в чем не бывало, но никому это не удавалось.

Морвенна посмотрела на Элизабет, перехватила ее взгляд и сделала ей знак, что хочет уйти. Элизабет едва заметно покачала головой.

— Насколько я заметил, — сказал Джордж, — сад в запущенном состоянии. Чем занимаются слуги?

— Трудно поддерживать сад аккуратным в это время года. Да еще на таком ветру. Рядом с воротами отломилась еловая ветка.

— Нужно спилить всё дерево. Подмастерья прибыли?

— Вчера днем.

— Они обошлись мне в пятнадцать фунтов за каждого. Я подумал, что это слишком, ведь они из работного дома, но мастер сказал, что они способные.

— Похоже на то. Но одного из них, Уилкинса, я не приму в дом, потому что он не перенес оспу. Пусть ночует в деревне.

— Кстати, Джордж, — вставила миссис Чайновет, покопавшись в глубинах памяти и справившись с вышедшим из повиновения языком. — Ты знал, что малыч-шка Морвенна снова выходит замуж?

Морвенна в ужасе уставилась на старушку: до сих пор об этом даже не упоминали. Ей и в голову не приходило, что миссис Чайновет знает.

— Нет, — сказал Джордж, положил нож и глотнул вина. — Это может быть выходом из твоего затруднительного положения. И кто же он?

— Папа, — обратился к нему Валентин, — я кое-что нарисовал в альбоме, который ты купил мне в Лондоне. Нужно раскладывать бумагу ровно, а не то вся краска стечет. Я покажу тебе после обеда. Мама, можно мне выйти из-за стола?

— Нет, милый, не сейчас.

— Соединенные Штаты, — брякнул мистер Чайновет, очнувшись из полудремы. — Так они себя называют. Демократия. Ха! Но что об этом говорит их президент, а? А? Я вам скажу. Он говорит: «Помните, не существует демократии, которая не покончила бы самоубийством». Так он говорит. Как там его зовут? Забыл. Адамсон или Адамс, как-то так.

Буря набросилась на дом, словно грозя его опрокинуть. Вошел лакей и унес тарелки.

— Мне кажется, — сказала Элизабет, — тот серебряный кофейник, что мы купили в Лондоне, оказался с дефектом на крышке. Думаю, следует его вернуть.

— Я заплатил за него двадцать шесть фунтов, — заметил Джордж.

— Твой старый конь, Родственник, охромел на задние ноги, — продолжила Элизабет. — Бутылка микстуры Даффи ему немного помогла. Наверное, это частично от старости.

— Нужно от него избавиться, — ответил Джордж.

— Папа, — сказал Валентин, — когда мы приехали, было так весело! Не успели мы войти в дом, как ястреб погнался за воробьем, а воробей влетел через открытую дверь в большой зал и спрятался за стенной панелью, а ястреб последовал за ним в дом. Тут такое началось! Все слуги засуетились! А под конец воробей вылетел обратно, а ястреб за ним!