Сантьяго Мората - Тень фараона

Иосиф печально на меня посмотрел.

– Скажи мне, Пи, если таково твое имя, почему я должен тебе поверить и позволить уйти?

– По многим причинам. Потому что ваши люди теперь хорошо обучены и ваше положение значительно упрочилось. Потому что вдали я буду вам более полезен, чем здесь, так как постараюсь отвести от нее любую опасность. К тому же не в моем характере жить в заточении, и со мной у вас будет больше проблем, чем с ней. Поверьте, мне нельзя находиться рядом с ней для ее и вашей безопасности.

Он посмотрел на меня с упреком.

– Значит, ты все-таки их обучил.

Я разозлился.

– Не будем лицемерить. Ни вам, ни мне это несвойственно, так что не оскорбляйте меня и себя подобными замечаниями. Вы обо всем прекрасно знали, как и все остальные. И весь ваш Совет старейшин – это вы.

Узкая полоска кожи над его бородой покраснела, но он не рассердился.

– Эта женщина не похожа на служанку. Давай заключим договор. Открой мне, кто вы такие, и я тебя отпущу.

– Поклянитесь вашим богом защищать ее, как собственную дочь.

– Клянусь.

– Хорошо. Я вам верю.

Я наклонился к его уху, хотя никто нас не мог услышать, даже если бы мы кричали, однако раскрытие подобной тайны требовало соблюдения осторожности.

Почтенный старик побелел как полотно и схватился за меня, чтобы не упасть. В другое время это позабавило бы меня и я от души расхохотался бы, увидев лицо всегда невозмутимого патриарха, но теперь мне было не до смеха. Мне было грустно, как никогда в жизни.

– Боже мой! Боже мой! – прошептал он.

– Я же вам говорил: если они до сих пор нас не нашли, то навряд ли найдут. Я сделаю все, чтобы этого не случилось, я буду вас защищать, не жалея сил и рискуя жизнью… – Я крепко сжал его руку. – Надеюсь, так же поступите и вы.

Иосиф постепенно пришел в себя. Наконец он кивнул и обрел дар речи.

– Это конец, – произнес он, печально улыбаясь. – Нам всем конец. Тебе и нам, но такова воля Божья.

Я взял его за руки и расцеловал.

– Пусть караульные не дремлют, – сказал я, – а остальные упражняются, как я их научил. Постоянно будьте начеку. Следите за тем, чтобы стражи неукоснительно исполняли свои обязанности, и наказывайте тех, кто ими пренебрегает. Постарайтесь, чтобы огонь, который вы разводите, не был виден. Это не игра такая. От строгого соблюдения этих правил зависит ваша жизнь. Изготовьте оружие и в случае нападения сражайтесь, не сдерживая ярость.

– Молитвы нам помогут больше.

– Возможно, но продолжайте упражняться. И помните о вашем обещании.

И я кинулся прочь, потому что одно-единственное слово могло задержать меня и я остался бы здесь навсегда. Я попросил принести мое оружие, а также дать мне воду, еду, обувь, некоторые инструменты, и отбыл в указанном мне направлении.

Я бежал, как одержимый, глотая слезы бешенства и отчаяния, бежал весь день и всю ночь, не останавливаясь до рассвета. Чтобы уберечься от зноя, я захватил покрывало из плотной ткани и спокойно уснул, прикрывшись им, надеясь, что меня защитит пустыня.

Ночью я почувствовал себя бодрее и продолжил двигаться в нужном направлении, время от времени задерживаясь, чтобы поохотиться или, следуя за дикими зверями, обнаружить редкие источники воды.

Мое продвижение было стремительным и представлялось мне тренировкой моих ослабших за долгое время болезни мышц. За несколько дней я добрался до знакомых мест и вскоре оказался в узкой долине, где сражался с преследователями. Вскарабкавшись на скалу, я забрал кое-какое оружие, которое мне могло пригодиться, и продолжил свой путь.

Вскоре я заметил караван. Присмотревшись, я понял, что это не разбойники, и, поравнявшись с путниками, выдал себя за продавца оружия. Поначалу ко мне отнеслись с подозрением, но мои манеры были приятными, а цены низкими, и мне разрешили двигаться с караваном. Я ехал рядом с одним купцом-хеттом с труднопроизносимым именем, который был не прочь поболтать. Правда, ему не хватало чувства юмора. Его жиденькая бородка, так отличающаяся от бород моих друзей, и глубоко посаженные глаза придавали ему сходство с мертвецом, что, похоже, ему нисколько не мешало, так как он казался удачливым купцом.

– Что слышно о фараоне Тутанхатоне? – спросил я его.

Он недоуменно посмотрел на меня.

– Видать, вы здесь давненько не были.

– Почему вы так решили?

– Он давно сменил имя, в третий год своего правления. Теперь он Тутанхамон.

Я не удивился.

– А где его столица?

– В Фивах.

– А что стало с прежним Городом Солнца?

– Он его покинул.

– А жители?

– Сбежали. Жрецы Амона объявили город проклятым местом, где обитают злые духи, которые набросятся на каждого, кто переступит границу, установленную его отцом.

– Наверняка со стел сотрут все надписи.

– Уже стерли. Теперь там одни проклятия.

– А война?

– Приостановлена. Два года назад произошло большое сражение.

– И кто победил?

Купец посмотрел на меня одновременно и весело, и с некоторой обидой.

– Как по-вашему, мое положение значительно улучшилось?

Я притворился простачком.

– Я вас не знаю, да и здесь давно не был. Поэтому я и спрашиваю. Хочу понять, стоит ли мне возвращаться домой.

Он пожал плечами.

– Все осталось по-прежнему. Если бы народ, к которому я принадлежу, выиграл битву, мне, может быть, дали бы важную должность или отрубили голову за то, что я столько лет имел дела с врагом. Все возможно.

– А что же битва?

– Силы были абсолютно равны, так что не было ни победителей, ни побежденных, и армии вернулись в свои царства залечивать раны и вооружаться.

– И долго так будет продолжаться?

– Нет. Хетты знают, что их больше, к тому же Тутанхамон, как и его отец, не большой охотник воевать. А хетты рвутся в бой, поэтому новой битвы, от которой зависит будущее страны, не придется долго ждать.

«Как странно», – подумал я.

– А после смены бога положение в стране улучшилось?

Он снова недоуменно посмотрел на меня. Похоже, он решил, что я беспросветный глупец.

– Какой смены? Амон властвует в стране так давно, что Фив не коснулись перемены, происходившие в проклятом городе.

– А кто управляет страной?

– Одни говорят, что старый Эйе, которого обуяло честолюбие. Другие – верховный жрец Амона. А третьи утверждают, что сестра фараона, его царственная супруга, настолько же злая, насколько и уродливая.

– Которая из них?

– Третья.

– Ясно.

Новости меня не порадовали, хотя простодушные люди, крестьяне и пастухи, которым чужды сражения и войны и которые думают лишь о том, как прокормить семью, наверняка возблагодарили небеса. Я задавался вопросом, насколько Тут исполнял волю жрецов. Если теперь жрецам управлять страной не мешали препятствия, созданные ими самими, Египет должен процветать, при условии, что правители не нацелены на подготовку к войне. Да, управлять страной сложно, потому что нелегко распутать сеть всеобщего взяточничества, которую жрецы соткали, чтобы связать руки Эхнатону.