Нина Роуэн - Страсть к удовольствию

Тут Клара приподнялась на цыпочки и крепко прижалась губами к его губам. Тотчас же по его телу словно пробежали искры. Обхватив жену за талию, Себастиан впился в ее губы страстным поцелуем. Ее груди крепко прижались к его груди, и она, обвивая руками шею мужа, запустила пальцы в его густые волосы. Когда же поцелуй их прервался, она прошептала:

– Я всегда буду любить тебя, и для меня твоя внутренняя сущность никогда не менялась.

Месяц назад Себастиан не поверил бы в искренность этих ее слов, но приезд во Форестон-Мэнор напомнил ему о радостях юности, когда было возможно все. Впервые за несколько месяцев, сидя за своим старым пианино, он почувствовал, как музыка снова заструилась в его крови.

Отстранившись от Клары, Себастиан отступил на шаг и, сделав над собой усилие, пробормотал:

– Я верю, что ты любишь меня, Клара, потому что очень хочу в это верить.

Екатерина Лескова сидела в номере отеля «Альбион». На ней было простенькое черное платье из хлопчатой ткани, а свои седеющие волосы она стянула на затылке в тугой узел. Ее поза, а также выражение уверенности и невозмутимости на лице, напоминали о той величественной графине, какой она когда-то была. И только сверкающие темные глаза намекали на толику горячей цыганской крови, бежавшей в ее жилах.

А вот Бенджамин Холл, граф Раштон, с трудом сдерживался: его захлестнул приступ гнева, когда он впервые за последние три года увидел свою бывшую жену. Сняв цилиндр, граф сверлил ее яростным взглядом.

– Здравствуйте, милорд. – Голос Екатерины звучал ровно, но теплоты в нем не было. – Я уверена, что никто, кроме Дарайуса, Себастиана и вас, не знает, что я в Лондоне.

– Надеюсь, что это так и останется, мадам, – проворчал Раштон.

– Да, конечно. – Екатерина встала, не желая смотреть на графа снизу вверх. – Не беспокойтесь, мое пребывание в Лондоне никоим образом не отразится на вашей репутации.

– Простите, но ваши обещания не кажутся мне достойными доверия.

Екатерина внимательно посмотрела на бывшего мужа.

– Дарайус говорил мне, что вы неплохо себя чувствуете. Рада была это узнать.

– Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать свое здоровье. Я хочу знать, когда вы наконец покинете Лондон. Надеюсь, это произойдет очень скоро, тем более что вы снова вмешались в дела моей семьи.

– Ничего подобного, граф. Я только хотела узнать, что произошло с Себастианом. Несмотря ни на что, они остаются моими детьми.

– Детьми, которых вы бросили! – гневно воскликнул Раштон. – Что ж, теперь, когда вы знаете, что у них все в порядке, можете уезжать.

– Я хочу… хочу, чтобы вы позволили мне поддерживать с ними связь.

Раштон в раздражении передернул плечами.

– Они уже взрослые, Екатерина. Однако… Хотя я считаю вас персоной нон грата, у меня нет ни возможности, ни желания препятствовать вашему общению. Это со всей очевидностью доказал случай с Дарайусом. Но запомните мои слова: если я услышу за спиной хоть один шепоток, то приму все меры, чтобы прекратить вашу переписку. А если вы попытаетесь встретиться с Талией, то найду способ упечь вас в тюрьму.

Глаза Екатерины гневно сверкнули, но она все же кивнула.

– Да, понятно. Но поверьте, Талия никогда не согласится встретиться со мной. Как и Александр.

– Это делает им честь. – Раштон повернулся к двери, но, взявшись за ручку, остановился и, не обернувшись, добавил: – Екатерина, ты ведь причинила им столько боли. Пойми, будет лучше, если ты окончательно исчезнешь из их жизни.

Раштон сразу же почувствовал отчаяние, прозвучавшее в голосе бывшей жены. Но он не поддался чувству жалости. Дарайус рассказал ему о смерти мужа Екатерины, но, несмотря на это, граф не собирался сочувствовать этой женщине.

– Я любила его, – тихо сказала она.

Раштон по-прежнему стоял у двери.

– Его? – переспросил он.

– До встречи с ним я ничего не знала о любви, – продолжала Екатерина. – Я не знала, что значит любить, но виню только себя, поскольку даже не пыталась взрастить в себе это чувство. Я думала, что безрадостная семейная жизнь – удел любой женщины.

– Наша семейная жизнь была совершенно безупречной, – процедил Раштон сквозь зубы. Да-да, их семейная жизнь была образцом респектабельности. Многие солидные джентльмены могли только позавидовать такой жизни.

– Вот именно… – сказала Екатерина с печалью в голосе. – Наша семейная жизнь внешне была безупречной, но не такой, какой хотелось бы каждому из нас.

Так и не обернувшись, Раштон вышел из комнаты. Сев в дожидавшийся его экипаж, граф велел кучеру отвезти его обратно на Кинг-стрит. Он старался выбросить из головы воспоминания о своей жизни с Екатериной, пытался избавиться от мысли, что если бы что-то сделал по-другому – хотя он понятия не имел, что именно, – то Екатерина, возможно, не совершила бы того, что совершила. Да, возможно, она не полюбила бы другого мужчину, и тогда бы все у них…

Выругавшись сквозь зубы, граф отбросил наводившие тоску мысли, в которых теперь не было никакого смысла. Он вышел из экипажа у своего дома, и встречавший его дворецкий сообщил, что графа дожидается гость – лорд Фэрфакс, который заявил, что прибыл для серьезного разговора.

– Сэр Фэрфакс утверждает, что должен сообщить вам нечто очень важное, – добавил Сомс, принимая у хозяина пальто и цилиндр. – Я попросил этого джентльмена подождать в кабинете. Но, может быть, передать ему, что вы не сможете его принять?

– Нет, все в порядке, Сомс. – Раштон направился к кабинету.

Фэрфакс встал при его появлении. Худощавый, с хмурым лицом, он протянул руку и представился.

– Добро пожаловать, сэр Фэрфакс. Сожалею, что мы до сих пор не познакомились.

Губы барона растянулись в усмешке.

– Боюсь, что теперь вам, вероятно, придется сожалеть о том, что наше знакомство состоялось.

Граф нахмурился и обошел вокруг стола. Фэрфакс же снова уселся в кресло, положив ногу на ногу.

– Как поживает ваша семья, сэр Раштон? – осведомился он светским тоном.

Услышав этот безобидный вроде бы вопрос, Раштон насторожился.

– У них все хорошо. Благодарю вас, сэр.

– Насколько мне известно, ваш сын оставил свою музыкальную карьеру, – продолжил Фэрфакс. – Это действительно так?

Чувство досады охватило Раштона. Его настолько выбило из колеи появление бывшей жены и предательство сыновей, что он даже думать забыл о проблеме Себастиана. Да ему и не хотелось об этом думать.

– Да, это действительно так, – подтвердил граф.

– И каковы же планы мистера Холла на будущее?

– Он рассматривает возможность занять должность в Патентном бюро.

– Что ж, в таком случае должен вас предупредить: глава Патентного бюро, вероятно, не захочет принимать вашего сына на службу, когда узнает, что он преступник.