Дженнифер Хеймор - Соблазнительное предложение

– Все, что он для тебя делает, исходит только от заботы о тебе. Но ты этого не замечаешь. Даже когда он сумел избавить тебя от петли, ты наверняка нашел, в чем его обвинить. Однако правда в том, что сегодня он рано ушел с заседания парламента и из шкуры вон выпрыгнул только ради того, чтобы снять с тебя все выдвинутые обвинения. А причина в том, что ты его брат. Он тебя любит.

Слово «любит» вонзилось в Люка как смертельная стрела, нашедшая цель. Это слово не часто употреблялось в семействе Хокинзов.

Он уставился на брата, который выдержал его взгляд с непроницаемым лицом.

– Прости Трента, – негромко произнес Сэм. – Он не всегда выражает любовь наиболее извинительным образом, и у него есть привычка подталкивать тебя к крайностям. Но намерения у него хорошие. Известие о том, что отец жестоко с тобой обращался, едва не сокрушило его.

– Я не хочу его сокрушать, – с трудом выдавил из себя Люк.

– А чего же ты хочешь?

– Я вообще не хотел, чтобы он знал.

– Слишком поздно. – В голосе Сэма прозвучали непривычно ласковые нотки. – Он уже знает. И Эзме тоже, а в скором времени наверняка узнают и Тео с Марком. Тебе придется научиться жить с этим.

Люк досадливо запустил руку в волосы.

– Почему это тебя так раздражает, Люк? Ты думаешь, из-за этого ты выглядишь слабым? Думаешь, мы перестанем считать тебя мужчиной?

Люку показалось, что его грудь стиснул гигантский кулак. Он долго молча смотрел на брата.

– Может быть.

– Это глупо, – отрезал Сэм. – Ты был всего лишь ребенком.

– Вот именно. Все это случилось давным-давно, поэтому сейчас нечего мне об этом твердить.

– Над тобой издевался собственный отец.

– Он мне не отец, – поспешно сказал Люк.

– В таком случае, человек, которого ты считал отцом. А подобные шрамы заживают не скоро. – В карих глазах Сэма вспыхнуло негодование. Он знал, что такое боль. Пусть не в таком смысле, но он сражался на войне и был ранен в бою. Пережил смерть двух жен и младенца-сына.

– Как ты живешь с этим, Сэм? – пробормотал Люк.

– День за днем, – все так же негромко ответил Сэм. – И никогда не задумываюсь наперед. Думаю только о сегодняшнем дне, тогда это можно пережить.

Странно, но Люк впервые в жизни почувствовал, что стал лучше понимать своего несгибаемого брата, который пережил худшее, чем он. Сэму пришлось страдать, но его близкие страдали еще сильнее. Люк даже подумать не мог, что бы он почувствовал, если бы Эмма умерла! Он знал одно – он сошел бы с ума раз и навсегда.

– Иногда, – тихо произнес Люк, – мне кажется, что я схожу с ума. Кажется, что отец ввергает меня прямо в безумие.

– Знаю, – сказал Сэм. – И я уверен, он в самом деле пытается сделать это – в твоем сознании. Пытается отправить тебя прямиком в сумасшедший дом. Но ты сражался с ним уже так долго, и я не сомневаюсь, будешь продолжать эту войну. Возможно, сейчас даже с большими силами, потому что у тебя есть миссис Кертис.

Люк аж подпрыгнул.

– А что миссис Кертис?

Лицо Сэма едва заметно помягчело.

– Да ладно, брат…

– Так что насчет нее? – настойчиво повторил Люк.

– Она тигрица.

Люк прищурился.

– А это еще что значит?

– Она была готова выпустить когти и разорвать на клочки любого, кто посмеет плохо отозваться о тебе, уж не говоря о тех, кто бросил тебя в тюрьму по ложному обвинению. Она так за тебя боролась! И с каким пылом. – Судя по тону, Сэма все это очень впечатлило.

– Правда?

– Да. И мне показалось, она убьет меня, когда я предложил обратиться с этим вопросом к Тренту. Умоляла не ходить к нему, но, увы, выбора у меня не было. Пришлось просить герцогиню и Эзме успокоить ее, но все равно, она металась по коридору, как дикая кошка. А когда мы с Эзме везли ее в твой дом на Кавендиш-сквер, она рычала всякий раз, когда кто-то из нас упоминал твое имя.

Люк с удивлением ощутил, как его губы раздвигаются в улыбке.

– Неужели? – мягко спросил он. Любовь к Эмме расцветала в нем, кружила голову. Он хотел вернуться домой, к ней. Рассказать, как сильно он ее любит. Попросить прощения за то, что разговаривал с ней сердито.

Но вопрос ее брачных обетов и нежелание сознательно нарушать закон темной тучей висели у него над головой. Да, он хотел прямо сейчас уложить ее в постель и заниматься с ней любовью до зари, но факт в том, что она не позволит прикоснуться к себе. И еще этот Роджер Мортон. Кем бы, черт возьми, этот человек ни был, необходимо найти его и разобраться с ним раз и навсегда.

– Трент говорит, если Мортон женился под чужим именем, брак можно аннулировать. Это правда? – спросил он Сэма.

– Да. Но учитывая все случившееся, тебе не кажется, что если Мортона все-таки поймают, его вздернут? Так или иначе, этого человека можно не принимать в расчет. Рано или поздно она все равно будет свободна.

«Не все так просто», – подумал Люк. Если Мортона повесят, пока он еще будет считаться ее мужем, на Эмме останется пятно, как на вдове преступника, и это не говоря о дополнительном позоре – ведь она была любовницей Люка, будучи замужем. Более того, насколько он знает Эмму, она посчитает необходимым еще год проходить в трауре, прежде чем сочтет себя по-настоящему свободной и сможет принадлежать ему.

А вот если брак аннулируют, она будет свободной и незапятнанной. Перестанет ощущать себя прелюбодейкой и сможет начать все сызнова.

Люк внимательно посмотрел на брата.

– И ты туда же? – спросил он. – Тоже считаешь, что я должен на ней жениться?

– Конечно. Болваном ты будешь, если не сделаешь этого. И хотя в жизни ты принял множество дурацких решений, не думаю, что ты настолько глуп, чтобы упустить ее из рук. Такая отважная женщина! Такая всегда будет рядом и будет за тебя сражаться. Но что лучше всего – она тебя любит.

Опять это слово!

Люк почувствовал, что с него довольно. Нужно срочно уходить. Сегодня ночью он должен многое сделать, а час уже поздний. Он встал.

– Надеюсь, ты идешь домой, чтобы сделать предложение, – сказал Сэм, и его губы тронула едва заметная улыбка.

– Еще нет, – ответил Люк. – Я направляюсь в Чизик, хочу проверить одну зацепку насчет местопребывания Мортона. Я должен посмотреть ему в лицо.

– Полагаю, ты по-прежнему отказываешься от помощи Трента или моей.

Люк сжал спинку стула. Горло так сжало эмоциями, что он поначалу не мог вымолвить ни слова, но затем все-таки произнес:

– Позволь мне сделать это самостоятельно, Сэм. Позволь попытаться.

– Надеюсь, до твоей тупой башки все-таки дойдет, что мы приходим тебе на помощь не потому, что считаем тебя ни на что не способным, а потому, что нам не все равно и мы хотим протянуть тебе дружескую руку. Я знаю, это понятие тебе незнакомо, но для людей естественно желание помочь тем, кого они высоко ценят. Обещай, что не забудешь об этом.