Вики Дрейлинг - Прихоти повесы

Сев в карету, Колин стукнул в крышу и ухмыльнулся:

– У нас впереди еще одно большое путешествие, Брентмур.

Тот смотрел на него так, словно был готов убить взглядом, но было понятно, что это лишь бравада.

Подъехали другие экипажи, и джентльмены вышли, чтобы посмотреть, чем все закончится.

Колин вытащил мерзавца из кареты, освободил от пут и кляпа.

– Итак, приговор равных тебе по положению гласит, что отныне ты не можешь считаться человеком благородного происхождения.

Брентмур упал на колени и взвыл:

– Пощадите! Я прошу пощады.

– Ты ее не заслуживаешь! – отрезал Колин. – Приговор ты слышал, а в качестве наказания мы отдаем тебя вербовщикам – уж они-то встретят тебя с распростертыми объятиями. Послужишь ее величеству, а заодно и поймешь, что к чему.

Глаза Брентмура наполнились ужасом.

– Нет! Пожалуйста, нет!

Когда вербовщики схватили негодяя, Колин приподнял шляпу и сказал:

– Наилучшие пожелания от леди Анджелины Уайкоф.

Дирфилд-Парк

Анджелина, как обычно, читала в гостиной, пока Маргарет, Пенни и близняшки занимались своим вышиванием. Роман «Разум и чувства» Джейн Остин оказался отличным средством, чтобы забыть о ненастном сером дне, а для нее самой еще и поводом отвлечься от собственных страхов. Она не будет чувствовать себя спокойно, пока Колин не вернется.

Пенни заерзала в своем кресле.

– Анджелина, я не могу удержаться, чтобы не спросить, так что же случилось между Уиллоуби и Марианной?

Она улыбнулась в ответ:

– Мы остановились на том, что полковник Брэндон узнал про Уиллоуби: «Он бросил девушку, чьей юностью и невинностью воспользовался…»

– Ах, какой дьявол! – возмутилась Бьянка.

– Я просто шокирована, – подхватила Бернадетт.

– Девочки, не мешайте читать, – сказала Маргарет.

Анджелина улыбнулась и продолжила:

– «Он бросил ее, пообещав вернуться. Но не только не вернулся, даже не написал ни строчки и ничем не помог ей».

– Он очень дурной человек, – заметила Пенни. – Марианне повезло, что сумела от него отделаться.

– А ведь действительно, – раздался низкий мужской голос.

Все вскочили с мест. Анджелине захотелось кинуться Колину в объятия, но не следовало подавать девочкам дурной пример.

– Все в порядке?

– В абсолютном, – ответил Колин. – Я так рад вернуться домой!

– Девочки, давайте перейдем в музыкальную комнату, – предложила Маргарет. – Мы с герцогиней хотим послушать, каких успехов вы добились в игре на фортепиано.

– Да, ведь вас могут попросить показать свое искусство, – поддержала ее герцогиня. – А постоянные упражнения придадут уверенности и приучат не волноваться в присутствии зрителей, и тогда все смогут оценить ваше искусство по достоинству.

Когда гостиная опустела, Колин взял Анджелину за руки.

– Извини, что задержался: пришлось заняться еще одним делом.

У нее на глаза навернулись слезы, и он вынул платок, чтобы их промокнуть.

– Почему ты плачешь?

– Это слезы радости: ведь ты цел и невредим.

Колин обнял ее.

– Мне было плохо вдали от тебя.

– А я очень скучала.

– У меня одно ухо плохо слышит.

Анджелина легко коснулась его.

– Что случилось?

– Он мне разок все же въехал, но тебе будет приятно узнать, что мы избавились от него навсегда. Даже если ему и удастся каким-то немыслимым образом вернуться, его имя навеки опозорено. Он оказался куда более гнусным, чем ты могла предположить, и соблазнил и бросил не одну женщину.

Она ахнула.

– Ты избежала самого худшего только потому, что нашла в себе силы не угодить в его ловушку.

– О господи! Бедные женщины!

– Наверняка есть и другие – те, о ком мы ничего не узнали. Думаю, тебя обрадует, что тридцать человек засвидетельствовали, как он грязно обошелся с тобой и с другими леди и их семьями, и уличили его во лжи.

– Мне было очень страшно, но я благодарна за то, что ты сделал.

– Теперь он никому больше не принесет вреда, – успокоил ее Колин. – И еще новость: бывшая леди Каннингем, известная теперь как леди Брентмур, спешно покинула страну.

– Считаю, они оба получили то, что заслужили.

– Он так точно заслужил. И хватит уже про негодяев – много чести. Я вернулся и хочу получить награду.

Анджелина улыбнулась.

– Мне обещан поцелуй.

Он поцеловал ее нежно, едва касаясь губ, почти целомудренно.

– Прежде чем мы вернемся к приятному времяпрепровождению, я должен выполнить одно поручение. В Лондоне мы с Гарри навестили его мать, миссис Нордклиф, и она попросила передать это тебе.

Анджелина сломала печать на письме. Руки у нее дрожали.

– Она собирается… дать бал в мою честь самым первым в следующем сезоне.

– Если я правильно понимаю, при поддержке миссис Нордклиф у тебя весь мир в кармане.

– Надо непременно поблагодарить ее.

– Когда уезжал, я вдруг понял, что очень хочу сделать тебе подарок, но подарить не просто что-нибудь, а то, чего ты желаешь больше всего в мире и чего не купишь ни за какие деньги – твое доброе имя, конечно. И миссис Нордклиф пообещала мне, что ты сможешь присутствовать на дебютном балу Пенни.

Ее лицо сморщилось от готовых пролиться слез.

– О нет! Пожалуйста, не плачь.

– Я сегодня просто садовая лейка какая-то, но это слезы счастья.

Он опять вытер ей щеки.

Поднявшись на цыпочки, она обхватила его руками и прижалась к нему.

– Я понимаю, что для тебя значит возвращение в свой мир.

– Мой мир – это ты.

Колин поднес ее руки к губам, поцеловал каждый пальчик, а потом опустился перед ней на колено.

– Это не первое мое предложение тебе, но, возможно, более романтичное.

Она быстро заморгала, чтобы скрыть слезы.

– Анджелина, я так люблю тебя! Ты особенная, веселая и так талантливо прикидываешься куртизанкой.

Она рассмеялась.

– Но я не могу позволить другим мужчинам наслаждаться твоим очарованием, потому что хочу, чтобы все это было только моим.

– Думаю, мне будет вполне достаточно тебя одного.

– Уф! – Он сделал вид, что вытер пот со лба. – Я не готовился к этому моменту, но знаю, что хочу сказать. Обещаю разогнать всех мышей на чердаке, обещаю страстно заниматься с тобой любовью, но главное – обещаю любить тебя, холить и лелеять. Ты выйдешь за меня замуж?

– Конечно! – радостно пообещала Анджелина.

– Ну слава богу! А то я уж испугался, что ты назначишь еще какое-нибудь испытание.

Она рассмеялась.

– Поднимайся, а то как-то неловко целовать тебя.

Колин вскочил и прильнул к ее губам, а потом словно молния проскочила между ними. Он приоткрыл ей губы, будто пробуя, не изменился ли их вкус, и Анджелина поняла, что встретила его возвращение безоговорочно и без страха.

– Я люблю тебя, Колин.

Он потерся носом о ее нос.