Маргарет Мэллори - Воитель

Поначалу она была настолько глупа, что думала, будто Шон захочет доставить ей удовольствие. Она пыталась показать ему, как это сделать, но он был этим оскорблен и невероятно рассержен. Шон был самовлюбленной свиньей, и это самый малый из его недостатков.

– О чем бы ты ни думала, оставь свои мысли. – Взяв в ладони ее лицо, Дункан заставил Мойру смотреть ему в глаза, и на таком близком расстоянии ей были видны в них теплые золотистые крапинки.

Своими волшебными пальцами он сначала потер ей виски, прогоняя прочь тяжкие воспоминания, потом разгладил морщины на лбу, снял напряжение с шеи и запечатлел нежный поцелуй на ее голом плече.

– На живот, – скомандовал Дункан. – Нужно нанести мазь на твою спину.

Он энергично растирал ее, облегчая все боли, и постепенно Мойра отдалась ритмичному движению его рук. Она чувствовала себя все еще слабой, но слабость уже не пробуждала в ней чувства опасности. Казалось, прошло несколько часов, и когда Дункан, откинув в сторону ее волосы, поцеловал Мойру в шею, она вздрогнула, но тотчас расслабилась.

– У тебя кожа как атлас, – шепнул он, плавно описывая пальцами большие круги у нее на спине.

Мойра чувствовала себя немного виноватой, словно должна была что-то сделать, чтобы заслужить его заботу. Но ей было хорошо, и прошло очень много времени с тех пор, как мужчина заставлял ее так себя чувствовать.

Если быть точной, то с того дня, когда Дункан оставил ее.

Когда Дункан наклонился, чтобы поцеловать ее, и его волосы скользнули по ее плечу, у Мойры словно иголками закололо кожу. Положив свои большие руки ей на бедра, он заскользил губами вниз по ее спине и, когда остановился на пояснице, внутри у Мойры всколыхнулось прежнее желание.

– Мм-м, – сорвалось с губ Мойры, когда Дункан, обхватив рукой ее бедро, шутливо укусил за ягодицу. Полная расслабленность уступала место чувственному напряжению, возникавшему у Мойры между ногами. Ей хотелось, чтобы он поласкал ее там, как обычно делал, но Дункан просто дразнил ее, держа большой рукой бедро и скользя языком и губами сзади по ее ноге.

Выпрямившись, он снова поглаживал ей ступни и пальцы и уверенными движениями приподнимал ей ноги, и Мойре казалось, будто она плывет в потоке жидкого тепла. Теперь он мог трогать ее где угодно, она не возражала бы. Хотя она подозревала, что существовало много такого, чего она не знала о мужчине, которым стал Дункан, Мойра была уверена, что все же знает, каков он здесь, в постели.

А Дункан, которого она знала, пожелает, разумеется, большего, чем ее самая искренняя благодарность. Он захочет полного слияния, чтобы восторг прокатился сквозь их тела и зазвенел у них в сердцах и душах.

Перевернувшись на спину, Мойра протянула к Дункану руки.

У него вырвался низкий горловой звук, и под страждущим взглядом Дункана соски у нее поднялись и затвердели. Предчувствие и предвкушение в равной мере наполняли ее, пока она ждала его, но он застыл над ней, и только грудь у него заметно поднималась и опускалась.

– Я хочу почувствовать тебя на себе, – сказала Мойра.

– Это плохая идея, – отозвался он сдавленным голосом.

– Почему?

– Потому что я сказал, что мы будем делать все постепенно, а я человек, который держит свое слово.

Так ли? Дункан никогда не обещал, что женится на ней, но он говорил, что будет любить ее всю жизнь, а для Мойры это означало одно и то же.

Но все ее обиды забылись в то мгновение, когда Дункан опустил голову к ее груди.

– Да, – выдохнула Мойра, когда, обведя языком ее сосок и коснувшись его верхушки, он втянул его в рот. Ее тело ожило под его божественными прикосновениями, блаженство наполнило ее, и вскоре она стонала и выгибалась, вцепившись руками Дункану в волосы.

Проведя рукой вверх ей по бедру, Дункан пальцами нашел ее центр, и у Мойры перехватило дыхание. Пока он описывал пальцами бесконечные круги вокруг ее центра, внутри у Мойры нарастало напряжение, а когда он глубоко втянул ее сосок, она почувствовала, что находится на грани взрыва. Она помнила, как это бывало, и хотела этого – хотела прямо сейчас.

Однако воспоминания о том, как это было с Шоном, вызывали у нее скованность и неуверенность в реакции своего тела, хотя ей до такой степени хотелось этого, что она была готова кричать и даже брыкаться.

Дункан встал на четвереньки и, подув на ее влажную кожу, заставил ее сосредоточиться на ощущениях, а потом лег рядом с Мойрой и принялся шептать ей на ухо – сначала слова утешения, а потом слова, приводившие ее в возбуждение:

– Мне нравится ощущение твоей кожи, твоих волос. Ты так прекрасна, мое сокровище. Касаться тебя – для меня наслаждение. – Говоря о ее страхах и желаниях, он пальцами гладил ее лицо, шею, а потом добрался до грудей, вызвав в них боль. – Хочу услышать, как ты кончаешь. Ты же знаешь, от этого я с ума схожу по тебе.

Поцеловав ее в волосы и щеку, он снова начал манипулировать у нее между ногами. Несмотря на то, что прошло столько времени, Дункан совершенно точно знал, как доставить ей удовольствие.

– Доверься мне, – прерывисто дыша, шепнул он ей на ухо.

Напряжение внутри нее все возрастало и возрастало, пока Мойре не начало казаться, что сейчас ее разорвет на части.

– Ох! Ох! – Волны восторга сотрясали ее тело, а Дункан крепко удерживал ее за бедра.

Наконец-то. Вот все и произошло. Мойра была готова разрыдаться от счастья, но в то же время она чувствовала, что созданные ею барьеры дрогнули и ее сердце остается совершенно незащищенным от Дункана.

Крепко прижав Мойру к груди, Дункан целовал ее с безумной страстью, не оставив сомнений, что, доставляя ей удовольствие, и сам пришел в возбуждение. Если бы сейчас он захотел по-настоящему заняться с ней сексом, Мойра не смогла бы сказать «нет». Но она боялась быть слишком близко к нему, слиться с ним воедино, ей хотелось вести себя немного по-мужски и предаваться сладострастию, не отдавая себя целиком. Возможно ли такое?

Мойра почувствовала одновременно и облегчение, и разочарование, когда Дункан отодвинулся и несколько раз глубоко вздохнул, а потом уложил ее голову себе под подбородок и погладил пальцами по волосам.

Пока она лежала в объятиях Дункана, у нее в голове стучал вопрос, словно повторяя звучавшие у нее в ушах удары мужского сердца, и в конце концов Мойра решилась его задать, хотя и понимала, что совершает ошибку:

– Почему ты бросил меня?

Его грудь с тяжелым вздохом поднялась и опустилась. Мойра лежала совершенно неподвижно, вынужденная ждать от Дункана ответа, который у него должен был быть наготове.

– Твой отец узнал о нас, – заговорил он безжизненным голосом, – и приказал мне отправиться с остальными во Францию. Он не оставил мне выбора.