Бертрис Смолл - Чертовка

— Куда красивее, — согласился Люк де Сай, снова облизнув губы. Взгляд его рыскал по трепещущим прелестям Алетты.

— Братец, ты так и остался хвастуном, — насмешливо произнесла Изабелла. — К сожалению, я вынуждена сообщить тебе, что моя мать тоже не годится в невесты, поскольку недавно она снова вышла замуж. И уже беременна.

— Белли! — взвизгнула Алетта. — Откуда ты знаешь?

— Позже, мадам, — отмахнулась Белли, не спуская сурового взгляда со своего брата.

— Чьей женой стала моя мачеха? — яростно спросил Ричард.

— Сэра Рольфа де Брияра, нашего сенешаля, — ответила Изабелла. — Он лучший друг моего мужа. Он вместе с Хью воспитывался при дворе королевы Матильды, да упокоит Господь ее добрую душу. — Изабелла набожно перекрестилась и бросила взгляд на отца Бернарда, молча следившего за единоборством между Ричардом де Манвилем и его сводной сестрой Изабеллой Лэнгстонской. — Этот священник может клятвенно подтвердить истинность моих слов, — сказала она. — Он был одним из личных священников короля, пока его не отправили вместе с моим супругом и Рольфом в Лэнгстон. И он совершил оба венчальных обряда, верно, отец Бернард? — Изабелла любезно улыбнулась.

— Верно, — без колебаний подтвердил священник, подойдя к Изабелле и встав рядом с ней. — Свадьба миледи Изабеллы состоялась в конце января, а миледи Алетты — в марте, милорд де Манвиль. Король не допустил бы, чтобы это произошло по-иному. Ведь в отличие от своего брата Вильгельма Руфуса он набожный и преданный сын Святой церкви.

— Отпусти мою жену, — тихо сказал Рольф де Брияр Ричарду де Манвилю. Он обнял Алетту и успокаивающе прижал к себе, с радостью услышав, как облегченно она вздохнула.

— Меня провели, — мрачно произнес нормандец, — но берегись, сестра! Когда герцог Роберт завоюет Англию, Лэнгстон станет моим. И тогда я выгоню тебя с твоей матерью и вашими жалкими рыцаришками! Ты считаешь, что посмеялась надо мной, но игра еще не окончена!

— Прочь из моего замка! — гневно вскричала Изабелла.

— Что?! — Ричард ошеломленно взглянул на сестру.

— Прочь из моего замка! — повторила та, подавая знак стражникам. — Я не хочу, чтобы ты оставался здесь, Ричард де Манвиль. Мое гостеприимство не распространяется на тех, кто приходит в мой дом, как вор. Наш отец и наш брат погибли почти два года назад, но ты почему-то не нашел времени, чтобы известить нас об этом. Ты даже не сообщил о своей женитьбе. Я до сих пор не знаю, кто твоя жена, хотя на самом деле меня это не интересует. Просто мне жаль эту бедную женщину, брат. И вот теперь ты осмеливаешься явиться в Англию, делая вид, что беспокоишься о нас с матерью, и предлагаешь одной из нас выйти замуж за твоего вассала, чтобы сохранить Лэнгстон для герцога Роберта. Ты дурак, Ричард! А теперь убирайся из моего замка и забирай с собой своего блудливого дружка!

— Но уже почти стемнело! — возразил Ричард.

— Альфред перевезет тебя и твоих людей через реку, — неумолимо продолжала Изабелла. — Если захочешь разбить лагерь на дальнем берегу, я не смогу помешать тебе, но утром ты должен уйти, брат.

— Миледи, прошу вас… — вмешался священник, но Изабелла жестом остановила его.

— Не надо рассказывать мне о гостеприимстве и семейном долге, отец Бернард, — сказала она. — Моего брата не интересует ничего, кроме стремления к собственной выгоде. Если позволить ему остаться, он не остановится даже перед тем, чтобы перерезать нас всех во сне. Разве я не права, Ричард?

— Ты всегда была отвратительной девчонкой, Изабелла, — злобно произнес брат, — и ты не изменилась. Я всегда жалел, что отец тебя не наказывал, но ты была его единственной дочерью, он с тобой нянчился. Но запомни, сестра, я получу Лэнгстон, когда герцог Роберт уладит с Генри Боклерком свои дела.

Изабелла засмеялась.

— Я надеюсь, что нам больше не придется встретиться с тобой, братец, — сказала она. — А теперь уходи.

Ричард де Манвиль развернулся и покинул замок с Люком де Саем и прочими своими рыцарями. Изабелла поднялась на стену, чтобы проследить, как их перевозят через Блит. Мрачно улыбаясь, она наблюдала, как они разбивают маленький лагерь. Потом, довольная, она вернулась в зал, где ее дожидались Алетта, Рольф и священник.

— Вы были безупречны, миледи, — обратился к ней Рольф де Брияр с восхищением в голосе. — Хью может гордиться вами. Я так ему и скажу.

Изабелла кивнула, и на губах ее заиграла легкая улыбка:

— Если будет война, Рольф, то я останусь здесь, чтобы позаботиться о Лэнгстоне. Я исполню свой долг, обещаю вам всем. Мой братец — жадный дурак.

— Нам следует обсудить другой вопрос, — тихо произнес отец Бернард, строго взглянув на Алетту. — Вы носите ребенка под сердцем, дочь моя?

— Это мое личное дело, — дерзко ответила Алетта.

— Это и мое дело тоже, — заметил Рольф. — Ведь если у вас будет ребенок, дорогая, то это и мой ребенок. Я не привык уклоняться от ответственности.

— Ответственности?! — Алетта пришла в ярость. — Ты не отвечаешь ни за меня, ни за моего ребенка… если я действительно ношу ребенка.

— Моя служанка Агнесса сказала, что у матери не было месячных уже много недель, — спокойно сообщила Изабелла.

— Я совершил ради вас тяжелый грех, дочь моя, — 1 сказал отец Бернард. — Я произнес ужасную ложь, сказав сэру де Манвилю, что вы замужем за сэром Рольфом и что я сам совершил обряд. И теперь я должен исправить эту ошибку во имя бессмертия своей души.

— Господь наверняка простит вам эту ложь, святой отец, — обеспокоенно ответила Алетта. Почему Рольф улыбается как идиот? — Мой пасынок никогда не вернется в Лэнгстон. У герцога Роберта нет шансов победить короля Генриха. Почему вы не оставите меня в покое?

— Господь изъявляет свою волю такими путями, которых нам не понять, дочь моя, — сказал священник. — Хотя я и верю, что король Генрих одержит победу над своим братом, но наверняка знать это я не могу. Только Господь может ответить на заданные вами вопросы, миледи. Мне же известно лишь то, что вы должны выйти замуж за этого доброго рыцаря, который любит вас так глубоко и нежно. Вы не должны допустить, чтобы ребенок родился вне брака. Подобный поступок был бы недостоин вас, Алетта де Манвиль. Неужели вы способны возложить на эту невинную крошечную жизнь, что расцвела у вас под сердцем, ответственность за свои страхи, за ошибки, которые допустил против вас покойный супруг, и за ваш собственный грех гордыни?

Решимость Алетты поколебалась, особенно в тот момент, когда Рольф крепче сжал ее в объятиях и нежно прошептал ей на ухо:

— Я люблю тебя, милая. Я буду добр с тобой, клянусь блаженной Богоматерью. Прошу тебя, поверь!

— Пойдемте, — сказал отец Бернард. — В моей спальне достаточно просторно, она послужит нам часовней.