Анна Листопад - Суламифь и царица Савская. Любовь царя Соломона

Македа пожала плечами и, вздохнув, произнесла:

– Я знаю, что ты желаешь мне добра. Прошу же тебя, продолжай.

Эйлея пылко кивнула в ответ:

– Клянусь! Подобное больше не повторится. Но позволь мне закончить свою мысль. Не вижу причин, почему бы тебе не создать брачный союз с Алкионеем. Вы оба умны, разбираетесь в науках и книгах, молоды и красивы! Что тебе еще надо? Живи, прекрасная Македа, и радуйся жизни! – сказав, Эйлея с беспечным видом откинулась на ложе и грациозно потянулась. Ее темные косы расплелись и кудрявой волной запутались среди пышных подушек. Она наблюдала за Македой, прикрыв глаза, пока не почувствовала, что засыпает. Спустя время Македа наконец очнулась от своего приступа грусти и пощекотала жрицу по голому животу:

– Довольно нежиться, ленивая. Пойдем купаться.

Они резвились и плавали в бассейне до вечера.

В саду было тихо. Низко нависшие над мраморной чашей серебристые ивы окунали свои ветви в лениво колышущуюся чистую воду, создавая вокруг прохладную и влажную тень. Над кромкой бассейна поверх травы был проложен широкий каменный желоб, уходящий к невидимому отсюда источнику. Желоб был темный от времени и склизкий, по нему в чашу бассейна стекала журчащая и прохладная вода, но, попадая в ограниченное камнем пространство, она нагревалась и становилась пригодной для купания. Выйдя из воды, подруги улеглись сохнуть на траву, в изобилии растущую среди влажного тенистого тепла, и стали смотреть сквозь колышущиеся над их головами ветки в вечереющее небо. На Иерусалим быстро опускался теплый и бархатный вечер, унося дневной зной.

– Сегодня я скажу царю Соломону, что решила покинуть Иерусалим и вернуться на родину, – промолвила Македа, задумчиво глядя в небо.

– Берегись, царица, мне кажется, что он не сразу смирится с твоим решением. Ему будет трудно расстаться с тобой. Весь гарем, как встревоженный злой улей, который месяц жужжит о тебе как о самой великой любви Соломона! Ты знаешь, что после того, как он с тобой познакомился, он не прикоснулся ни к одной из своих наложниц, – предупредила Эйлея. Она приподнялась, достала из корзины покрывало и укуталась им.

– Я знаю. Но это решение богов и мое, – в голосе Македы звучала непреклонность.

– Своим решением ты отвергаешь его любовь. А если царь Соломон не простит тебя и велит заточить в каменную башню? – в страхе спросила Эйлея. – Что я тогда буду делать?

– Как что? – задорно рассмеялась Македа. – Ты станешь его наложницей.

– Что ты! Что ты! – воскликнула Эйлея и в испуге округлила глаза. – Царь Соломон, бесспорно, один из самых красивых мужчин, которых я когда-либо встречала, но я предпочту остаться свободной и закончить свои дни на родине, а не в гареме могущественного иудейского правителя!

– Ну, что ж! Придется исполнить твое желание, – рассмеявшись, сказала Македа.

Внезапно она почувствовала облегчение. От того, что она попрощается с царем Соломоном и его любовью, ее жизнь не закончится. Она – царица, и на ней лежит ответственность за свою страну и народ, который любит ее и доверяет ей. И пусть ее жизнь будет трудной и одинокой, но она будет наполнена иным более значительным смыслом, нежели любовь. Ее долг – служить стране и народу. А это и есть любовь! Многие ли правители понимают это? Но ей надо идти вперед, любя и помня о прошлом…

«И при смехе болит сердце, и конец самой радости – печаль…» (Пр. 14:13)

Савская царица еще не знала, что увезет с собой живую частичку царя Соломона. На родине у нее родится сын Байне – плод любви ее и царя Соломона. В 21 год юноша вернется в Иерусалим и впервые встретит на священной земле своего великого отца, который примет его с любовью и радостью. В Иерусалимском храме Байне будет помазан на царствование, после чего вернется на родину и даст начало новой династии царей, ведущих свой род от царя Соломона…

Тем же вечером Савская царица объявила о своем решении царю Соломону. И он отпустил ее с великой печалью и любовью в сердце. И помнил он ее и любил до конца дней… Ибо нет предела восхищенной человеческой памяти и нет такого расстояния на земле, которое не сокращалось бы под пытливым и любящим человеческим взором, настойчиво и внимательно всматривающимся в глубину ушедших времен и своего сердца, и когда ощущает он в нем истинную и затронувшую его вечную любовь…

Люкимсон П.Е. Царь Соломон. Жизнь замечательных людей. М.: Молодая гвардия, 2012.

(Названия книг Танаха и Ветхого Завета в синодальном переводе не всегда совпадают. В частности, «Первая книга Самуила» и «Вторая книга Самуила» (две книги «Шмуэль») в Танахе в синодальном переводе обозначены как Первая и Вторая книги Царств. Соответственно «Первая книга Царей» и «Вторая книга Царей» (две книги «Мелахим») в Танахе в синодальном переводе обозначены как Третья и Четвертая книги Царств. Две книги Танаха «Диврей ха-ямим» («Деяния дней», иногда называемые «Книгой хроник», или «Хрониконом») в синодальном переводе приводятся как Первая и Вторая книги Паралипоменон.)

Ветхий Завет. Синодальный перевод. (Без указания года издания.)

Кетувим (Писания) / Ред. пер. Д. Йосифон. Иерусалим: Мосад Арав Кук, 5738 (1978).

Пятикнижие Моисеево, или Тора: С русским переводом, комментариями, основанными на классических толкованиях Раши, Ибн Эзры, Рамбана, Сфорно и других, и гафтарой: Книга Шмот / Пер. и отбор коммент. Й. Векслера, Г. Липш, М. Шнейдера; под общ. ред. Г. Брановера. Иерусалим: Шамир, 5753 (1993).

Пять книг Торы / Пер. Д. Йосифона. Иерусалим: Мосад Арав Кук, 5738 (1978).

Танах: С комментариями под общей редакцией М.Д. Касуто: Книга Диврей ха-ямим: С комментариями А.Ш. Хартума. Тель-Авив: Явне, 1999.

В переводе Йосифона вместо «огурцов» стоят «бутоны», что ближе к оригиналу.

БяликХН., Равницкий И.Х. Агада: Сказания, притчи, изречения Талмуда и Мидрашей. С. 159–160.

В оригинале «обширному уму» соответствует словосочетание, которое буквально переводится как «широта сердца».