Джулия Бьянки - Демоны да Винчи

Амальгама лунного света, залившая все вокруг, показалась ему нестерпимо яркой. Похоже, он находится где-то посреди дровяного склада, на самом берегу реки. Он выбрался наверх, отряхнул с колен налипшую грязь и пригибаясь стал пробираться между поленницами в сторону набережной. Если бы у него имелось достаточно времени и чуть больше терпения, чтобы изучить все подземелье, наверняка он смог бы отыскать ход, который ведет за городскую стену. Но возвращаться в подземную темноту и морок сил уже не осталось — его сердце грохотало в груди подобно язычку церковного колокола, а голова еще кружилась от спертого воздуха, темноты и ужаса. Забыв об опасностях, он бросился к ближайшему фонтану, погрузил лицо и руки в живительную влагу и откинул мокрые волосы назад, да так резко, что лошади у коновязи испуганно всхрапнули.

Если появится ночной дозор, его примут за конокрада и вернут обратно в тюрьму! При других обстоятельствах Леонардо счел бы такую возможность забавной, но сейчас бросился в темноту и бесшумно крался по узким улочкам, пока не достиг своей цели.

Ночь достигла того момента, когда затихает всякая божия тварь; дремота одолевает даже бездомных бродяг и кошек, этих неутомимых охотников за ночной добычей. Но нашелся человек, посмевший бросить вызов сну, даже в этот благословенный час. Окна его жилища были задраены портьерами так плотно, что не пропускали даже тонюсенькой ниточки света, а петли дверей были предусмотрительно смазаны свиным смальцем и беззвучно впустили беглого арестанта внутрь.

— Заложи засов, Лео! Что-то ты долгонько сегодня, я уже заждался… — Синьор Лис увлеченно толок что-то в ступе, но когда сподобился взглянуть на своего ночного гостя, аж пестик из рук выпустил, перекрестился и поцеловал овальный образок, подвешенный к нитке с четками. На нем изображался святой Антоний, которого Везарио, как многие медики и фармацевты, вместе со своими извечными спутниками гробовщиками, почитал своим покровителем. — Святые угодники, взгляните на этого синьора! Похоже, сам нечистый спустил на него свору огнедышащих адских псов, которые гнали его до самого порога… Поверь, Лео, я очень надеюсь, что это были именно адские псы, а не тюремная стража или ночные дозорные.

Леонардо неопределенно мотнул головой, не дожидаясь приглашения, рухнул в кресло. Приятель пододвинул ему сосуд с отменным кьянти, блюдо с нарезанным кусом отварной говядины, щедро сдобренной специями и оливками. Гость одним глотком отпил около половины, отер губы и спросил:

— Слушай, тебе приходилось когда-нибудь видеть черные зеркала?

— Что? Какие еще зеркала?

— Изогнутые зеркала из отполированного до блеска металла…

Везарио оставил свое занятие, вытер руки о передник, настолько замызганный, что вряд ли ладони стали чище, подошел к приятелю и пощупал его лоб.

— Лео, ты, верно, подхватил в тюрьме лихорадку и бредишь. Очень уж ты бледный. Погоди, сейчас добавлю в вино тинктуру nux moschata [16] Nux moschata (лат.) — орех мускатный. Широко использовался не только как приправа, но и как лечебное средство, способное избавить, в числе прочего, от бреда, видений, дурных снов, быстро прогнать сонливость и восстановить силы. , у тебя разом прояснится в уме.

— Уже прояснилось, — Леонардо допил вино, не дожидаясь пока Лис испортит его обещанным зельем. — Я все понял, пока шел сюда. Прошлой ночью я выполнил одно… э… деликатное поручение, а через пару часов меня арестовали. Человек, готовый свидетельствовать против меня, в ту же ночь потерял брата, с которым я был хорошо знаком. За несколько часов до ареста я оказался на месте смерти этого юноши. Такие события не бывают случайностью, они связаны между собой. Если я пойму как именно, то смогу избавиться от обвинений раз и навсегда. Я буду свободен! Пойми!

Он говорил с большой горячностью, и Везарио пришлось успокаивать друга:

— Разумеется, ничто в подлунном мире не случайно, и все события так или иначе связанны между собой, ибо вершатся по божьему промыслу. Но эта связь не всегда постижима разумом простых смертных. Не следует усложнять, Лео, ты уже свободен.

Везарио почти три года провел в Падуе, где среди прочих душеполезных занятий выкраивал время на посещение университета. В конечном итоге он не завершил ни одного курса, зато получил право числить себя человеком философского склада. Без всякого предупреждения он зажал Леонардо нос, вплеснул в раскрывшийся для вдоха рот ложку обещанной тинктуры, а следом отправил кусочек мяса. Пациент подавился и закашлялся, предобрейший доктор изрядно хлопнул его между лопаток и стал увещевать:

— Воспользуйся своей свободой с пользой, мой дражайший друг! Забудь про зеркала, забудь вообще про все. Хватай вот этот плащ, двигаем к реке, растолкаем какого-нибудь лодочника, чтобы скоренько вывез тебя из города, пока стражники не хватились.

Доберешься до Винчи, выпросишь у родни коня и скачи во весь опор в Милан или пробирайся в Рим, а еще лучше во Францию. Люди живут повсюду, и везде они жаждут любоваться своими богомерзкими рожами, запечатленными в цветах и красках, а еще больше любят праздники и веселье. Кто может устроить им и одно и другое, всегда будет при деньгах. Обживешься и черкнешь весточку своему давнему знакомцу Везарио… Поторопись, Лео, время дорого!

Он помог Леонардо закутаться в плащ, поправил капюшон, чтобы скрыть лицо, сунул ему короб с лекарствами, а сам прихватил масляную лампадку, установленную в фонарь со стеклянной стенкой.

— Если напоремся на дозорных — скажу, что иду к больному, а ты мой подручный.

— Погоди, — Леонардо остановился и привалился к стене.

— Что опять? Тебе совсем худо?

— Сначала я должен завершить одно дело.

— Неотложное?

— Да, именно так. Скажи, маленький мертвец, который при жизни назывался Джованни, все еще в «госпитале Святой Марии»?

— Откуда мне знать? Наверное, если его завонявший труп до сих пор не швырнули в общий ров или хуже того — в помойную яму.

— Значит, велика вероятность, что тело еще там. Мне необходимо осмотреть его.

— Тебя самого пора поместить в эту благословенную божьим знамением клинику, — шипел Везарио, воздевая руки к небу. — Святая Дева, этот человек утратил разум! Самое плачевное, что меня снова упекут в застенок, на этот раз за помощь безумному…

— Хорошо, оставайся здесь. Я пойду один.

— Кто тебя впустит в госпиталь, подумай? — Везарио сплюнул сквозь зубы и повернул в сторону площади Святой Марии. — Но учти, Леонардо — упрямство большой грех, любопытство — грех непростительный, и оба этих греха лежат на тебе. Так и знай!

Заспанный привратник ничуть не удивился, обнаружив у входа фармацевта Везарио, и без долгих разговоров впустил его через черную дверь. Свои медицинские обязательства монастырская братия блюла свято, от поставщиков лекарственных средств тоже требовали доставлять снадобья без проволочки, во всякое время суток. Единственно, сегодня аптекарь против обычая заявился с помощником, тащившим тяжелый ларь. Поклажу требовалось поставить в мертвецкой, чтобы лекарства находились в прохладе для большей сохранности. Никакого желания навещать покойников среди ночи привратник не испытывал, потому отстегнул от связки ключ и вручил его Везарио, дождался, пока аптекарь с подручным спустятся вниз по плоским каменным ступеням и притворил за ними двери мертвецкой. Зевнул, вернулся на свою деревянную скамью, дабы погрузиться в объятья Морфея.