Изобел Карр - Соблазненный обольститель

– Молдона не так-то легко покорить, – заметил Филипп.

– Он просто надеется поживиться второй туфлей, – ворчливо возразила Марго, хотя глаза ее поблескивали веселым лукавством.

Филипп рассмеялся, наливая ей хереса.

– Вы ведь не против собак, правда? – спросил он, протягивая графине рюмку. Он не стал бы винить Марго, если бы та пожелала выдворить собак на псарню. Какая женщина в здравом рассудке согласится жить в окружении собачьей своры? Но он сознавал с необычайной ясностью: или Марго полюбит старый дом вместе с собаками так же сильно, как любит его он, или не будет счастлива в Холиншеде.

Марго, протянув руку, разгладила пальцем морщину у него на лбу. Филипп не заметил, что озабоченно нахмурился.

– Нет, – сказала она. Ее большие темные глаза не лгали. – Я не против собак.

Филипп порывисто взял ее за руку и поцеловал ладонь. Марго плутовато улыбнулась, граф потянулся губами к ее губам. Скрип открывающейся двери застал его врасплох. Марго рассмеялась, когда Филипп резко выпрямился и отскочил на почтительное расстояние.

В комнату вошла Ливи в сопровождении Генри и Девира. Молодой Карлоу направился к буфету, чтобы налить себе бренди. Молдон, подняв голову, сердито зарычал. Марго строго шикнула на него, и тот послушно замолчал, настороженно поглядывая на Генри единственным глазом. Филипп усмехнулся про себя, отпив глоток бренди. Марго, возможно, даже не сознавая того, держалась так, будто Холиншед ее собственный дом, а цыкать на громадных собак – самая обычная вещь на свете.

Молдон и ухом не повел, когда брат Марго подошел, чтобы ее обнять. Казалось, пес вовсе не удостоил Девира вниманием.

– Здравствуй, сестрица, – сказал Роуленд и, наклонившись, поцеловал сестру в щеку.

Марго скорчила насмешливую гримаску, прежде чем поцеловать брата.

– Здравствуй, дорогой Ролли. Ты давно приехал? Уже успел осмотреть замок? Нет? Что ж, тогда леди Оливия покажет тебе его завтра. Это и впрямь впечатляющее зрелище.

Дворецкий объявил, что ужин подан, и Филипп повел Марго к столу. Девир, как и ожидалось, подал руку Ливи, а Генри поплелся позади, сопровождаемый собачьей сворой.

Следуя распоряжению хозяина, слуги разложили столовые приборы на одном конце длинного стола, чтобы гостям не пришлось весь вечер перекрикиваться друг с другом через зал. Филипп усадил Марго справа от себя, его дочь заняла место слева. Девир уселся рядом с Ливи, а Генри безропотно опустился на стул возле графини.

– Леди Оливия говорила мне, что история этого дома чем-то напоминает историю аббатства Кроутон, – произнес Девир, когда подали первое блюдо.

Филипп улыбнулся. В самом деле.

– Третий граф, подобно вашему предку, отказался покориться армии Кромвеля. Когда «круглоголовые» [28]после длительной осады разрушили наконец стены замка, они разорили и разграбили крепость дочиста, а руины предали огню. Впрочем, должен признать, досталось им не много, поскольку граф предусмотрительно отослал семью во Францию, как только мятежники пленили короля.

– Наш мудрый предок спас не только семью, но и собак, а также все свое движимое имущество, – добавила Ливи.

– Да, гончие уцелели. Первую свору граф получил в дар от Якова Первого, наша семья не расставалась с этими псами. После восстановления монархии граф вернулся в Холиншед, но от замка остались одни развалины. Однако вместо того чтобы снести руины или перенести их на другое место, как поступали многие, он построил новую усадьбу внутри древних крепостных стен, провозгласив этим нежелание признать себя побежденным.

– Холиншед действительно весьма необычный дом, – заметил Девир.

– Он похож на тайный мир, скрытый ото всех, – проговорила Марго с мечтательной ноткой в голосе. Брат бросил на нее вопросительный взгляд, и Филипп невольно усмехнулся. Да, пригласить ее сюда было ловким ходом. Удачная мысль уже принесла свои плоды. Филипп вовсе не подозревал Марго в корысти, однако допускал, что теперь, когда жизнь, которую он ей предлагал, обрела реальность и Марго увидела своими глазами, от чего отказывается, ее, возможно, начнут одолевать сомнения.

– Уцелевшая часть древнего замка и сегодня пригодна для жилья, – вступил в разговор Генри. – Особняк включает в себя старую постройку, хотя в это трудно поверить, находясь на новой половине дома. Сохранился и старинный коридор, ведущий в ближайшую башню, где располагается контора управляющего и его покои.

– Конюшни тоже занимают древнюю постройку в дальнем конце дома, – добавила леди Оливия. – Там же находится псарня. И Башня воронов почти не пострадала от пожара.

– Башня воронов? – усмехнулся Девир. – Название напоминает о временах Средневековья.

– Вороны поселились в замке, когда он опустел, – рассказал Филипп после перемены блюд. – Третий граф заявил, что если этим птицам дозволено жить в лондонском Тауэре, то почему бы не дать им прибежище и в Холиншеде. Вы можете увидеть воронов на лужайке, они любят подразнить собак.

– Да, – с улыбкой подтвердила Оливия. – Несколько из них довольно ловко подражают свисту, а один научился окликать псов. Уморительно наблюдать, как он выкаркивает их клички, а потом весело похохатывает, пока собаки носятся по лужайке, пытаясь его поймать.

Когда на стол подали орехи и засахаренные фрукты, Генри с графиней завели разговор об Италии. Филипп сделал знак лакею наполнить бокал. Он не был за границей с тех пор, как, окончив университет, совершил путешествие по Европе, но увиденное навсегда запечатлелось в его памяти. Древние развалины Афин и Рима, чистые воды Средиземного моря, восхитительные скачки в Сиене. Филипп провел почти три года, странствуя по европейским городам, побывав даже в странах Леванта. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

Появился дворецкий с портвейном, и Филипп пригласил гостей перейти в гостиную. Генри почти сразу пожелал всем доброй ночи и отправился к себе, задержавшись лишь для того, чтобы выпить бокал вина и переброситься с Марго парой слов о ее жизни во Франции. Молодой Карлоу старался держаться любезно, хотя не мог не понимать, что его будущее висит на волоске. Его молчаливая покорность приятно удивила Филиппа.

Скинув пеньюар, Марго небрежно бросила его на скамью перед туалетным столиком. Спать ей не хотелось, но свеча догорела и погасла, оставив ее в темноте. Можно было вызвать звонком горничную, потребовать новую свечу и продолжить чтение, но будить слуг и отдавать распоряжения в чужом доме Марго не хотелось. Быть может, если лечь в постель и попытаться заснуть, сон придет, рассудила она. Марго надеялась, что Арлингтон незаметно проберется к ней в спальню под покровом темноты, но вот уже вторую ночь подряд ей предстояло провести в одиночестве.