Изобел Карр - Нежные сети страсти

Граф пробурчал что-то насчет неблагодарных детей, и Гарет вонзил вилку в отбивную с таким выражением лица, словно представлял, будто это не кусок мяса, а его отец лежит, распластанный, на тарелке. Боу налила себе еще чаю и густо намазала булочку апельсиновым джемом, стараясь не обращать внимания ни на графа, ни на его сына.

– Похороны назначены на одиннадцать, верно? – нарушив гнетущее молчание, поинтересовалась Боу.

Граф изумленно моргнул. Похоже, он напрочь забыл о присутствии Боу.

– Да, викарий будет ждать нас на церковном кладбище.

– Тогда сейчас надо бы заняться упаковкой вещей, чтобы к часу мы могли уехать, – сказала Боу, прежде чем закусить тостом. Апельсиновый джем оставлял горько-сладкое послевкусие, как и все в ее жизни на настоящий момент. – Не стоит с этим тянуть.

Гарет согласно кивнул и отпилил кусок мяса. Раздался скрежет металла о фаянс. Все трое вздрогнули.

Боу не терпелось поскорее уехать из этого «гостеприимного» дома. Непонятно, как леди Оливия смогла так долго жить в этой отнюдь не здоровой атмосфере. Боу давно бы уже подралась если не с графиней, то с графом.

Она доела тост и вышла из-за стола, сказав, что ей пора собирать вещи. Леди Оливия уже поджидала ее в гобеленовой комнате.

– Ты должна забрать меня с собой, Боу, – сказала она. – Я не могу больше здесь оставаться. Ни одного дня. Помоги мне сбежать. На тебя вся надежда. Больше мне просить некого.

Боу присела на стул, тщательно расправив складки на юбке. Она давно знала Оливию. Они одновременно вышли в свет, их вместе представили ко двору, и они почти не разлучались во время их первого сезона. Подумать только, на месте Оливии могла быть она сама!

– Ливи, я уверена, твой отец…

– Не желает видеть очевидного, – сказала Оливия дрожащим от гнева голосом. – Он думает, что, если я буду делать вид, что ничего не произошло, все само собой наладится. В своем последнем письме он настоятельно рекомендовал мне продолжать жить под одной крышей с родителями Суттара и не отказываться от своих притязаний. Мне кажется, я могла бы придушить его собственными руками.

Боу задумалась. Позиция непримиримого графа была ей известна, но Гарет будет на их с Ливи стороне, как может быть иначе!

– Ты уже решила, куда поедешь?

Ливи улыбнулась чуть насмешливо.

– Разумеется, я решила. Поеду к бабушке. Не думаю, что она слишком удивится моему приезду, – она понимает, что с ней мой отец ссориться не захочет. Ему придется оставить меня в покое, и им всем тоже.

Боу кивнула. Если кому-то и под силу заставить все заинтересованные стороны сесть за стол переговоров и прийти к разумному решению, так это вдовствующей герцогине Шербери.

– Быстрее собирай вещи, – сказала Боу, участливо пожав подруге руку. – Но только не попадайся на глаза графу или графине. Будем молиться, чтобы тебя хватились, когда мы все окажемся далеко от этого гиблого места.

Первый комок земли с грохотом ударился о крышку гроба, граф болезненно поморщился. Гарет глубоко вздохнул. Брат умер, и то, что гроб с его телом опускали в могилу на его глазах, не примирило его с этой смертью, не заставило поверить, что Суттара больше нет и никогда не будет. Гарет смотрел на прямоугольную яму, напоминающую глубокий порез, который с молчаливой старательностью заполняли землей, и думал о скоротечной тщетности жизни.

Похороны закончились, и он, взяв отца под руку, медленно повел к карете. Он не проронил ни слова за все время пути до Эшбурна. Лишь сидел, опустив невидящий взгляд.

Возле конюшни граф кивком велел остановить карету, молча вышел и, пошатываясь, побрел к дому. Боу в черном платье, делавшем ее особенно заметной на фоне светлого камня, из которого было сделано все вокруг, отдавала распоряжения слугам, куда нести багаж.

– Неужели ты привезла сюда все это? – спросил Гарет, окинув недоверчивым взглядом многочисленные сундуки и саквояжи. Все это добро еще предстояло закрепить на крыше и заднике кареты.

– Тут траурная одежда, твоя, моя и еще то, что мы оба привезли с собой в Лондон. – Она поставила ногу на приступку кареты, и драгоценный камень на пряжке туфельки ярко блеснул, словно лукаво подмигнул. – Я не знала, что может понадобиться, и потому прихватила с собой все.

Пригнувшись, она забралась в карету. Гарет забрался следом, и экипаж слегка накренился под его весом, а выровнялся, лишь когда он занял место рядом с Боу. Леди Оливия, забившись в угол, смотрела на него расширенными от страха глазами, заклиная не выдавать ее.

Гарет подбодрил ее улыбкой.

– Отступаем, но не сдаемся, миледи? – с улыбкой произнес Гарет и приказал трогаться.

Гарет встрепенулся, увидев Падрига Нолана в дверях «Красного льва». Ирландец задыхался, словно пробежал не одну милю, и глаза его возбужденно блестели.

– Мы нашли его! – воскликнул Падриг прямо с порога. Все присутствующие повернули к нему головы. Он покраснел и нервно сглотнул.

– Джейми? – в радостном волнении воскликнул Гарет, едва не расплескав кофе.

У Нолана вытянулось лицо.

– Грэнби. Его не было в Дувре, и я подумал, что он поехал в Ирландию. У него есть там дом и деньги тоже. А оттуда он мог бы сбежать в Америку или на континент. Сэр Тобиас разослал письма полицейским судьям во все английские города, откуда можно на пакетботе отплыть в Ирландию. Ему сообщили, что одноглазый мужчина сел на пакетбот в Бристоле два дня назад, и тогда сэр Тобиас отправил своего человека в Дублин, о чем я и пришел вам сообщить.

Новость воодушевила Гарета. Конечно, поимка Грэнби не вернет Суттара, но это уже кое-что. Грэнби, вне сомнения, повесят, и одним негодяем на земле станет меньше. И Боу наконец сможет вздохнуть спокойно.

Гарет встал и потер руки.

– Устроим гонку до Бристоля? – сказал он ухмыляющемуся Деверо.

Они мчались как угорелые, меняя коней каждые восемь-десять миль. Денег никто не считал.

Нолан поправил шарф, закрывая рот и нос. Гарет размял онемевшие от холода кисти рук. Все трое продрогли насквозь.

– На следующей остановке попросим подложить в коляску горячих кирпичей, если найдутся, – сказал Гарет, и Нолан молча кивнул.

Когда впереди показались пригороды Бристоля, Деверо вышел вперед, но на постоялый двор гостиницы «Олень» Гарет въехал первым.

– Это нечестно, – воскликнул Деверо, бросив поводья конюху.

– Мы в неравных условиях – мой пассажир раза в два тяжелее твоего.

– Пусть наш спор разрешит человек со стороны, – предложил Деверо. – Мистер Нолан, кого считать победителем: того, кто первый доехал до Бристоля, или того, кто первым доберется до порта?

Нолан испуганно посмотрел на Гарета.

– До Бристоля, сэр, таков был спор. Но, поскольку конечным пунктом назначения является порт, полагаю, что подразумевалось именно это.