Анна Рэндол - Грехи негодяя

Много лет назад он вовсе не собирался увлекаться ею. Ведь она дочь его работодателя. Богатая, избалованная, недосягаемая. Он вообще не хотел связываться с какой-либо женщиной. Достаточно было познакомиться с его матерью, чтобы понять его. Но что-то неудержимо привлекло его к Оливии – словно пьяницу к пивной.

Очевидно, он таким и остался. Нормальный человек не стал бы стоять под ее окном в мороз, способный заморозить ад.

Клейтон приказал себе отвести наконец взгляд от ее окон и осмотреть периметр, выискивая любую странность, любой намек на опасность…

У западной стены дома он заметил вытоптанный участок.

В точности такой же, какой он сам вытоптал у дома Аршуна, но потом тщательно замаскировал.

Клейтон медленно направился к вытоптанному участку, задерживая дыхание, чтобы услышать легчайший скрип снега под ногами врага или треск льда.

Если смотреть с этого места, почти весь дом был скрыт ветками лиственницы.

Почти весь дом, кроме окна Оливии.

Клейтон в ярости сжал кулаки. Кто-то наблюдал за ней!

От вытоптанного участка в сторону уходила цепочка следов. Клейтон пошел вдоль нее, сжав в руке нож. Следы были совсем свежие – края еще не покрылись льдом.

Он дошел до конца стены. Вот здесь!

Послышался скрип снега.

Клейтон замер на мгновение, потом завернул за угол и сразу увидел какого-то человека. Тот спокойно ждал. И он был огромен.

Незаметно подобравшись к великану, Клейтон схватил его за ворот тулупа. И тотчас же поднял нож так, чтобы острие оказалось как раз напротив того места, где кончался воротник тулупа громилы и начинался шарф. На голове у незнакомца была меховая шапка. Он отшатнулся от Клейтона и как-то нелепо взмахнул руками, пытаясь удержаться на ногах. Увидев нож у своего горла, громила замер и крепко зажмурился – словно ребенок, пытавшийся спрятаться от опасности.

Судя по всему, это был тот самый человек, которого Оливия называла своим «защитником». Но какого черта? Что он здесь делал? Явился, чтобы передать Оливии информацию? Или должен был получить сведения от нее?

Тут великан открыл один глаз.

– Ты собираешься…

– Убить тебя. – Голос Клейтона был тих и грозен.

Горло бедняги конвульсивно дернулось, и он пробормотал:

– Только не обижай ее. Она думает, что ты добрый. – Он открыл второй глаз, и теперь на Клейтона смотрели оба глаза – большие, темные, жалобные – ну чем не олень, попавший в ловушку охотника?

Не такой просьбы ждал Клейтон. Он-то думал…

Тут громила ловко выбил нож из его руки.

Черт возьми! Ведь он отвлекся лишь на долю секунды!

Клейтон уклонился от пудового кулака, тотчас потянулся за вторым кинжалом, но в этот момент поскользнулся.

И в тот же миг его шея оказалась в тисках – он стал задыхаться. Несколько секунд спустя перед его глазами замелькали черные точки, и он подумал: «Как обидно умирать, глядя на грязный шарф…»

В глазах великана вдруг появилось сомнение, его пальцы чуть разжались, и Клейтон почувствовал, как в легкие начал поступать воздух, правда, очень тонкой струйкой.

– Ты убийца. Николай сказал правду. Наверное, ты обманул ее.

– Не убиваю… невинных… женщин, – прохрипел Клейтон. Каждое слово давалось ему с трудом, но он был все еще жив, и, следовательно, оставалась…

В следующее мгновение Клейтон резко выбросил вперед ногу, так что удар пришелся в колено громилы. И оба рухнули в снег. Однако человек-гора не сделал попытки снова схватить его. Вместо этого он сел и стал отряхиваться. Шарф съехал с его лица, явив миру густые усы и клочковатую бороду.

– Так ты не убиваешь невиновных?

Клейтон достал нож из-за голенища сапога, но не предпринимал никаких действий.

– Никогда.

– Хм… Вот как?… – Последовала долгая пауза. – Почему тогда ты не увез ее домой? – спросил великан и, казалось, снова о чем-то задумался.

Этот человек напомнил Клейтону одного из его сокамерников – тот был такой же туповатый и добрый парень, к сожалению, связавшийся с шайкой воров. И этот парень поделился с Клейтоном куском хлеба.

Воспоминание смягчило сердце Клейтона, и он проговорил:

– Она пока не хочет уезжать. Как тебя зовут?

– Блин.

Клейтон встал, и Блин тоже захотел подняться. Однако Клейтон удержал его, положив руку ему на плечо.

– Почему же ты следил за ней сейчас, когда она в спальне?

Лицо над бородой стало пунцовым, но глаза смотрели честно.

– Я не смотрел на нее как на женщину. Мне просто надо было убедиться, что она в безопасности.

– В безопасности от кого?

Блин опустил глаза и стал водить пальцем по снегу.

– От тебя и от Аршуна.

Клейтону очень не понравилось, что его поставили в один ряд с графом. Подумав же о том, что Аршун мог открыть охоту на Оливию, он похолодел.

Если она все же не революционерка, то наверняка нарушила планы графа, а тот этого не потерпит. Аршун попытается нанести удар, чтобы восстановить свою репутацию.

А он, Клейтон, оставил ее одну…

Его взгляд метнулся к окну, но с этой стороны дома его не было видно. «Но я же видел ее в окне всего несколько минут назад», – успокоил себя Клейтон.

Кроме того, лучший шанс отыскать Аршуна – поймать того, кто придет за ней.

Однако Блин не в счет. Этот человек не причинил Оливии вреда, когда она осталась одна на рынке. Да и сейчас он не сделал ничего дурного.

Но были и другие революционеры.

– Ты видел графа?

Блин энергично покачал головой:

– Нет-нет, после того как ты взорвал его дом, не видел. – Громила вцепился обеими руками в свою широкую бороду – очевидно, ужасно нервничал.

– Ты здесь давно? – спросил Клейтон.

Блин пожал плечами – такими широкими, что на каждом без труда поместилось бы по мешку муки.

– С тех пор как вы ушли с солдатами.

«Иными словами… больше четырех часов», – подумал Клейтон.

– Когда ты собирался увидеться с ней?

– Я вообще не собирался этого делать. Она еще на рынке велела мне идти домой.

Черт бы их всех побрал! Чем дольше Клейтон разговаривал с этим человеком, тем больше ему верил.

Но если он верит Блину, то должен поверить и в то, что Оливия не революционерка. А в этом он почему-то не был уверен. Зато точно знал, что великан обморозится, если и дальше будет сидеть в снегу в рваных валенках.

– Пойдем! – Клейтон рывком поднял его на ноги.

– Куда?

– В дом. Я найду место, где ты сможешь погреться.

Кустистые брови Блина сошлись на переносице.

– Почему?…

Потому что этот русский скорее всего невиновен. И следовательно, он, Клейтон, перед ним в неоплатном долгу – ведь тот много дней охранял Оливию. Даже думать не хотелось о том, что могло бы с ней иначе случиться.

– Потому что так захотела бы Оливия, – ответил Клейтон.