Джулиана Грей - Наука страсти

Но тело помнило все. Мышцы знали, как нужно хитро двигаться, как бесшумно скользить по балкам конюшни, пока не окажешься в нескольких дюймах над головой своей цели.

Как тихо лежать, дожидаясь, когда нужно будет ударить, даже если Эмили, которую он любит, готова обменять свою жизнь на жизнь его детей.

Эмили, которую он любит.

Когда до него донесся голос Эмили, невозмутимый и решительный, он подумал, что сейчас взорвется от любви к ней. Он был переполнен этой любовью, создан из нее. Включился свет, и он прыгнул.

Пистолет с грохотом упал на пол, стоило точно ударить Ганса по локтю. Эшленд обхватил его шею рукой.

— Отпустите его, Эшленд! — рявкнула мисс Динглеби.

Ганс придушенно застонал. Отпустив веревку, он вцепился могучими пальцами в руку Эшленда, но Эшленд держал его крепко. Его переполняла сверхъестественная сила — сила сражения. Сила мужчины, защищающего свое самое дорогое.

— Эшленд, осторожно! — крикнула Эмили.

— Отпустите же его, ради бога! Или я выстрелю!

— Промахнетесь, — отрезал он. Двенадцать лет назад, с целой правой рукой, он бы убил Ганса в мгновение ока. Сейчас это было сложнее — жестокая проверка силы его руки против толстой шеи Ганса. Правая рука Ганса упала, царапая куртку. Нож?

— Значит, я попаду в Ганса, и мы никогда не узнаем, кому, черт возьми, так понадобились принцессы!

— Вам! — взревел Эшленд.

— Не мне! Убейте его сейчас, и мы окажемся отброшены к началу! И что тогда будет с Эмили? Что будет с ее сестрами?

Эшленд заколебался. Верить ей или нет? Если он убьет Ганса, что сделает она? Разрядит пистолет в Эмили? Успеет ли он добраться до нее вовремя?

— Эмили, она говорит правду? — негромко спросил Эшленд.

— Не знаю! Я… — Голос Эмили звучал страдальчески.

Эшленд взглянул на пистолет, лежавший в нескольких футах от него.

— Ну хорошо, — сказал он, одним движением сильно оттолкнул от себя Ганса, нырнул за пистолетом, перекатился и прицелился в немца-камердинера. — Ну-ка, Ганс, будь так добр, развяжи моих детей.

— Послушай, отец! Отличная работа, — воскликнул Фредди. — В высшей степени эффективная.

Ганс приподнялся на локтях.

— Эмили, — попросил Эшленд, — объясни нашему другу, что он должен сделать.

Немецкие слова прошли мимо его ушей. Он продолжал целиться Гансу между злобных глаз, сузившихся, когда Эмили замолчала. Ганс посмотрел на пистолет, на Фредди и Мэри, на Эшленда.

— Давай. — Тон Эшленда не требовал перевода.

Ганс встал на колени и пополз к Фредди и Мэри.

— Молодцом, старина, — подбодрил его Фредди. — Не забудь про узлы.

— Держи руки так, чтобы я их видел, Ганс. Эмили?

Эмили быстро перевела. Ганс метнул в Эшленда убийственный взгляд.

Мэри первой неуклюже упала вперед. Фредди вскочил и начал растирать запястья.

— Ну вот, все в порядке, старушка. Видишь? Я же говорил тебе, что отец примчится сюда со своей кавалерией. Надежный человек наш отец.

— И тем не менее, — сказала Мэри, — я бы предпочла не повторять подобный опыт.

Эшленд услышал сдержанный тон Мэри, и плечи его слегка расслабились. Его новообретенная дочь хорошо воспитана.

— А теперь, мисс Динглеби, — произнес Эшленд, не дрогнув взглядом, — что вы предлагаете, чтобы сохранить ценные мозги Ганса?

— Разумеется, я немедленно заберу его для допроса, — резковато ответила она. — Вы с Эмили можете идти, куда захотите.

— Как мило. А если я предпочту остаться?

— Не вижу смысла. Вы не говорите по-немецки.

— Действительно. И все-таки нам, пожалуй, стоит дождаться подкрепления. На всякий случай. — Краем глаза он заметил, что Эмили повернулась в сторону мисс Динглеби, зарывшись правой рукой в складки атласного бального платья.

Стилет? Неужели он у нее с собой?

Эшленд продолжал говорить, отвлекая внимание мисс Динглеби на сеновал.

— Что меня удивляет, мисс Динглеби, так это почему вы не вытянули все это из него раньше. Разумеется, если не вы дергаете за веревочки — в противном случае, все становится на свои места. Может быть, мы должны сохранить ваши ценные мозги?

Она вздохнула.

— Как вы все меня утомили. Уж вы, Эшленд, лучше всех должны знать, что умный агент никогда не сделает ничего, чтобы обнаружить себя. Если бы я начала интересоваться у Ганса именами его руководителей, меня тут же заподозрили бы.

— Умный агент знает способы, как это сделать, не выдавая себя.

Эмили что-то делала левой рукой, вывернув ее. Эшленд не видел, что именно, потому что справа от нее стоял неподвижный Симпсон, вперившись тренированным взглядом в маленькое окошко у двери.

— В любом случае, — продолжил Эшленд, — думаю, я окажу Фредди честь связать нашего доброго друга Ганса. В конце концов это будет только справедливо.

— С удовольствием. — Фредди взял веревку.

Симпсон громко вскрикнул.

Эшленд почувствовал вибрацию досок у себя под ногами, напряжение, известное ему, как биение собственного сердца.

Дверь с грохотом распахнулась.

— А ну, ребята! — закричал кто-то.

Ганс метнулся вперед. Эшленд, потеряв равновесие, отступил мгновением позже, чем следовало. Левой рукой он сжимал пистолет. Вся сила удара от падения пришлась на правый локоть. Ганс рухнул на него и приставил нож к горлу.

— Отец! — заорал Фредди.

Воздух сотряс пистолетный выстрел.

Глаза Ганса широко распахнулись. Он шевельнул губами, но из его глотки не вырвалось ни звука.

Эшленд сильно толкнул его, спихнув тело с груди, и вскочил на ноги. У входа в конюшню стоял герцог Олимпия, вокруг него толпились люди. А в центре помещения, справа от колеса ландо, окруженная облаком едкого дыма, стояла мисс Динглеби со все еще поднятым пистолетом.

— В результате так ничего и не ясно, — произнесла мисс Динглеби, сидевшая в самом удобном кресле герцога Олимпии, и отхлебнула шерри. — Пока Эмили в безопасности, но в заговор вовлечены и другие, и они ударят снова. Ганс был ключом ко всему. Я провела годы, разрабатывая его, завоевывая доверие.

Эмили повернулась к окну, глядя в полночную тьму. Голова болела от изнеможения, но мысли продолжали выскакивать снова и снова. Вид головы Ганса в момент выстрела. Эшленд с ножом у горла. Ладонь Симпсона на ее руке, удерживающая на месте.

— Простите, что я сломала все ваши планы.

— Нет-нет, моя дорогая. Это не твоя вина. — Герцог Олимпия, как всегда, председательствовал за своим письменным столом. Его бокал, до половины наполненный шерри, стоял рядом с книгой записей. В левой руке Олимпия покручивал ручку.

Эшленд встал со стула и положил руку на плечо Эмили.

— Клянусь, больше я такой ошибки не допущу. Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?

Его ладонь, теплая и сильная, чуть не полностью обхватила ее плечо. Эмили хотелось повернуться к нему, прижаться к надежному телу, но ноги и руки словно оцепенели, а сердце в груди отяжелело.