Сесилия Грант - Разбуженная страсть

Когда же началась служба, Марта совершенно позабыла о незнакомце.

Службы мистера Аткинса всегда были серьезны и безыскусны, возможно, чуть длиннее, чем хотелось бы, но обычно в конце говорилось что-нибудь стоящее. Сегодня он выбрал притчу о Марии и Марфе, сестрах, которые по-разному приняли пришедшего в их дом Спасителя, и это была довольно странная история, скорее всего – о приверженности долгу. Но Марте все же удалось дождаться достойного завершения.

А через несколько минут она услышала тихий детский смех. Маленький мальчик, сидевший впереди, вытянул шею, стараясь рассмотреть что-то позади. Марта проследила за его взглядом и заметила незнакомца, который уже успел заснуть, чуть склонившись.

Неужели он не понимал, что подавал дурной пример? Марта укоризненно посмотрела на мальчика, и тот тут же отвернулся. А она обратила все свое неодобрение на спящую фигуру в соседнем ряду.

Незнакомец продолжал дремать как ни в чем не бывало. Голова его чуть склонилась набок, и Марта смогла рассмотреть волнистые волосы цвета свежей древесины самшита. Но она не могла видеть его лицо, и можно было только предполагать, как он выглядел.

Однако все в его облике говорило о праздности – даже руки, вяло поддерживавшие на коленях сборник церковных гимнов, по-прежнему открытый на той самой странице, которую он читал, пока не заснул. Вне всякого сомнения, он был из тех мужчин, что приходили в церковь в основном для того, чтобы все услышали, как они поют.

Но сейчас она услышала нечто иное, а именно храп, низкий и очень тихий, походивший на жужжание насекомого.

Зачем тогда вообще приходить в церковь?

Марта нахмурилась и отвернулась от незнакомца. Пусть с ним имеют дело мистер и миссис Расселл. Сейчас ее заботило… другое. Например, служба. Или состояние ее молитвенника, от которого даже в летний день исходил промозглый зимний дух. От всех молитвенников в церкви Святого Стефана пахло именно так. А на этом были еще и неприятные темные пятна, и от избытка влаги страницы съежились. Жаль, что она так и не попросила мистера Расселла заменить…

По ее спине пробежали мурашки. Кто-то смотрел на нее. Кто-то, сидевший справа. Она вскинула голову и встретилась со взглядом темно-синих глаз. Оказалось, что незнакомец проснулся и приподнял голову. И теперь она увидела его лицо.

Он по-прежнему выглядел заспанным. На одной щеке – той, что касалась плеча, – образовался рубец. Завиток волос косо упал на лоб. Но под этой небрежностью скрывалось лицо аристократа, и особенно привлекали чувственные красноватые губы и длинные ресницы, которые она разглядела бы даже через шесть рядов.

Незнакомец несколько раз моргнул. Потом его лицо озарила улыбка – словно он заметил ее в танцевальном зале и надеялся, что их представят друг другу. Нет, еще хуже!

Марта быстро отвернулась, и к ее щекам прилила кровь. А незнакомец по-прежнему смотрел на нее – она видела это краем глаза.

Марта отложила молитвенник и скрестила руки на груди. И тут ей вдруг показалось, будто воздух ласкает ее обнаженную шею. Она невольно содрогнулась. И пожалела, что не накинула на плечи шаль.

Еще несколько раз по ее спине пробежали мурашки, но она неотрывно смотрела прямо перед собой – даже когда закончилась служба и ряды вокруг нее опустели. Она последней ступила на порог, последней пожала викарию руку и поблагодарила его за назидательную проповедь.

Вблизи мистер Аткинс являл собой настоящее воплощение священнослужителя – даже в большей степени, чем в то время, когда стоял за кафедрой и читал проповедь. Худощавое сложение придавало еще больше величия его строгому черному облачению, и весь он походил на рисунок углем на белой бумаге – угольные глаза, угольные волосы и густые черные и чуть изогнутые брови, придававшие его бледному угловатому лицу печальное выражение.

– Думаю, это была хорошая притча, – ответил он на ее похвалу, и в его улыбке проскользнуло лукавство. – Хотя, возможно, в будущем мне следует выбирать более жизнерадостные отрывки ради мистера Мирквуда. Но если он заснет во время моей проповеди о Давиде и Голиафе, то мне придется винить только самого себя.

– Он наш сосед? – Из-за плеча мистера Аткинса Марта видела незнакомца в доброй четверти миле от них, на тропинке, ведущей к дороге. – Я его прежде не видела и никогда не слышала этого имени.

А незнакомец шагал с непринужденной легкостью, сунув руки в карманы.

– Им принадлежат земли к востоку от Сетон-парка, но мы их редко здесь видим. Кажется, они тут ни разу не появлялись при вас, и даже теперь к нам приходит только молодой мистер Мирквуд. Но я слишком заболтался и не спросил, как у вас дела. – Голос викария изменился. – Не ожидал, что вы придете так скоро…

Марта посмотрела на собеседника и встретила его проницательный взгляд. Казалось, он призывал ее к доверию, почтительному доверию, существовавшему между прихожанами и священником.

– У меня все хорошо. – Она снова взглянула на удаляющуюся фигуру мистера Мирквуда. – Спасибо, что спросили. Помочь вам с уборкой?

– Конечно. – И снова священник проявил проницательность; он понял ее нежелание говорить и принял его с почтительным уважением.

В церкви мистер Аткинс занялся бумагами на кафедре, а Марта принялась собирать молитвенники со скамей. Мистер Расселл считал, что хозяйке Сетон-парка не подобает заниматься такими делами, но теперь она могла делать то, что считала нужным.

Взяв сборник церковных гимнов, которым пользовался мистер Мирквуд, Марта проговорила:

– Должна признаться, у меня были и тайные мотивы… – Она стояла, глядя в сторону кафедры. – Я надеялась обсудить с вами вопрос со школой.

На мгновение руки священника замерли.

– Ах да. Я этого ожидал. – Мистер Аткинс отложил бумаги и поднял голову. – Садитесь. – Он указал на первый ряд и вышел из-за кафедры. Прислонившись к скамьям напротив, скрестил руки на груди и тихо сказал: – Полагаю, мистер Кин вчера был в вашем доме.

– Да. – Марта положила стопку молитвенников на колени. – Поместье скорее всего перейдет к брату мистера Расселла Джеймсу. Думаю, я останусь тут еще на несколько недель.

– А дом не может перейти к вам? – Викарий чуть подался вперед.

– Шансы очень малы. – Ох, все усложнялось. Впрочем, так всегда бывает, когда лжешь. – Вопрос должен решиться в течение месяца.

– Ясно. – Викарий внезапно все понял. Он слегка покраснел и с внезапным интересом принялся разглядывать пол.

– Скорее всего мне придется уехать, – продолжала Марта. – И поэтому я бы хотела дать вам несколько советов относительно школы.

– Да, конечно. – Викарий кивнул, по-прежнему глядя в пол.

Марта же вновь заговорила: