Сесилия Грант - Разбуженная страсть

За десять месяцев их брака она ни разу не мечтала о смерти своего мужа. И случись такое – не испытала бы радости. Ни на миг. Это ей не подобало.

Марта выпрямилась на стуле, разглаживая подол черного платья. Верно говорят, что порой нашим поведением руководят скорее принципы, нежели чувства. И на принципы можно положиться. Принципы укрепляли ее, помогали ей справиться с ситуациями, в которых чувства превратились бы для нее в трясину.

Она снова расправила платье и положила руки на стол.

– Что ж, – произнесла она в тишине залитой солнцем гостиной, – без сомнения, все это законно.

Мистер Кин отвесил легкий поклон с дальнего края стола, и Марта заметила проплешину у него на макушке. Он ни разу не взглянул ей в глаза с той самой минуты, как начал читать. Лежавшие перед ним бумаги чуть слышно шелестели, когда он разглаживал уголки и без особой надобности перекладывал их с места на место. Лучше бы он перестал это делать.

Напротив молча сидел ее брат, и его челюсти двигались, словно он пытался что-то проглотить. Очевидно, он был раздражен. Но надо отдать ему должное: он всегда старался сдерживаться.

– Говори, Эндрю. – Она прекрасно знала, что брат собирался сказать. – А то вот-вот покалечишь себя.

– Я бы лучше покалечил Расселла, если бы знал, что он задумал. Тысяча фунтов!.. – Эндрю произнес эти слова с таким видом, словно выплюнул целый комок подгоревшей каши. – Всего одна тысяча. А ведь речь шла о десяти! Разве нормальный человек мог бы растратить имущество своей жены?

Очевидно, человек, погрязший в пьянстве, был на такое способен. И это всего лишь один пример. Марта сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– У меня же остались деньги. Есть еще и приданое.

– Но нет имущества. А от твоих средств осталась лишь десятая часть. Хотелось бы мне узнать, о чем он думал, – произнес брат, обращаясь к мистеру Кину.

– Я бы лично не посоветовал делать эти вложения, – раздался пронзительный голос адвоката, продолжавшего шуршать бумагами. – Но у мистера Расселла был вкус к подобным делам. Его завещание, оставленное первой миссис Расселл, было подобным же. Ее доля – в ценных бумагах, а все остальное завещано будущему наследнику.

Да, конечно, наследник… Ей бы хотелось увидеть какого-либо другого мужчину, которому бы хотелось наследника больше, чем ее мужу.

Хотя нет. По правде говоря, ей совсем не хотелось бы встретиться с подобным мужчиной. Она коснулась скатерти кончиками пальцев. Очень красивая скатерть. Бельгийский лен. Но скатерть больше не принадлежала ей.

– Лучше бы вашим брачным контрактом занялись мои адвокаты. Не пришлось бы иметь дело с подобной доверенностью. – Очередная порция подгоревшей каши. – Люди отца оказались совершенно бесполезными. Надо было все делать самому.

– Эндрю, как бы ты справился? – У нее не было ни времени, ни терпения выслушивать подобную чепуху. Лучше бы он сделал то, лучше бы сделал это… Такие разговоры – тупик, ведущий лишь в трясину эмоций. – Ты ведь занимался управлением отцовским поместьем. И это были трудные дни для всех нас. Что сделано, то сделано. Больше не стоит об этом говорить.

Эндрю прикусил язык, но в его глазах – больших и темных, словно настоявшийся кофе, – светилось упрямство. Марта же вежливо отвернулась. Как неприлично позволять чувствам отражаться на лице! Полное отсутствие самоконтроля. У нее были такие же глаза, как у брата, но она давно приучила себя к каменному спокойствию. Это было совсем не сложно.

– Итак, когда же ее выгонят из дома? – поинтересовался Эндрю, не в силах больше сдерживаться. – Когда очередной мистер Расселл захочет вступить во владение собственностью? Конечно же, ты, Марта, останешься жить у нас с Люси, – добавил он, не дожидаясь ответа адвоката. – Когда мы уедем за город, ты даже сможешь поселиться в своей старой комнате.

И снова жить, как беспомощный ребенок, хотя ей уже двадцать один год? Снова обуза для брата и его жены? Казалось, что-то шевельнулось у нее в душе, возможно – слабый намек на сопротивление, такой же бесцельный и ненужный, как поднятый ветром мусор.

Мистер Кин склонил голову, и она вновь увидела его лысую макушку.

– В подобных случаях мы обычно не продолжаем, пока вдова не скажет, не ожидает ли она наследника.

Нет, наследника не будет. Всего три дня назад ее тело сообщило ей об этом. Так что, несмотря на энергичные усилия мистера Расселла, предпринятые им, вероятно, и с его первой женой, ребенок на свет так и не появится. Теперь этого не произойдет уже никогда.

Но должна ли она прямо сказать об этом? Внутреннее сопротивление заставляло ее молчать. Ведь если она ответит уклончиво, то сможет прожить здесь еще несколько недель. Возможно, даже месяц.

Конечно, если бы она действительно взбунтовалась… Всем были известны истории о том, на что могли пойти отчаявшиеся бездетные вдовы. То были мрачные истории, в которые трудно поверить. Но разве женщина способна дойти до такого отчаяния? Возможно, все это – мифы, сочиненные мужчинами, желавшими подобного.

Марта вскинула голову.

– Я сообщу вам, когда буду совершенно уверена. – По крайней мере она сможет позаботиться о слугах. Мистер и миссис Расселл привезут собственных слуг, и кое-кто из обитателей Сетон-парка станет ненужным. Поэтому она сделает все возможное, чтобы найти им место.

Эндрю молча вертелся на своем стуле, пока мистер Кин в течение нескольких минут собирал бумаги и отпускал вежливые замечания. Когда же адвокат наконец ушел, брат яростно вскочил на ноги.

– Ради Бога, сестра!.. Ты что, никогда не сможешь сама постоять за себя?! – Он подошел к другому краю стола. – С тобой, Марта, ужасно поступили. Почему только у меня одного хватило решимости об этом сказать?

В ее груди разлилось знакомое чувство покоя.

– Я не вижу тут никакой связи с решимостью. – Она спокойно подбирала слова, снова положив руки на стол. – Можно говорить о несправедливости и даже изобразить вспышку гнева – но ведь это не изменит ситуации, верно? – Ее голос становился все более ровным, словно тесто под напором скалки.

– Сейчас уже нет! – Ее брат яростно взмахнул рукой. – Но всего этого можно было бы избежать. Я никогда не пойму, зачем ты вообще вышла замуж за этого человека. Зачем девушке связываться со вдовцом вдвое старше ее, когда она…

– Ему было тридцать девять. До старческого слабоумия далеко. Ох, ты вряд ли когда-нибудь поймешь… – И вообще, разве способен на это старший брат? Ведь перед ним никогда не встанет материальный вопрос. Ему никогда не придется принимать решения, в которых нет места девичьим фантазиям. Он лишь способен пожалеть ее и удивиться ее «странному» выбору.