Эрин Найтли - Вкус скандала

Отец лишь покачал головой.

— Ты должен позаботиться о своей матери и сестрах.

— Да, конечно, я о них позабочусь, пока ты не выздоровеешь.

— Ричард, я на тебя полагаюсь.

— Я знаю, отец, я тебя не подведу.

Больной закрыл глаза, его дыхание было неровным и поверхностным. Ричард посмотрел на врача, тот жестом предложил ему выйти туда, где маркиз не сможет их слышать. Граф встал, направляясь за врачом. Мать снова села на стул возле кровати и накрыла своими руками руки мужа.

— Милорд, — сказал доктор Гивенс, — лорд Гренвилл очень болен. Его сердце в таком состоянии, что даже незначительный стресс может иметь фатальные последствия.

Ричард кивнул. Он был готов убрать с пути отца все мыслимые стрессы, если это нужно для его выздоровления. Даже если ему придется обложить весь дом ватой и взять на себя все до единой обязанности, какие только были у маркиза, вплоть до того, что готовить ему еду, то он это сделает, ей-богу! Он не подведет своего отца.

— Что ты здесь делаешь?

Ричард поднял взгляд и увидел в дверях Эви. Последние четверть часа он сидел, уставившись на стакан с виски. Сестра стояла, скрестив руки на груди поверх туго подпоясанного халата, на ее лице отражались смешанные чувства: и подозрение, и тревога, и облегчение, и озабоченность, — все это она сумела выразить одним движением брови.

— Размышляю о тайнах мироздания. — Брат сделал широкий взмах рукой, не вставая из-за отцовского письменного стола. От этого движения кожаное кресло, в котором он никогда прежде не сидел, заскрипело. — Входи и присоединяйся ко мне. Я не знал, что еще кто-то поднялся так рано. Прости, что я не встаю — координация движений у меня уже не та, что была несколько порций виски назад. Как ты держишься?

Эвелин опустила руки, подошла к письменному столу и, не думая о благопристойности, плюхнулась на стул напротив Ричарда.

— Лучше, чем было ночью. Бенедикт все еще спит после бессонной ночи, посвященной твоим поискам, но у Эммы режим нисколько не изменился. После всего, что произошло, я не хочу, чтобы за ней ухаживал кто-то помимо меня. Вот только хотелось бы еще малость поспать.

Рейли кивнул, мужчина понимал, что она имеет в виду. По краям портьер в комнату просачивались слабые лучи рассвета, а он не спал еще ни минуты. Граф поднес к губам стакан, но потом помедлил.

— Хочешь виски?

Его вопрос заработал слабую улыбку, Эви замотала головой.

— Лучше не стоит. И ты не ответил на мой вопрос. Что ты делаешь в папином кабинете?

Ричард допил остатки виски, а оставалось там не так уж мало, и со стуком поставил стакан на стол.

— Мне надо подумать о многом.

Отец, управление имуществом, будущее… Джейн. Он мог только надеяться, что кучер, пытаясь его разыскать, не разбудил никого из соседей этой женщины. Она не должна страдать из-за него, она этого не заслужила. Сколько раз мисс Бантинг волновалась о собственной репутации, а он отмахивался от ее тревог?

— Значит, ты в самом деле размышляешь о тайнах мироздания.

— В самом деле.

Ричард откинулся на спинку стула и положил руки на живот, сплетя пальцы. Прошлой ночью произошло два важных события. Он познал истинное блаженство в объятиях Джейн и узнал настоящий ужас у постели отца. Раньше граф думал, что у него в запасе еще годы, прежде чем на его плечи ляжет груз ответственности, но всего за ночь все эти воображаемые годы исчезли.

Рейли знал, что он должен делать, хотя это сознание лежало тяжестью на его сердце, словно огромный валун, который невозможно сдвинуть. Принять на себя бразды управления поместьями, заботиться о благополучии семьи, надзирать за бизнесом и выбрать идеальную светскую жену. Ричард знал, что одной из самых больших тревог отца было беспокойство о передаче титула следующему поколению, что, в свою очередь, обеспечивало будущее его жены и дочерей.

— Я буду рядом и всегда тебе помогу.

Брат встрепенулся и резко поднял голову. Он и забыл о присутствии Эвелин.

— Я знаю.

— О бизнесе ты можешь не беспокоиться, я буду держать его под контролем.

Ричард кивнул. Сестра пыталась ему помочь, но при этом она лишний раз подтверждала то, что он и так уже знал — его семья не верит всерьез в способность молодого графа справиться с ролью, которую ему предстоит принять. Это было ясно и по тому, как они заверяли его вчера ночью, что он справится — заверяли без искренней убежденности и при этом обмениваясь между собой встревоженными взглядами. Если задуматься, за всю его жизнь Джейн — единственный человек, который подталкивал его стать лучше, верил в него. Быть на высоте, быть лучше, чем от него ожидают другие. И это, черт побери, именно то, что он должен сделать.

— Тебе лучше пойти спать. Завтрашний день, точнее, уже сегодняшний, обещает быть очень трудным.

Это Рейли знал точно, а во всем остальном царила неопределенность.

— Это еще мягко сказано.

Эвелин встала и обошла вокруг письменного стола. Опустившись на колени рядом с братом, она взяла его за руку.

— Мне бы хотелось, чтобы я могла облегчить твою тревогу. Я вижу ее так же ясно, как если бы у тебя на шее висел хомут. Не волнуйся, все образуется.

Из всех возможных вариантов развития событий прошлой ночи ни один не предусматривал вероятность того, что «все образуется». Но Ричард слишком устал для споров. Он коротко кивнул — достаточно, чтобы убедить ее в согласии. Пусть верит, но граф-то знал, что это не так.

Тесто плавно двигалось под пальцами Джейн, перекатывалось под ее нажимом, поглощало удары так, словно это была его обязанность. Время от времени она погружала в него руки, растягивая смесь, а потом снова собирая ее воедино. Полутемную кухню наполнял теплый аромат дрожжей, но сегодня даже этот, самый знакомый из всех запахов не мог успокоить ее нервы.

Мисс Бантинг была благодарна Ричарду за присланную записку, в которой граф заверил ее, что его отец выжил после сердечного приступа и со временем, возможно, выздоровеет. Это успокоило одну из ее тревог, не дававших ей покоя с той самой минуты, как Рейли покинул ее прошлой ночью.

Однако оставалось очень много других поводов для тревоги. Ее сердце болело за Ричарда. Уж кто-кто, а мисс Бантинг знала, как это тяжело, когда разразилась катастрофа, и внезапно ты становишься ответственным за всех, в то время как сам чувствуешь себя выброшенным на камни, словно лодка, разбитая штормом. Всего за одну ночь на Рейли свалилась ответственность за всю его семью, за управление владениями семьи и за все, о чем до этого заботился его отец. Джейн знала, как его пугала эта перспектива и мысль, что все будут зависеть только от него, и свыкнуться с этой мыслью в то время, когда он переживает за здоровье своего отца, должно быть, вдвойне труднее.