Крис Кеннеди - Ирландский воин

С силой ударив кулаком по столу, Финниан продолжал:

— По-твоему, Брайан, я, не подумав, подвергаю опасности чью-то жизнь? — При этих словах он окинул взглядом всех присутствовавших. — Но разве ты забыл, что барон бросил в тюрьму меня и моих людей? И он убил их, моих людей. Да, все они, кроме меня, погибли. Некоторых повесили, и это была самая милосердная смерть… — Тут голос Финниана дрогнул, но затем снова окреп. — И даже расправ, на которые меня не заставляли смотреть, я не мог не слышать. И их смерть будет на моей совести еще очень долго после того, как я отправлюсь в свой последний путь, понял, выродок?!

Все молча переглядывались. Зал наполнился звенящей тишиной. А Финниан, в ярости сверкнув глазами, заявил:

— Но я доберусь до барона. Непременно доберусь.

— Мы вовсе не забываем о твоем пленении, — пробормотал Фелим. — И ты правильно сделал, что напомнил нам о страданиях тех, кто погиб. Мы не скоро забудем об этом.

Финниан, вскинув подбородок, в очередной раз обвел взглядом зал. Желающих возразить не нашлось, и после минутной тишины — за это время в зал на цыпочках вошли пажи, наполнили кружки и снова удалились — заговорил воин по имени О’Хэнлон:

— Я согласен с О’Мэлглином. Рэрдов охотится за красками, и его следует уничтожить. Так что может быть лучше, чем ответить войной на войну, с которой он пошел на нас?

— Ты говоришь дело. Лучше всего разделаться с мерзавцем на наших собственных условиях. — Подняв кружку, Финниан запрокинул голову и сделал глоток эля. Потом передал кружку Алану.

— Ты говоришь о Рэрдове так, будто способен в одиночку одолеть все его войско, — вполголоса проворчал Брайан. Все тотчас же посмотрели в его сторону, а он, нахмурившись, добавил: — Так вот, мне кажется, О’Мэлглин, что я знаю, почему ты делаешь то, что делаешь. И мне очень не нравится мысль, что мою голову преподнесут какому-то саксонскому королю, потому что у тебя кое-где чешется.

Рука Финниана метнулась к горлу Брайана, но он мгновенно опустил ее, когда Алан толкнул его локтем под ребра.

— Ты, Брайан, не слушал меня. Дело не в ней. Она ничего не значит в этом деле.

Тут король кашлянул, и все головы повернулись в его сторону. О’Фейл же тихо спросил:

— Тогда почему ты не доставил девушку в дом ее брата, а подвергаешь опасности здесь?

— Там никого не было, — ответил Финниан, хотя причина была вовсе не в этом.

— Мне кажется, сейчас там очень много людей, — возразил король.

— А я не заметил там никаких признаков жизни, — заявил Финниан.

— Вот как? А мы заметили дым. Еще три часа назад наши дозорные сообщили, что над замком де Валери поднимается дым.

— Ну и что из того? Возможно, это его управляющий.

— А неподалеку бродит целый табун лошадей. Боевых лошадей. И кто-то громко отдает приказы.

— Но я никого там не видел, — пробормотал Финниан. Внезапно почувствовав жажду, он схватил со стола кувшин с элем, с громким бульканьем наполнил свою кружку и осушил ее в несколько глотков.

Брайан же с усмешкой проговорил:

— Итак, теперь мы имеем тут еще и де Валери с его рыцарями. Похоже, он объединился с толпой мерзких саксонцев, жаждущих уничтожить нас. Прекрасно сделано, О’Мэлглин. Ты создаешь нам врагов почти так же хорошо, как обычно находил друзей.

— А ты создаешь угрозу своей жизни, Брайан, — ответил Финниан со зловещим спокойствием в голосе.

Тут Алан поднялся со скамьи и, став рядом с Финнианом, посмотрел на Брайана и тихо проговорил:

— Закрой рот, щенок.

— Я не допущу подобного, так и знай, Брайан О’Коналай, — сказал О’Фейл. — Лорд Финниан заслуживает большего уважения. А если у тебя есть что сказать, то скажи. Я обдумаю твои слова, прежде чем принять решение. Когда же я его приму, мы будем его выполнять, ясно?

В зале воцарилась тишина. Все смотрели на короля, король смотрел на Финниана, а тот смотрел в стену.

Но краем глаза Финниан видел, что король за ним наблюдает. О’Фейл обычно так посматривал на него после того, как он совершал что-то особенно рискованное и безрассудное, например, удовлетворял свое желание нырнуть со скалы в море или посетить могилу, которую выкопал для матери, когда священник отказался похоронить ее в церковном дворе.

Взглянув наконец на приемного отца, Финниан заявил:

— Я знаю, что делаю.

— Так скажи, что именно, — сказал король. — Пусть и все остальные это узнают.

«Все остальные» означало он, О’Фейл, человек, который когда-то спас его, сделал своим сыном, а сейчас смотрел на него с глубоким разочарованием, возможно, даже с недоверием.

Тут король поднялся на ноги, и все в зале затаили дыхание; было ясно, что сейчас прозвучит окончательное решение.

— Это будет твое сражение, О’Мэлглин, — объявил король. Он обвел взглядом зал, а потом снова посмотрел на Финниана. — Ты поведешь людей, и это именно то, к чему тебя готовили. От тебя зависит, победить или проиграть. Я отдаю все в твои руки.

Финниан медлил с ответом. Ох, сколько лет он шел к этому! И вот теперь этот момент настал! Ведь слова короля могли означать только одно: именно его, Финниана, он назначал своим преемником, причем О’Фейл сказал об этом прилюдно. Впрочем, так случалось всегда: если очередной король сам назначал командующего сражением, то этот человек со временем занимал его место.

И Финниан, конечно же, не мог не оценить доверие короля. Начав с самых низов, он поднялся так высоко — блистательный успех!

Судорожно сглотнув, Финниан сжал руку короля и проговорил:

— Onoirduit [5] Вы оказываете мне честь (ирл.). , милорд.

— Нет, Финниан. Окажи нам честь. Выиграй эту войну.

Они, не откладывая, изложили свои планы, и быстрые бегуньи — ирландки-курьеры, которые могли передвигаться по горам так, что даже дикие животные не чувствовали их присутствия, — уже помчались с королевским распоряжением ко всем подданным О’Фейла. А вскоре нестройные ирландские отряды отправятся к своему традиционному месту сбора — к выжженному монастырю на холме над замком Рэрдов.

После обсуждения планов зал на время погрузился в тишину. Каждый из воинов, глядя в темноту, размышлял о том, увидит ли он снова свою семью и друзей и будет ли жив, чтобы встретить следующее лето и собрать урожай следующей осенью.

А затем все направились к двери, негромко обсуждая на ходу все то же — предстоящее сражение. И только один Финниан все еще сидел за столом, склонив голову и опустив плечи под тяжестью мыслей о будущем.

Сенна… Он пойдет к ней. Всего на мгновение.

Сенна сидела в одиночестве в главном зале и слушала непонятные речи, звучавшие вокруг нее. Главный зал по-прежнему был полон людей, и гул их голосов казался ей почти оглушающим. Что ж, неудивительно, ведь она больше привыкла к завываниям ветра и стуку дождевых капель в окна, чем к звукам человеческой речи или смеху…