Элисон Уэйр - Опасное наследство

Лорды снова поклонились, и тогда герцог Бекингем запрыгнул на возвышение.

— Ваша милость, мы принесли петицию, в которой умоляем вас проявить благородство и великодушие, приняв корону и титул короля этой земли, чтобы страна наша избежала опасности воцарения на троне сомнительного в своих правах и вдобавок несовершеннолетнего монарха и наслаждалась благодатью мира под твердой и надежной рукой.

Ричард ничего не ответил, но вид у него был сомневающийся и встревоженный.

— Мой добрый лорд, — смело продолжал Бекингем, — мы видим, что вы не желаете откликаться на нашу просьбу, но народ тверд в своей решимости: люди не хотят, чтобы ими правил сын короля Эдуарда. Если вы откажете нам в нашей разумной и законной просьбе, то у нас не будет выбора, как только избрать другого, чтобы он правил нами.

Последовало молчание. Две герцогини стояли неподвижные, как статуи, с абсолютно невозмутимыми лицами, а Кейт настолько преисполнилась важностью происходящего, что тоже застыла, словно окаменев.

Потом она увидела в толпе молоденькую светловолосую девушку, которая с любопытством смотрела на нее. Внимание Кейт привлекло явно чужеземное одеяние девушки: высокий гофрированный воротник и рукава с буфами. Их взгляды встретились, и за это короткое мгновение какая-то странная дрожь пробежала между ними; Кейт показалось, что она где-то видела это лицо прежде. Потом новые люди, протиснувшиеся в зал, вытолкнули вперед пришедших ранее, и незнакомка исчезла из виду. «Странно, — подумала Кейт, — что делает девушка среди всех этих важных людей? Может быть, какой-нибудь лорд привел с собой молодую жену или дочь?»

Но тут внимание ее отвлек отец, обратившийся к пришедшим.

— Мои добрые лорды, милорд мэр, граждане, я рад видеть вас, — сказал он со смиренным выражением. — Боюсь, вы застали меня врасплох, и должен признаться, что меня весьма огорчает перспектива поменять свое положение частного лица на королевский титул. У меня нет ни желания, ни стремления занять трон. Я надеялся провести дни в служении сыну моего брата.

— Увы, — громко возразил Бекингем, — если вы не внемлете нашей отчаянной просьбе, то к кому же нам тогда обратиться? Ваша милость — единственный подходящий наследник вашего отца, герцога Йорка, да будет благословенна его память. Никто более вас по происхождению, преемственности и способностям не подходит, чтобы управлять королевством. Разве не так, милорды?

Из толпы послышались громкие крики согласия. Глостер склонил голову: казалось, он просит наставления у Господа. Потом он решительно поднял взгляд. Кейт затаила дыхание.

— Милорды и члены палаты общин, поскольку его милость герцог Бекингем так красноречиво просил меня об этом от имени всех вас и поскольку вы признаете мое право занять трон, я даю свое согласие.

Зал взорвался одобрительными воплями и криками.

— Боже, храни короля Ричарда! — закричали люди. — Да здравствует король Ричард Третий!

Миледи вернулась. Я слышу во дворе суету и бегу к окну своей комнаты. Мне кажется, что я чуть ли не сто лет здесь тосковала одна, хотя с тех пор, как моя мать отправилась испрашивать аудиенцию у королевы, прошло чуть больше недели. Однако время тащилось так медленно, ведь теперь я не могу позволить себе выйти и предстать перед окружающим миром. В прошлую пятницу я все-таки набралась смелости и появилась в Кингстоне. Но соседи и те, кого я когда-то называла друзьями, демонстративно не замечали меня или поспешно уходили, стоило мне приблизиться. Еще бы, никто не хочет замарать свою репутацию знакомством с дочерью и сестрой государственных изменников.

Молясь о том, чтобы мать привезла хорошие новости, я спешу вниз по лестнице в зал, где герцогиня стягивает с пальцев дорожные перчатки. Я поспешно изображаю реверанс.

— Успокойся, дитя мое. Нам нечего бояться, — говорит она, устало садясь в кресло у камина.

Конюший миледи, красавец Стоукс, следует за ней в комнату с бокалом вина и забирает у матери хлыст. Она тепло благодарит конюшего, и на мгновение их взгляды — его пронзительный и ее задумчивый — встречаются. В отсутствие моего отца, который словно исчез с лица земли, Стоукс проявил себя как надежный помощник герцогини, он убедил мою мать позволить ему сопровождать ее, успокоил слуг, встревоженных мыслями о своем будущем.

Когда Стоукс уходит, миледи, пригубив вина, приглашает меня сесть на табуретку подле ее ног.

— Мне удалось встретиться с королевой Марией в Нью-Холле на ее триумфальном пути в Лондон, — рассказывает она. — Должна сказать, что это и в самом деле кротчайшая и добрейшая из монарших особ — она удостоила меня аудиенции и не заставила ждать, хотя целые толпы людей просили о встрече с ней. — Мама вздыхает. — Я отдалась на ее милость. Я унижалась перед ней. Я на коленях молила ее сохранить жизнь твоему отцу и Джейн. Я сказала ей, что нам угрожал Нортумберленд и что мы боялись его. Да простит меня Господь, ведь я лгала, чтобы спасти нас. Я сказала, что мне из достоверного источника стало известно: Нортумберленд собирается отравить твоего отца, если мы не подчинимся его требованиям. Ее величество спросила, есть ли у меня доказательства, и тогда я напомнила ей, что этот человек в свое время травил короля…

— Нортумберленд травил короля? — Я потрясена до глубины души.

— Именно так, — горестно подтверждает моя мать. — Хотя, вообще-то, он делал это не затем, чтобы укоротить жизнь Эдуарда, но, напротив, с целью продлить ее, пока его планы не созреют. Он тайно призвал эту коварную женщину, которая хорошо разбирается в ядах, — только представь, каковы злодеи. Твой отец знал об этом, и если бы мог, непременно остановил бы Нортумберленда, потому что мышьяк причинял королю невыносимые страдания. Но герцог был непреклонен, утверждал, что это необходимо.

Я потрясена. По правде говоря, Нортумберленд заслуживает той судьбы, которую изберет для него королева, а изберет она для него, конечно, топор и плаху.

— Сомневаюсь, что королева мне поверила, — продолжает мать, — но я к тому времени так разволновалась, что она подняла и поцеловала меня, заверив, что ни Джейн, ни твоему отцу ничего не грозит. Ее величество сообщила мне, что Джейн перевели в помещения для благородных в Тауэре, где прекрасные условия. Твоей сестре разрешают продолжать свои занятия. Королева Мария сказала: ей известно, что Джейн вовсе не изменница, и, когда все уляжется, ее отпустят на свободу.

При этих словах я испытываю громадное облегчение. Не могу передать, как меня беспокоила судьба бедной сестренки. Мое сердце преисполняется благодарностью к Господу.