Элисон Уэйр - Опасное наследство

— А что касается отца, — говорит мама, — то он здесь. Прячется в одной из монашеских келий в старом флигеле. Он все время был здесь. Теперь нужно сказать ему, что он должен добровольно сдаться, когда за ним придут люди королевы, а это непременно случится через несколько дней. Ему придется отправиться с ними в Тауэр. Но его обязательно простят и освободят, как только королева прибудет в Лондон. Ее величество дала мне честное слово. — Она устало откидывается на спинку кресла и заключает: — Я могу только благодарить Бога за то, что все мы теперь в безопасности.

Да, и я тоже должна вознести Господу тысячу благодарностей. Но будут ли родители и впредь пользоваться расположением королевы? И главное — как насчет моего брака с Гарри?

— И вы снова отправитесь ко двору? — с надеждой спрашиваю я.

Миледи хмурится:

— Нет, дитя мое. Пока нет. Королева приказала нам всем оставаться в Шине вплоть до ее особого распоряжения.

— И когда это случится? — Я не могу скрыть разочарования, слезы увлажняют мои глаза.

— Наверное, когда все немного успокоится, — не слишком уверенно отвечает мама. — Катерина, не надо огорчаться. Нам повезло — мы сохранили жизни и состояние, а это важнее всего на свете. Послушайся моего совета: забудь Гарри. Чтобы заслужить благосклонность королевы, нужно время, а Пембрук долго ждать не будет. Насколько я понимаю, он горит желанием немедленно расторгнуть этот брак и разорвать всякую связь с нами. Ты должна смириться с тем, что Гарри для тебя потерян.

Наступил день коронации, и Кейт наконец-то смогла надеть свое прекрасное синее платье. Она должна была находиться при герцогине Анне, вернее при королеве Анне — теперь следовало привыкать к этому новому ее титулу, — и сопровождать мачеху в Вестминстерское аббатство в качестве одной из фрейлин. Накануне король Ричард и королева Анна в сопровождении громадных свит, состоящих из лордов, чиновников и слуг, проследовали процессией по Лондону, от Тауэра до Вестминстера. Король, облаченный в костюм из материи синего цвета с золотым шитьем, в свободно свисавшей с его плеч длинной мантии из пурпурного бархата, богато украшенной горностаевым мехом, ехал в седле. Анна, которая похудела от постоянных тревог за последние недели, следовала за ним в коляске, тогда как Кейт и другие дамы тряслись сзади в повозках. Вся знать двигалась в единой процессии, которую замыкали четыре тысячи сторонников Ричарда с Севера: они гордо щеголяли своими значками с изображением белого вепря.

Вдоль улиц стояли его солдаты с такими же значками, они приглядывали за безмолвными, угрюмыми горожанами. Король явно опасался, что недовольство народа может вылиться в беспорядки или еще что-нибудь похуже. Кейт, проезжая мимо толпы, нервничала. Она видела впереди на некотором расстоянии отца верхом на Снежинке: сняв головной убор, он кивал направо и налево, приветствуя своих подданных. И хотя некоторые встречали его одобрительными возгласами, однако большинство стояло молча, возмущенно глядя на нового правителя.

Теперь коронационная процессия собиралась на Уайтхолле перед Вестминстером. Анна, Кейт и все ожидающие лорды и леди низко поклонились, когда появился король Ричард, великолепный в своем алом одеянии.

Восторженный взгляд девочки задержался на стоявшем рядом с отцом красивом молодом лорде с державой в руке. Высокий и роскошно одетый в костюм графского достоинства, он являл собой впечатляющую фигуру. Его бросающиеся в глаза черные локоны ниспадали чуть ли не до плеч, обрамляя словно высеченное из лучшего мрамора лицо с прямым носом и чувственными губами. Их представили друг другу; оказалось, что это Джон де ла Поль, граф Линкольн, [38] Джон де ла Поль, граф Линкольн (1464–1487) — старший сын Джона де ла Поля, герцога Саффолка, и Элизабет Йорк. Его мать была дочерью Ричарда Плантагенета, герцога Йорка, и Сесили Невилл. племянник короля и кузен Кейт. Ему, вероятно, было около двадцати.

Он был так хорош, что притягивал Кейт, словно магнит. Почувствовав интерес девушки, молодой человек надолго впился в нее глазами. От этого изучающего взгляда у Кейт перехватило дыхание.

Между тем на нее смотрел и еще один человек — лорд, который удостоился чести нести скипетр королевы. Он был на несколько лет старше Линкольна, среднего роста, крепкого сложения и далеко не так красив. Напротив, его лицо, окаймленное черными волосами, подстриженными до уровня подбородка, напомнило девушке хорька. Ей не хотелось, чтобы незнакомец рассматривал ее.

И вот настал торжественный момент. Ричард и Анна направились в Вестминстер-Холл, за ними последовали лорды и священнослужители. Ричард и Анна воссели на троны, а громадная процессия неторопливо двинулась в Вестминстерское аббатство. Через некоторое время король с королевой, рука об руку и босые — под ногами у них лежал полосатый ковер, — отправились в святая святых аббатства: к усыпальнице Эдуарда Исповедника, [39] Эдуард Исповедник (1003/1005–1066) — один из последних англосаксонских королей до Нормандского завоевания, правил с 1042 по 1066 год. Традиционно считается очень набожным; был канонизирован католической церковью в 1161 году. английского короля, причисленного к лику святых. Кейт чинно шла следом за королевой вместе с другими дамами, перед ней была одна только Маргарита Бофорт, леди Стенли, удостоившаяся чести нести шлейф Анны.

Кейт не испытывала симпатии к леди Стенли, строгой раздражительной женщине с суровым выражением лица. По рождению и душевным склонностям она принадлежала к клану Ланкастеров, и в ее жилах текла древняя королевская кровь, потому что ее предками были сын Эдуарда III Джон Гонт, герцог Ланкастер, и его жена Екатерина Суинфорд. Генрих Тюдор, граф Ричмонд, сын леди Стенли от первого брака, находился в ссылке в Бретани, но некоторые оппозиционеры, сторонники Ланкастеров, все еще рассматривали его как возможного претендента на трон. Поэтому новый король решил, что стоит отнестись к леди Стенли уважительно, в полном соответствии с ее высоким положением, что к тому же позволяло постоянно держать эту даму в поле зрения.

На коронации отсутствовала только одна знатная персона — герцогиня Сесилия, которая ясно дала понять, что не простила сыну его скандальных заявлений и не верит в историю про тайный брак Эдуарда.

Неторопливая торжественная церемония показалась Кейт необычайно долгой: она то восхищалась небывалым великолепием, то молилась, а время от времени украдкой бросала взгляды на Джона де ла Поля. Но никогда не забудет она того мгновения, когда кардинал Буршье возложил корону на голову ее отца. Сердце девушки воспарило, когда голоса монахов зазвучали под сводчатым куполом в последовавшем за этим «Te Deum», [40] «Тебя, Бога, хвалим» (лат.) — христианский гимн. и еще она радовалась тому, что торжественность этого мгновения наверняка должна была уничтожить все сомнения в справедливости претензий ее отца на королевский трон. Кейт восторженно смотрела, как один за другим, в соответствии со своим рангом, к нему подходят пэры и, преклонив колени, приносят клятву верности королю Ричарду. Потом настала очередь графа Линкольна, и ее глаза остановились на его стройной гибкой фигуре.