Барбара Картленд - Скверный маркиз

— Дорогая, говорят, его сиятельство уехал в Эпсом, — тихим голосом быстро проговорила она, — и пробудет там весь день, проверяя состояние лошадей, которых тренируют перед скачками. Эпсонское дерби, ты же знаешь… Столько народу на них всегда собирается… Ну это же курорт, самое место для развлечений! Не только же пить минеральную воду! И маркиз должен блеснуть на скачках своими лошадками! Я тоже сейчас удаляюсь… А ты не позволяй ее светлости совать свой нос в то, что ее совсем не касается…

— Не надо и спрашивать, куда ты собралась, Кэролайн, но ты понимаешь, что на послезавтра назначена твоя свадьба?

— Да, помню об этом и поэтому радуюсь, что у меня появилась еще одна замечательная возможность побыть с Аделино, и, очевидно, в последний раз!

— Будь осторожна, о Кэролайн!

— Мы будем очень осторожны. У Аделино есть друг, он живет в Челси и может пустить нас в свою квартиру на целый день. Сам он уехал, а слугам дал отпуск, так что мы там будем совсем одни… У-ух! Ты только представь! — Кэролайн закатила в блаженстве глаза.

— Но, Кэролайн, это безумие! — горестно воскликнула Орелия.

— Ничуть! Это так увлекательно и волнующе, настоящее приключение, и, в конце концов, я этого желаю! — весело улыбнулась ей Кэролайн и звонко чмокнула ее в щеку. — И не позволяй старой драконше скучать! А теперь я бегу, иначе придется отвечать на ее многочисленные вопросы!

И, прежде чем Орелия успела что-либо возразить ей по поводу всех этих готовящихся безобразий, она исчезла — вместе со своей чарующей улыбкой на озорном личике и соблазнительным ароматом гардений.

Герцогиня же, разумеется, немедленно проявила чрезвычайную любознательность: где это их несравненная Кэролайн и чем она будет заниматься весь этот день?

— Кэролайн мне сказала, что у нее назначено несколько встреч, — объяснила Орелия, избегая прямого ответа на прямой вопрос. — А возможно, она сопровождает его сиятельство.

— Во всяком случае, я должна знать, что происходит, — кисло заметила герцогиня, — уже прибыла целая карета со свадебными подарками, и, хотя секретари составляют списки, Кэролайн сама должна бы взглянуть на то, что ей подарили! Проявить хотя бы интерес, как полагается в таких случаях!

— Думаю, это, конечно, ее интересует, мэм, но, знаете, перед свадьбой столько хлопот!

— А вам-то это откуда знать? — ехидно царапнула ее герцогиня. И все утро она то и дело придиралась к ней, выражала неудовольствие и вздорила…

Им подали легкий ланч, так как ее светлость собиралась во второй половине дня навестить приятельницу, живущую в Хэмстеде, и уже в час дня Орелия в новом дорожном плаще из бледно-голубого крепа сошла в холл. На ней был капор с лентами того же цвета, что и плащ, и отделанный у полей кружевами, обрамлявшими лицо, что придавало ей почти детский вид.

В одеянии из фиолетового шелка, в накидке, отороченной собольим мехом, и в капоре со страусовыми перьями тоже фиолетового цвета, герцогиня наконец сошла по лестнице, держа в руке небольшой сверток. «Наверное, подарок для подруги», — рассеянно подумала Орелия. У главного входа уже стоял экипаж, и под надзором дворецкого лакей раскатывал на тротуаре красную ковровую дорожку.

Орелия послушно следовала за герцогиней, когда у двери ее светлость остановилась.

— Вон там, на улице, — сказала она очень тихо, так что одна лишь Орелия могла ее слышать, — я вижу экипаж моей приятельницы, графини Беррингтон. Не будете ли вы так любезны, Орелия, передать ей этот вот мой знак внимания? Так… безделица… Вон там, — и она указала пальцем, — вон там стоит ее экипаж! Она поссорилась с его сиятельством и не желает входить в дом. Передайте также графине, что я с нетерпением жду нашей встречи на свадьбе, — и повелительным жестом герцогиня вложила пакет в руки Орелии, а та послушно поспешила к указанному герцогиней ландо.

У дверцы, держась за серебряную ручку, стоял лакей в шляпе с кокардой и в темной ливрее. При виде приближающейся Орелии он распахнул дверь, и, нагнувшись, она заглянула внутрь, но занавески были задернуты, и она ничего не смогла рассмотреть в полутьме.

— Ее светлость посылает… — начала она объяснять, но в этот момент ее с силой втолкнули в ландо, и дверца захлопнулась.

Орелия вскрикнула от испуга и столь неожиданно-грубого обращения, а лошади сорвались с места в карьер.

— Остановитесь, это ошибка! — закричала Орелия, почти лежа на полу и не понимая, что случилось. В ландо больше никого не было. Опершись руками на сиденье, она приподнялась и села, стараясь прийти в себя, а затем постучала в стенку, смежную с козлами.

— Остановитесь, остановитесь! — снова крикнула она, но ландо помчалось еще скорее, и Орелия, почуяв недоброе, уже закричала изо всех сил: — Помогите! Остановитесь! На помощь!

Ландо сильно трясло. Стараясь сохранять равновесие, наклонившись вперед, она смогла разглядеть выгравированный на серебристом фоне большой герб. Потом, держась за спинку сиденья, потому что ландо мчалось уже очень быстро, она откинула с окошка занавеску. Солнечный свет ворвался кабину, ярко осветив герб, и Орелия его узнала… Ее охватил панический страх. Теперь она поняла, что произошло! Ее похитили! И похитил лорд Ротертон!

— Остановитесь! — снова в отчаянии закричала она и поняла, как слаб ее голос, а мольбы и вовсе напрасны. Кто расслышит ее крики в оглушительном стуке копыт по вымощенным камнем улицам!..

Орелия попыталась повернуть дверную ручку. Они едут так быстро, что если она выбросится в открытую дверь, то получит тяжкие увечья, но это все же лучше, чем оказаться во власти лорда Ротертона. Однако ручка осталась неподвижной. Орелия еще и еще пыталась повернуть ее, но безуспешно. Она подняла занавеску на другом оконце: они только что миновали угол Гайд-парка и теперь ехали боковыми улочками, на которых было мало прохожих. Орелия ударила сразу двумя кулаками в стекло и… опустила руки. Какой в этом смысл? Даже если она привлечет внимание каких-нибудь леди или джентльмена, чем они сумеют помочь ей? Да еще при той скорости, с какой мчалось ландо! Даже если кто-нибудь сообразит, что дело нечисто, лошади уже почти скроются из виду. А кроме того, найдутся ли желающие остановить экипаж, принадлежащий, очевидно, знатному лицу!

Она откинулась на спинку сиденья, стараясь спокойно и трезво осмыслить происходящее. Может ли джентльмен того общественного положения, что лорд Ротертон, причинить ей вред или увезти ее куда-нибудь в окрестности, где она не смогла бы дать знать о себе герцогине или Кэролайн?..

Но тут она вспомнила фанатичный взгляд Ротертона, когда они были на балу в Карлтон Хаузе. Он сказал, что намерен жениться на ней или сделать ее своей любовницей! Неужели ее ждет такая судьба? — с дрожью подумала Орелия. Сердце у нее упало. Она всегда его боялась и всегда, с самого начала, отвергала и его, и то зло, которое, казалось, от него исходило. Теперь она убедилась, что эта инстинктивная неприязнь ее не обманула: лорд Ротертон, несомненно, был воплощением зла. Предчувствие, что ей невозможно обезопасить себя, действительно имело под собой основание…