Барбара Картленд - Скверный маркиз

— Я думаю иначе, Ротертон!

Орелию словно подбросило к небесам, она вскрикнула от дикой и первозданной радости при звуке этого голоса. То был маркиз!

— Райд?! — воскликнул и Ротертон. И его словно подбросило, как и Орелию, но чувства его были при этом противоположного свойства.

— Выходи, я хочу с тобой поговорить! — ответил Ротертону маркиз, и Орелия поняла по его интонации, в какой он ярости. Она решила, что лорд Ротертон откажется выйти, но, поколебавшись, тот не стал обострять ситуацию, согласившись:

— Очень хорошо, я тебя выслушаю, Райд. Что же такого важного ты решил сообщить мне, что для этого остановил на дороге? У нас не будет для этой беседы другого времени, более подходящего?

— Сейчас как раз — самое подходящее! Выходи же…

Ротертон как-то особенно медленно, почти лениво, встал, приготовившись покинуть ландо, но при этом зачем-то быстрым и незаметным движением поднял крышку переднего сиденья — джентльмены, путешествуя, обычно прячут здесь ценные вещи на случай налета грабителей, но лорд Ротертон достал из укрытия… пистолет! Чтобы пустить его в ход, он должен был переложить его в другую руку, и Орелия, тут же заметив все это, в ужасе закричала:

— Берегитесь! Берегитесь!

Лорд Ротертон вскинул оружие. Маркиз отпрянул, и как раз вовремя — в ту же секунду прогремел выстрел. Пуля пролетела мимо, маркиз же схватил Ротертона за руку и, выдернув его из ландо, нанес ему ужасающий удар в челюсть. Ротертон почти согнулся пополам, но выпрямился и набросился на маркиза, как разъяренный бык.

Маркиз нанес ему новый удар и на этот раз свалил Ротертона на землю. Из носа и изо рта у того потекла тонкая струйка крови. Побелев от ярости, Ротертон снова поднялся, очевидно, даже не чувствуя боли, но маркиз, по-боксерски уверенно работая кулаками, опять уложил его наземь. Широко раскинув ноги, лорд Ротертон остался лежать в пыли неподвижно, однако маркиз схватил его за воротник и поднял.

— Нет, ты, свинья, не отделаешься от меня так легко! — прорычал он и еще раз ударил его, а потом еще, и кровь хлынула потоком у того по лицу. И только тогда, когда лорд Ротертон снова упал на землю, явно потеряв сознание, джентльмен, который сидел верхом на второй лошади, спешился и тронул маркиза за руку:

— Этого достаточно, Дариус!

— Нет, я хочу убить этого редкостного подонка! — мрачно ответил ему маркиз.

— Слишком многое придется тогда объяснять, — резонно отвечал его друг, — а кроме того, Ротертон — уже конченый человек. Он поднял пистолет на безоружного человека, а это поступок уже непростительный. Я уж позабочусь о том, чтобы с ним никто впредь не разговаривал и руки ему не подавал.

— А я, попадись он мне на глаза, — прохрипел маркиз, — уж не сомневайтесь, закончу дело, которое ты не дал мне закончить сейчас. — И, достав из кармана носовой платок, он вытер мерзкую кровь со своих пальцев.

В это время раздался стук колес и подъехал черно-желтый фаэтон, запряженный так хорошо знакомыми Орелии четырьмя безупречно подобранными в масть гнедыми. Маркиз взглянул в их сторону и подошел к ландо. На ступеньке стояла Орелия, очень бледная, но в больших глазах ее светилась несказанная радость.

— Вы спасли меня! — прошептала она, когда маркиз подошел поближе. Он, почти не глядя на нее, спросил:

— Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы дальше ехать со мной в фаэтоне?

— Но… разумеется!

Она торопливо надела капор и завязала ленты. Маркиз помог ей выйти из ландо, подвел к фаэтону и помог подняться на высокое сиденье, а потом, взяв вожжи у грума, приказал:

— Поезжай на Громе позади нас, Харрис.

— Очень хорошо, м’лорд.

Маркиз улыбнулся другу:

— Спасибо, Чарли, очень тебе обязан и готов оказать тебе ту же услугу, если понадобится.

— Ловлю тебя на слове! — И Чарли весело усмехнулся, усаживаясь на лошадь.

Маркиз ехал молча. Уезжая, он даже не взглянул на бесчувственное тело противника, оставшегося лежать вниз лицом на дороге, и его слуг, оцепеневших от страха. Орелия едва дышала от волнения, но они проехали почти милю, прежде чем маркиз спросил у нее:

— Он… он причинил вам какой-нибудь вред?

И она поняла, что он имеет в виду.

— Нет!.. Сначала он сам правил лошадьми, до самого Эпсома… и только когда мы поехали дальше… — Орелия замялась, подыскивая слова.

Однако маркиз молчал, и постепенно она успокоилась, страх ее рассеялся, она чувствовала себя в безопасности! Больше всего она испугалась за него. Но теперь все хорошо, он здесь, с ней! Он пришел, чтобы спасти ее! Впрочем, она ведь была уверена, что все так и будет!

Они уже проехали через Эпсом, когда маркиз остановился у маленькой бело-черной гостиницы, стоявшей в окружении нескольких домиков под соломенными крышами — картина, какую можно увидеть во множестве пригородов на территории Англии.

— Полагаю, нам с вами не повредит стаканчик вина, — объявил он. К ним уже подбежал конюший, остановивший гнедых, и маркиз помог Орелии спуститься, а Харрис соскочил с черного жеребца, на котором маркиз прискакал в Эпсом.

Их проводили в особую, небольшую гостиную, и маркиз заказал вино и мясную закуску. Когда за хозяином гостиницы закрылась дверь, он впервые за все время, как показалось Орелии, взглянул на нее. Она уже сняла капор и плащ. В бирюзово-голубом платье, немного надорванном у шеи грубыми пальцами Ротертона, она выглядела очень хрупкой, маленькой и беззащитной. Их глаза встретились, и, не отдавая себе отчета в своих поступках, ни о чем в этот момент не думая, Орелия подошла к маркизу и прижалась лицом к его плечу.

— Я думала, что он… убьет тебя! — прошептала она, и, обняв ее, он почувствовал, как она дрожит от пережитого.

— Но твой крик спас мне жизнь, — ответил маркиз. — Однако мне вряд ли было предназначено умереть, Орелия, ведь ты во мне так нуждалась!

— Я все время молилась, чтобы ты успел! Я чувствовала, что ты не можешь не сознавать, как мне… плохо, — опять прошептала она.

— Странное совпадение — то, о чем ты говоришь, — глухо ответил он. — Мне тоже как-то было не по себе весь день. Я чувствовал, что что-то случилось, и спешил вернуться в Лондон и, может быть, повидаться с тобой.

Он крепче сжал ее в объятиях и тихо проговорил:

— Орелия, поедем вместе? Мы поженимся за границей. Люди немного посудачат об этом, но когда мы вернемся в Англию, то все обо всем уже позабудут.

Орелия затаила дыхание и потом, словно осознав, что слишком тесно прижалась к нему, отступила. Он не пытался ее удержать, и теперь она стояла у каминной доски, глядя на холодный очаг.

— Кэро…лайн! — ответила она ему почти неслышно, прошелестела…

— Да, ее гордость будет уязвлена, — согласился маркиз, — но она, конечно, будет по-прежнему искать утешения с послом или кем-то подобным.