Барбара Картленд - Скверный маркиз

— А что сказал регент? И все общество, которое собралось в церкви?

— Когда я объяснил регенту, что случилось, Принни увидел в этом забавное приключение и очень обрадовался, что свадебный завтрак не пропадет… — И с лукавой искоркой в глазах маркиз добавил: — А что касается собравшихся в церкви, то они получили пищу для обсуждения и почувствовали большое удовлетворение, полагая, что впервые в жизни «скверный маркиз Райд» получил от ворот поворот, и так ему и надо, вот только жаль, что возмездие заставило себя долго ждать!.. Тем не менее все были в полном восторге!

Маркиз рассмеялся, но, быстро посерьезнев, сказал:

— Вот почему, любимая, я решил не давать им всем повода сплетничать и о тебе. Я придумал план, и, надеюсь, ты с ним согласишься.

— Но ты же знаешь, что я все для тебя сделаю… все, чего бы ты ни пожелал! Но как же я рада за Кэролайн, ведь она никого и никогда не любила, а только Джорджа!

— И, конечно, любит его и сейчас. Когда они уезжали в свое медовое путешествие, Кэролайн так и прыгала вокруг него, так и прыгала, исполняя все его малейшие пожелания, точно восточная женщина, в Индии, например. И им обоим это жутко нравилось, тут я не ошибусь в точности своих наблюдений!

— А он действительно разбогател?

— Джордж заверил меня, что богат, как Крез, но если это не так, я бы охотно отдал ему половину своего состояния. — И маркиз вздохнул, признавшись затем: — Я ведь уже потерял все надежды и не мог поверить, когда разыграл свою последнюю карту, что она принесет мне счастье!

— Но нам повезло! — блаженно прошептала Орелия. — И мы так счастливы, что мне и сейчас не верится, будто все наяву!

— Да, это все так, на самом деле, в нашей реальной жизни, сокровище мое, а теперь можно я расскажу тебе о своих планах?

— Какие же это планы?

— Рано утром, сегодня, я перегнал сюда, на конюшню, двух лошадей. Если мы поедем с тобой верхом по сельским дорогам, то это будет намного скорее, чем ехать по большой проезжей, и мы будем в моем загородном дворце, Райд Холле, меньше чем через три часа. И сегодня же вечером мы можем обвенчаться в домовой церкви!

— Сегодня же вечером, — опять прошептала Орелия, — неужели это возможно так быстро?

— Но этому ничто не может помешать, разве только ты разлюбишь меня до вечера…

— Ты же знаешь, я хочу быть с тобой до конца наших дней!

Маркиз медленно поцеловал ее в щеку, наслаждаясь нежностью ее кожи и, неохотно оторвав губы, продолжил:

— Я не хочу, любимая, чтобы и о тебе начали сплетничать, поэтому свадьба у нас будет тайная, а послезавтра мы с тобой уже уедем из Англии, и сначала я повезу тебя во Флоренцию, где ты увидишь свой портрет, написанный рукою великого Боттичелли почти четыреста лет назад. — И он снова поцеловал ее волосы. — А потом мы исследуем каналы Венеции, а потом, может быть, навестим Рим, Вечный город… После нашего двухмесячного отсутствия будет объявлено, что в Италии мы поженились. Ко времени нашего возвращения люди устанут судачить о нас. Какое-нибудь другое событие покажется им более заслуживающим внимания.

— Это все звучит так… заманчиво! — прошептала Орелия, голос, кажется, совсем изменил ей…

— Вот именно. Я согласен с тобой. Так что давай прямо сейчас и приступим к осуществлению этого плана. У меня сильное желание поскорее показать тебе мой усадебный дом, который должен стать нашим общим…

Он встал сам, затем одним сильным движением поставил ее на ноги, а она вдруг расстроилась:

— Да, но у меня же нет одежды для верховой езды! Я оставила ее в Лондоне, а свою старую выбросила, когда мы с Кэролайн уезжали в Райд Хауз…

— А я привез тебе твой верховой костюм!

— Ох… И как же тебе удалось все учесть и обо всем подумать?! — восхищенно ахнула Орелия.

— Но я же все время думаю о тебе! Мне просто невозможно думать о чем-то еще!.. — Секунду он помолчал, будто взвешивая, сказать ли ему сейчас или отложить сообщение на более подходящее время. Сейчас, решил он. Вполне подходящий момент! И продолжил, очень серьезно: — И, думая о тебе, я все подготовил к тому, чтобы открыть попечительский фонд для помощи несчастным детям и женщинам, нуждающимся в спасении и заботе… И как же я не додумался до этого раньше? Но ты преобразила меня, невольно заставила выйти из инерции жизни, сделала меня совсем другим…

— Неправда… Я не сделала тебя другим. Я вернула тебе себя самого, ты просто стал смелым, чтобы быть самим собой, жить, как подсказывает тебе сердце, а не следовать светским стереотипам.

— И я благодарен за это тебе, моя милая…

Орелия ничего не сказала в ответ, а просто тоже очень серьезно на него посмотрела. Взгляд ее глаз был глубоким и безгранично счастливым.

И, когда они дружно шагали к дому, она в свою очередь благодарно и нежно прижала его руку к своей щеке. Они шли через сад, и еще никогда Орелия не видела таких ярких цветов, таких пестрых и красивых бабочек, и птицы тоже никогда не пели так радостно ни в этом саду, ни в каком-либо другом для нее… Ей хотелось в эти минуты, чтобы каждый живущий на земле человек испытал когда-нибудь такое же счастье…

Старые слуги в поместье Морден приготовили им скромный ланч, а потом они сели на двух красавцев-скакунов с примесью арабской крови и поехали не по проезжей дороге, а через близлежащую сельскую местность прямо в Райд Холл.

То был лучезарный день, но свежий ветерок умерял жару. Над рекой — мелким притоком Темзы — стояла легкая дымка, переливающаяся цветными искорками от солнечного блеска, поля весело и озорно желтели цветущими лютиками, и казалось, что лошади ступают по золотому ковру, расстеленному в честь влюбленных.

По дороге они сделали остановку в придорожной гостинице, чтобы выпить домашнего сидра, а потом, по настоянию маркиза, немного отдохнули под сенью деревьев в лесу, и Орелия знала, что его пожелание отдохнуть было только предлогом: когда они спешились и привязали лошадей, она бросилась в его объятия, словно это была все та же спасительная гавань, но теперь дарованная ей навсегда…

Они сидели на стволе поваленного дерева, поросшего мхом. Рядом журчал ручей, и они смотрели, как стрекозы, сияя радужными крылышками, пляшут над его прозрачными водами, и зимородок летал туда и обратно над своим гнездом на берегу.

— Ты счастлива, дорогая? — спросил маркиз, пропуская сквозь пальцы прядку ее волос, которую чуть шевелил ветер возле ее щеки.

Орелия взглянула на него, и он увидел ответ в ее глазах еще прежде, чем она произнесла его вслух:

— Я даже не подозревала, что можно быть такой счастливой, и хорошо бы остаться здесь навсегда, вдали от всего мира, только ты и я!

— Но раз ты со мной, тебе уже нечего опасаться и в большом мире!