Анн Голон - Анжелика. Маркиза Ангелов

Фея Мелюзина была дочерью некоего Эленаса, короля Альбы [12] Альба — гэльское (кельтское) название Шотландии. В раннем Средневековье так называли королевство на северо-востоке этой страны. Другие варианты — Альбин, Олбани. Отсюда пошло слово «Альбион», которое относят ко всей Британии. По другой версии, имя «Альбион» дали острову римляне, по белым меловым скалам у Дувра. . Вскоре после замужества с принцем Раймоном де Форезом ее стали называть Матерью Люзиньяна, затем это имя превратилось в Мерлюзину и, наконец, в Мелюзину.

Миновали счастливые годы, и пришла беда. Беда вдвойне ужасная, потому что ее можно было избежать.

Кормилица говорила, что муж феи Мелюзины принес себе и своей семье несчастье и обрек прекраснейшую обожаемую жену на вечные страдания не потому, что разлюбил ее или полюбил другую, и не потому, что супруга скрыла от него какое-то греховное чувство, и даже не потому, что он стал жертвой любопытства, как принято считать; нет, несчастье произошло потому, что красивый влюбленный человек оказался всего-навсего легкомысленным!

С этими словами Фантина Лозье украдкой бросала взгляд черных глаз на Анжелику. Легкомыслие! Все несчастья мира заключены в этом слове и проистекают из него, как из ящика Пандоры!

Однажды вечером, вернувшись домой, в один из своих чудесных замков, который он получил в качестве приданого от своей не менее чудесной супруги, и, решив оказать пышный прием нескольким друзьям, встреченным по дороге, он забыл о настойчивой просьбе жены никогда не пытаться проникнуть в ее покои по субботам. И вот он вместе с собутыльниками вошел к ней, и перед ними предстало ужасное зрелище: в большом бассейне плескалась великолепная женщина с рыбьим хвостом.

Осознав, что ее тайна раскрыта, женщина-чудовище испустила страшный крик — крик агонии — и, разбрызгивая воду, рванулась в окно, в ночь, в пустынные пространства, где отныне должна была скитаться вечно. Это оказалось не просто разоблачение — теперь она не могла умереть естественной смертью и была обречена на вечную жизнь. Ведь что бы там ни говорили, для живого существа нет ничего страшнее бессмертия!

В самом деле, размышляла кормилица, не мог же такой знатный господин, как Раймон де Форез, первый сеньор Люзиньяна и Пуату, проявить простую забывчивость. Но если он не забыл торжественного обещания, которое дал жене, а просто не принял его всерьез и решил прийти к ней в тот вечер в компании гостей, то был тысячу раз легкомыслен.

«Ведь нет ничего более опасного для семейного счастья, чем легкомысленное отношение к просьбам женщины, которую ты любишь и которая тебе дорога», — заключала кормилица. Она добавляла, что, несмотря на несчастья, фея Мелюзина продолжает оберегать свою любимую землю. Она присматривает за замками Портеней, Морван, Марманд и Иссуден, а также дарует благополучие очень знатным семьям, таким, как Люзиньяны, и, возможно, другим их младшим ветвям, имена которых покрыты тайной.

Однажды мадам де Сансе, проходя через кухню по пути на огород, посчитала нужным кое-что поправить в этой истории. Конечно, Люзиньяны — знатный род, но они вовсе не ведут свое происхождение от феи, которая к тому же оборачивалась русалкой.

— Мадам, они были королями Кипра и Иерусалима [13] Люзиньяны (Лузиньяны) — знатный род из Пуату. Ги де Люзиньян (Лузиньян) (1160–1194) — граф Яффы, с 1180 г. король Иерусалима (1186–1192), сеньор Кипра (1192–1194). После потери Иерусалима получил от тамплиеров в управление Кипр, хотя коронован не был. Его старший брат Амори стал королем Кипра, а затем номинальным Иерусалимским королем. Династия Люзиньянов правила Кипром вплоть до 1489 года. , — заявила кормилица, прекрасно разбиравшаяся в истории рода Люзиньянов.

— Конечно, но…

— И после брака с Раймонденом [14] Так иногда называют Раймона де Форез. она стала родоначальницей, основательницей Люзиньянского, Люксембургского и Богемского домов. Уже не одно столетие об этом утверждается во множестве книг, даже в Синей библиотеке Труа.

— Это не доказательство, — ответила мадам де Сансе. — И, во всяком случае, Фантина, даже у очень родовитой семьи не может быть прародительницы-феи…

— Пусть мадам баронесса простит меня, — с большим достоинством ответила кормилица, — но если мадам баронесса отрицает происхождение семьи, в которое я верю, родственной семье мессира барона, то мадам баронесса не чувствует себя истинной пуатевинкой… И потом, посмотрите вот на нее, — Фантина бросила взгляд на Анжелику, — кто осмелится сказать, что ее прабабкой была не фея? Даже в деревне ее называют: маленькая Фея… И говорят, что ее ручки способны успокаивать боль. Если у кого-то болит голова или у ребенка режутся зубки, ее зовут, она кладет ладошку на лоб или на щеку больному, и боль стихает… если мадам баронессе угодно знать…

Столь же упрямая, мадам де Сансе бросила взгляд на свой выводок, в чьих простодушных глазах прочитала безыскусную просьбу не сомневаться в правоте кормилицы, и не смогла удержаться от умиленной улыбки, — такими красивыми и очаровательными они выглядели. С легким вздохом она снова взялась за свою корзинку и надела большую садовую шляпу, потому что именно она заботилась о саде и огороде. Это занятие отнимало почти все ее время, но зато позволяло, несмотря на бедность, кормить многочисленных домочадцев здоровой и разнообразной пищей, составлявшей весьма существенную часть от всего стола.

В этом году, в начале лета, кормилица Фантина начала опасаться появления разбойников и солдат. И хотя жизнь в провинции казалась мирной, кормилица, которая догадывалась о многих вещах, «чуяла» разбойников в жарком воздухе душного лета. Она смотрела на север, на дорогу, как будто пыльный ветер приносил их запах. Ей хватало пары мелочей, чтобы догадаться о том, что происходит не только в округе, но и во всей провинции и даже в Париже.

Купив у разносчика воска и несколько лент, она могла сообщить мессиру барону самые важные новости из жизни французского королевства. Собираются ввести новый налог, во Фландрии произошло сражение, королева-мать уже не знает, где раздобыть денег, чтобы удовлетворить жадных принцев. Она сама, властительница, живет стесненно, и кудрявый светловолосый король носит слишком короткие штаны, как и его младший брат, которого называют Маленьким Месье, потому что их дядя, Месье, брат короля Людовика XIII, еще жив.

Тем временем монсеньор кардинал Мазарини [15] Джулио Мазарини (урожд. Джулио Раймондо Мазарино, 1602–1661) — выдающийся политический деятель Франции, кардинал, преемник Ришельё, первый министр Франции с 1642 г. Сын сицилийского дворянина, Джулио принял духовное звание в 1632 г. и стал кардиналом в 1641 г. После смерти Людовика XIII в 1643 г. Мазарини по сути был правителем Франции; ходили слухи о его тайном браке с королевой Анной Австрийской. Во внешней политике, благодаря искусной дипломатии, добился больших успехов, утвердив политическую гегемонию Франции в Европе. собирает безделушки и картины итальянских художников. Королева его любит. Парижский парламент недоволен. До него доносятся крики бедных крестьян, разоренных войнами и налогами. Господа из парламента облачаются в прекрасные костюмы и горностаевые мантии, садятся в роскошные экипажи и отправляются в Лувр, где живет маленький десятилетний король, который одной рукой цепляется за черное платье своей матери-испанки, а другой — за красное одеяние кардинала Мазарини, итальянца.