Дженнифер Хеймор - Греховный намек

Софи испытывала величайшее облегчение. Ведь она много лет грезила о том, что Гарет жив, и считала, что он не смог приехать… по какой-то веской причине. Так оно и было! Он не покинул ее! Просто обстоятельства оказались сильнее…

– Но как же к нему вернулась память? – Тристан нахмурился.

– Он помнит далеко не все, сэр. Доктор сказал, что полное восстановление может потребовать времени. Вероятно, он не сумеет вспомнить все. Но после того как я нашел его, память частично вернулась. И с каждым днем – если не с каждым часом – он вспоминает все больше.

– И это началось, когда вы встретили его в Бельгии? – спросила Софи.

Мистер Фиск кивнул:

– Да, миледи. Началось сразу же, как только он увидел меня, хотя я был всего лишь лейтенантом в его полку. И я помог ему вспомнить остальное. Теперь он и сам вспоминает все, что происходило до Ватерлоо. Но иногда что-нибудь путает. Ведь теперь, когда полковник оказался дома, в знакомой обстановке, воспоминания прямо-таки обрушились на него.

– О Господи!.. – воскликнула Софи.

– Именно поэтому иногда кажется, что он не в себе. Ему трудно сразу все усвоить. Ведь он так долго жил… вне окружающего мира.

– Разумеется, – пробормотала Софи.

Тристан, потирая лоб, опустился в кресло.

– То есть вы хотите сказать, что он не намеренно бросил Софи?

– Совершенно верно, – подтвердил мистер Фиск.

Тристан кивнул, и лицо его словно окаменело. Софи знала, что это означало. Он пытается подавить какие-то сильные эмоции.

– Будьте уверены, миледи, – Фиск повернулся к Софи, – если бы он вспомнил о вас, то вернулся бы домой при первой же возможности. Так и случилось, когда к нему вернулась память. Мы немедленно отправились в Кале и сели на первое же судно, идущее в Англию.

– Спасибо, мистер Фиск, – прошептала Софи. – Спасибо, что сказали. Я… Мы понятия не имели…

– Понимаю, что вы сбиты с толку. А Кол не любит говорить о том, как провел эти годы. Думаю, он просто старается осознать все произошедшее с ним.

– Да, конечно, – кивнула Софи.

Мистер Фиск наконец отошел от окна.

– Спасибо за понимание, ваша светлость. А теперь… Простите, у меня дела.

– Разумеется, мистер Фиск.

– Кроме того… – Он понизил голос. – Мне нужен тот человек, который стоит на страже у вашей двери. Кол потребовал, чтобы он доставил кое-какие документы его поверенному.

Софи взглянула на Тристана. Только легкое подергивание века выдавало его чувства.

– Ведь тут будет спокойно, если я сниму его с поста? – осведомился мистер Фиск.

Софи надеялась, что он имел в виду ее попытки сбежать из комнаты, а не то, что они с Тристаном могли бы делать, оставшись наедине.

– Буду сидеть здесь, пока Гарет не скажет, что я свободна, – пообещала она.

Мистер Фиск улыбнулся.

– Спасибо, ваша светлость. Уверен, что после нашего разговора вам обоим есть что обсудить. И надеюсь, что вы будете терпеливы с Колом… с герцогом. Как видите… ему сейчас не так-то легко.

– Да, вы правы. Спасибо вам еще раз, мистер Фиск.

Гость поклонился и вышел, прикрыв за собой дверь.

– Иди сюда, Соф. – Тристан откинулся на спинку кресла и протянул к ней руки.

Софи приблизилась к мужу, и он усадил ее себе на колени. На несколько долгих минут она прильнула к нему, наслаждаясь ощущением надежности. Он крепко прижимал ее к себе, и Софи, уткнувшись лицом в его плечо, постепенно успокаивалась.

– Он намеревается начать процесс по признанию нашего брака незаконным, – пробормотал наконец Тристан.

Софи вздрогнула. Ей вдруг захотелось поклясться в вечной верности Тристану и сказать, что она навсегда забудет Гарета. Но она понимала, что не сможет так поступить. Ведь она была связана с обоими этими мужчинами… Правда, она считала, что один из них ушел навсегда. Но сейчас…

Софи заглянула в лицо мужа и провела кончиками пальцев по его губам. Гарет всегда любил Тристана. Он не станет намеренно причинять ему боль. Все его поступки – это всего лишь реакция на увиденное в спальне…

– Гарет прекрасно к тебе относится, Тристан.

Он невесело рассмеялся.

– Возможно, когда-то так и было, но сейчас он меня ненавидит.

– Ему так только кажется. Он был потрясен, увидев нас вместе. Но это останется в прошлом, когда Гарет все поймет. Он осознает, что любит тебя, и не захочет…

– Думаешь, он не станет претендовать на тебя?

Софи молчала, не зная, что ответить. Она вдруг поняла, что они, все трое, уже больше никогда не будут так близки, как прежде. Гарет не отдаст ее, а Тристан намерен за нее бороться. Поэтому они станут смертельными врагами, а ей придется выбирать между ними.

При этой мысли Софи стало дурно – к горлу подкатывала тошнота. Нет, она не может отказаться от Тристана! Не может!

– Гарет не откажется от тебя, – продолжал Тристан. – А когда он увидит Миранду…

Когда увидит Миранду?.. Софи невольно содрогнулась. Гарет – и хрупкая малышка. Как они отнесутся друг к другу? Использует ли Гарет дочь как оружие, чтобы разлучить их с Тристаном?

– Не беспокойся, мы выдержим, – пробормотала наконец Софи и нежно поцеловала мужа в губы. – Я люблю тебя, Тристан.

Глаза его медленно закрывались, а она продолжала целовать его; внутренний голос ей подсказывал, что это, возможно, в последний раз.

Немного помедлив, Софи стала расстегивать пуговицы на рубашке мужа, но он, перехватив ее руку, прошептал:

– Они могут вернуться.

Софи взглянула на дверь. В спальне герцогини не было засова – ни снаружи, ни внутри. И если она сейчас разденет Тристана… Трудно было представить, что сделал бы Гарет, если бы снова застал их в постели.

Она вновь прижалась к мужу.

– Прости, я… я только хотела коснуться тебя.

– Знаю, любимая. Я тоже этого хочу. Безумно хочу тебя, Софи.

«Возможно, это было бы в последний раз…» – промелькнуло у нее.

– Сегодня ночью я приду к тебе, любимая. Хорошо?

Софи кивнула, опустив глаза; ее терзали угрызения совести. Тристан, казалось, понял это и снова прижал ее к себе.

– Ты моя жена, – пробормотал он. – Все еще моя…

И он был прав. В его объятиях она теряла голову – не было смысла это отрицать. Да, она ПРИНАДЛЕЖАЛА ему и, как всегда, хотела его.

Его рука скользнула ей под платье, и она тихонько застонала.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и рука Тристана отдернулась. На Софи же словно выплеснули ведро ледяной воды. Дрожа от страха, она встала, оправила юбку и подняла глаза.

Гарет! Ну конечно! Ее грудь пронзило сознание вины, когда она увидела его искаженное мукой лицо. Ох, она снова причинила ему боль.

А Гарет по-прежнему стоял на пороге. И казалось, его голубые глаза превратились в осколки льда. На нем был все тот же черный плащ, из-под которого виднелись поношенные грязные сапоги. Светлые волосы были растрепаны, словно он неделями не причесывался. А рука его сжимала огромный пистолет. Оружие, несущее смерть.