Беверли Кендалл - Неопытная искусительница

Словно решившись, Джеймс оседлал ее бедра и принялся лихорадочно расстегивать рубашку, отрывая пуговицы. Когда рубашка упала на пол, он взялся за застежку брюк.

Теперь он являл собой зрелище, заслуживающее того, чтобы запечатлеть его в памяти. Его грудь покрывала темная поросль. Сужаясь посередине, она уходила за пояс брюк. Под гладкой кожей рельефно бугрились мускулы.

— До чего же ты прекрасна, — хрипло выдохнул он, стянув с себя брюки вместе с трусами и швырнув их на пол, где уже высился ворох одежды.

Мисси ахнула. Она видела изображения голых мужчин в книгах, но ничто не подготовило ее к картине, представшей перед глазами. Фаллос Джеймса был длинным и толстым, с выпуклыми венами по всей длине и настолько твердым, что торчал, выступая вперед. Казалось невозможным, что она сможет вобрать в себя подобное. Ее бедра инстинктивно сжались.

Представив, какое пугающее впечатление производит, Джеймс быстро растянулся на постели, накрыв ее телом, и попытался успокоить, осыпая нежными поцелуями. Потребовалось немного времени, чтобы она открылась ему, начав собственное исследование. Ее руки блуждали по его спине, сжимая твердые мускулы, пока Джеймс устраивался между ее ног. Почувствовав прикосновение его обжигающей плоти к своим женственным лепесткам, Мисси ахнула и непроизвольно выгнулась под ним. Джеймс откликнулся резким движением, прижавшись напряженным жезлом к ее сокровенному месту, прикрытому влажной тканью панталон.

— Боже, как я хочу тебя, — простонал он у самых ее губ, прежде чем продолжить раздевать ее.

Оставшись без одежды, Мисси вдруг смутилась и попыталась прикрыть интимные части тела. Никогда прежде она не раздевалась догола перед другими людьми, не говоря уже о мужчине.

— Ш-ш-ш, — прошептал он успокаивающим тоном, заставив ее убрать руки с помощью нежных влажных поцелуев, заставлявших ее трепетать от мучительного восторга. Мисси чуть не сошла с ума, когда его пальцы прошлись по темным кудряшкам, прикрывавшим ее нежную плоть, и инстинктивно сжала бедра.

— Нет, позволь мне почувствовать тебя, — произнес Джеймс, пожирая ее потемневшим взглядом. Погрузив кончик пальца во влажные лепестки, он потер заветную плоть, нежно, но сильно. Наградой ему был новый поток влаги. Его руки дрожали, бедра непроизвольно дергались. Стиснув зубы в приступе неприкрытого желания, он продолжил поглаживать и пощипывать ее плоть, раздвигая мягкие складки, открывая еще не изведанные территории, вызывая в ней ощущения, которых она никогда раньше не испытывала. Погрузившись глубже, он нащупал чувствительный бугорок, заставив ее бедра выгнуться, оторвавшись от постели. Джеймс ускорил движения, и ее захлестнуло наслаждение, которое нарастало, становясь невыносимым. И когда он склонил голову, прихватив зубами ее затвердевший сосок, и втянул в рот, Мисси словно взорвалась. Волны восторга накатывали на нее одна за другой, заставляя извиваться в его объятиях, пока она не вскрикнула и не рухнула, обессиленная и насытившаяся, на постель.

Она все еще тяжело дышала, приходя в себя, когда Джеймс обхватил ладонями ее округлые ягодицы и сжал, раздвинув ее ноги шире. Одурманенная страстью, Мисси приподняла тяжелые веки, глядя, как он направляет напряженное естество в ее лоно. Он медлил, давая тесным стенкам привыкнуть к натиску. Ощущение, которое она при этом испытала, не было ни болезненным, ни приятным, просто непривычным.

По его лицу стекал пот, губы были сжаты, на лице застыла напряженная гримаса.

— Постарайся расслабиться. Будет немного больно, — произнес он, тяжело дыша.

И не успела Мисси моргнуть глазом, как он сделал мощное движение, вонзившись в нее до предела. Боль, хоть и ожидаемая, заставила ее поморщиться и напрячься. Нежная плоть протестовала, заставив внутренние мускулы сократиться.

— О, ради Бога, не шевелись, — выдохнул Джеймс с мукой в голосе.

Они замерли, и только прерывистое дыхание нарушало тишину комнаты. За эти несколько секунд ее тело приспособилось к вторжению и расслабилось, перестав воспринимать его присутствие как неудобство.

Джеймс снова начал двигаться, медленно и ритмично. Постепенно его движения ускорились, и ощущение его плоти, трущейся о ее стенки, стало вполне приятным. Он крепче сжал ее ягодицы, удерживая их на месте. Напряжение нарастало, вознося ее к неведомым высотам. Его бедра яростно двигались, сотрясая кровать и подталкивая голову Мисси вместе с подушкой к изголовью. Но прежде чем она достигла сверкающей вершины, он издал хриплый возглас, вонзившись в нее в последний раз, а затем рухнул, уткнувшись лицом в изгиб шеи.

Еще несколько секунд, и она обрела бы наслаждение, которое испытала чуть раньше. Жаль, что ей не удалось достигнуть этой вершины еще раз, ощущая его внутри себя.

Джеймс тяжело дышал, навалившись на нее своим большим телом. Но это была приятная тяжесть. Лежа под ним, Мисси вдыхала мускусный аромат любви. Она никогда не думала, что занятия любовью имеют запах. Собственно, она вообще не задумывалась об этом, но запах был. И не просто мускусный, а солоноватый и влажный. Амброзия.

Чуть погодя, когда их дыхание выровнялось, а сердцебиение замедлилось, Джеймс соскользнул с нее, повернувшись на бок. Затем встал с постели и проследовал голышом к умывальнику, вернувшись с влажной салфеткой. Все так же молча, с непроницаемым видом он стер остатки влаги у нее между ног, а затем принялся собирать их одежду, разбросанную по полу.

Мисси, не искушенная в таких делах, не знала, что делать.

— Одевайся, — ворчливо произнес он.

В его тоне и напряженных чертах не было и намека на нежность. Осознав вдруг свою наготу, Мисси выхватила у него сорочку и начала одеваться. Джеймс быстро привел себя в порядок, оставив ее возиться с нижними юбками в натянутом молчании. Она не решилась попросить Джеймса помочь ей с корсетом, так что пришлось обойтись без него. Другое дело платье. Она не могла справиться с пуговицами своими силами. Как жаль, что она не надела платье с застежкой спереди.

Натянув лиф платья, она обернулась через плечо. Джеймс наблюдал за ней с пристальным интересом.

— Мне не застегнуть пуговицы. — Она вспыхнула, подставив ему спину. — Ты не мог бы?

Молчание, последовавшее за ее невысказанной просьбой, было таким же взрывоопасным, как керосин и огонь.

Бросив взгляд через плечо, она чуть не вздрогнула при виде его лица. На нем было написано такое откровенное вожделение, что на миг ей показалось, что он сейчас набросится на нее. Но оно мгновенно исчезло, и Джеймс шагнул к ней с неколебимым спокойствием.

Он легко застегнул пуговицы, но его дыхание, прерывистое и хриплое, раздававшееся у ее уха, свидетельствовало о другой задаче, требовавшей куда большего напряжения. Когда он закончил, его пальцы обхватили ее плечи и сжали, не сильно, но достаточно крепко, чтобы заставить затрепетать ее и без того взвинченные нервы. Но в следующее мгновение Джеймс резко отпустил ее и отступил на несколько шагов назад.