Беверли Кендалл - Неопытная искусительница

— Ты за этим приходила? — поинтересовался он натянутым тоном.

Вопрос подействовал на Мисси как удар. Она недоверчиво уставилась на него.

— Как ты можешь?

— Зачем еще ты последовала за мной в спальню? — резко бросил он.

— Ты… — Она запнулась в поисках ответа. — Ты ушел так неожиданно. Мы не закончили.

— Ты просто не могла оставить меня в покое. Не терпелось добиться своего, и пропади все пропадом.

Мисси взвилась. Какие бы теплые чувства она ни испытывала после занятий любовью, они мигом исчезли от этого обвинения. Похоже, он намерен винить только ее в том, что произошло между ними. Какое бессердечие с его стороны! Хуже того, какой глупой и слабой она оказалась.

— Я не заставляла тебя заниматься со мной любовью, — заявила она, вздернув подбородок.

Джеймс угрюмо хмыкнул.

— Это не имело никакого отношения к любви, так что, сделай одолжение, не тешь себя иллюзиями. Мне пришлось бы уподобиться папе римскому, чтобы отвергнуть то, что ты предлагала. Я не мог не поддаться искушению, — произнес он с отвращением в голосе.

Мисси стало дурно. Это был настоящий удар. Она поспешно отвернулась, чувствуя, как слезы жгут глаза. Будь она проклята, если заплачет перед ним.

— Думаю, я найду дорогу к выходу. — Выйдя из комнаты, она ускорила шаг, направляясь к лестнице.

Не успела она добраться до нижней ступеньки, как появился дворецкий, суровый и молчаливый, с ее шляпкой и шалью в одной руке и сумочкой с перчатками — в другой. Она слепо надела их, тщательно избегая его взгляда.

Шагнув в туманный лондонский воздух, Мисси бросила взгляд назад. Движение на верху лестницы привлекло ее внимание, и она увидела непроницаемое лицо Джеймса, прежде чем дверь закрылась.

Путь домой она провела как в тумане, поглощенная мыслями о событиях последнего часа. Только что она совершила величайшую ошибку в своей жизни. Ее жизнь погублена. Теперь ни один приличный мужчина не захочет взять ее в жены. А если эта новость дойдет до матери, ее сердце будет разбито. Виконтесса относилась к Джеймсу как к сыну и восприняла бы этот факт как наихудшее из предательств. Мисси содрогнулась, отказываясь даже думать об этом.

После того как Стивенс щедро вознаградил кучера за службу, они с Мисси вошли в их городскую резиденцию через черный ход, предназначенный для слуг. Стивенс двинулся вперед, чтобы убедиться, что путь к ее спальне свободен. Мисси с трудом удалось выдавить благодарную улыбку, прежде чем кинуться в свою комнату и запереться изнутри.

Направившись к постели, она поймала собственное отражение в зеркале. У нее был вид женщины, которую здорово поваляли в сене. Волосы пребывали в беспорядке, губы покраснели и припухли. Между бедрами саднило, напоминая об утраченной девственности. Ее бросило в жар при одном только воспоминании, как самозабвенно она отдавалась Джеймсу, как извивалась в его объятиях от наслаждения и как прижимала его голову к груди, чтобы продлить сладкую муку, которую доставляли ей его ласки. Ее тело откликнулось уже знакомым томлением, и к низу живота прихлынула кровь, отзываясь пульсацией между бедрами.

Раздосадованная, Мисси отвернулась от зеркала и бросилась на постель. Каким презрением он окатил ее после этого, практически обвинив в том, что она соблазнила его. Просто ужасно, что она получает такое удовольствие от воспоминаний об их занятиях любовью — как бы он это ни называл.

Ее мысли кружились подобно сухим листьям, подхваченным порывом ветра. Стыд и обида сражались с предательством тела, которое предавало ее даже сейчас. А ее чувства к Джеймсу? К стыду Мисси, они выдержали удар, нанесенный его презрительным осуждением. Ей хотелось бы возненавидеть его, но комок в горле и боль в сердце, которые она ощущала при этом, превращали все эти потуги в насмешку.

Что же теперь делать? Понятно, что она не расскажет об этом ни одной живой душе. И он тоже. Джеймсу нравится его холостая жизнь. Но что, если его дворецкий проболтается? Или другие слуги, которые могли видеть, как она пришла и ушла? Если пойдут слухи, ее репутация будет погублена. Общество отвергнет ее. Ни один уважающий себя мужчина не захочет жениться на ней. А ее семья… трудно представить себе позор, который она навлечет на них.

И Джеймс.

С ее губ слетел возглас отчаяния. Что сделает Джеймс? Он скомпрометировал сестру своего лучшего друга, представителя высшего света. В подобной ситуации приличия предполагают только одно решение — предложение.

Мисси пронзила дрожь предвосхищения. Брак с Джеймсом стал бы осуществлением ее самой заветной мечты. И вынужденным поступком, чего он не простил бы ей до конца своих дней, последовала отрезвляющая мысль. Она совсем не хочет быть навязанной ему как ненужный багаж. Уж лучше лишиться репутации, чем терпеть подобное унижение.

Раскаяние, как обнаружил Джеймс, весьма неприятное чувство.

Последние десять минут он был занят тем, что взбалтывал легкими движениями бренди в бокале, наблюдая, как золотистая жидкость плещется о стенки. Но во всем мире не нашлось бы такого количества алкоголя, чтобы утопить в нем его вину. Трезвый как стеклышко, он задумчиво смотрел на хрустальный бокал в руке.

Поскольку все в доме напоминало ему о Мисси, Джеймс ретировался в единственное место, где мог найти утешение, — в «Уайтс».

В клубе кипела обычная активность, но звуки мужских голосов не оказали на него отвлекающего действия, как он надеялся. В воздухе висел сигарный дым, настенные светильники создавали приятный полумрак. Несколько знакомых попытались завести с ним разговор, но, не встретив отклика, отправились на поиски более приветливой компании.

Он погубил ее репутацию.

Эта мысль пронзала его, как раскаленный кинжал. Он погубил невинную девушку. Мысленным взором Джеймс видел дверь, захлопнувшуюся перед его свободой. Не было ни способа, ни места, где он мог бы скрыться от последствий своего поступка. Из-за его несдержанности Мисси практически лишилась шансов сделать хорошую партию, хотя нашлось бы немало джентльменов, которые были бы более чем счастливы взять ее в любовницы. Его кровь холодела при мысли о ее беспомощности перед негодяями и распутниками, которые набрасывались на беззащитных, как хищники. И еще более при мысли о том, что она будет отвергнута светским обществом. Как опозоренная.

Нет, он не может этого допустить. У него нет иного выхода, кроме как жениться на ней.

Его гнев утих. Он больше не испытывал ожесточения, заставившего его наброситься на Мисси с упреками. Как бы ему ни хотелось этого, он не мог снять с себя вины за случившееся. Он был добровольным и весьма активным участником того, что он мог описать как лучший опыт в своей жизни.