Анна Рэндол - Тайна ее поцелуя

— И если вы, Мари, предпочтете превратить это в битву, то победителем стану я, — заявил он, когда она вынырнула в нескольких дюймах от него.

— Вы говорите это с такой уверенностью…

Она снова нырнула, чтобы удалиться от него, но он успел ухватить ее за лодыжку.

Мари вынырнула, отфыркиваясь. И Беннет тотчас же прижал ее к себе, так что нос девушки оказался всего в нескольких дюймах от его груди.

— Вы не сможете сделать ничего такого, чего бы я не предвидел. — И сейчас его голос был совсем не властным, скорее — дружелюбным. — Ничто не застанет меня врасплох, понятно?

Она обхватила его бедра ногами и обняла за шею. «Интересно, а это он предвидел?» — подумала Мари. И тут же прижалась губами к его губам.

— Черт бы вас побрал… — прошептал он, чуть отстранившись.

— Я думала, вы знали, что это произойдет.

Она осторожно прижалась к твердому бугорку между его ног.

Он тяжело вздохнул.

— Вы прекрасно знали, что я не хотел…

— Вы были слишком напыщенным и самодовольным, поэтому ничего не понимали.

Он взял ее за ягодицы и еще крепче прижал к себе. Мари шевельнулась и едва удержалась от стона, почувствовав, как к ней прижимается возбужденная мужская плоть.

Тут Беннет вдруг вздрогнул и попытался отстраниться от нее, но она, придержав его, снова к нему прижалась.

— Черт, Мари… Что вы делаете со мной? — прохрипел он.

— Кажется, в «Камасутре» это называется «сплетающимися близнецами».

Вода плескалась вокруг них, когда он прижимал ее к стенке бассейна.

— Мари, разве вы никогда не останавливались, чтобы обдумать опасность ваших поступков?

Она ахнула, когда он сунул руку меж ее ног и начал ласкать ее.

— Почти всегда… останавливаюсь, — пробормотала Мари. — Если только меня не втягивает в какое-нибудь дело такой напыщенный, властолюбивый…

Его пальцы задвигались быстрее.

— О, Беннет!..

Он коснулся губами ее уха.

— Дорогая, как я могу устоять перед вами?

Мари тихо застонала. Он своими ласками возбуждал ее… и ужасал.

— Беннет, что вы со мной делаете?

— То, чего вы все время желаете. — Он продолжал доводить ее почти до безумия. — Или вы хотели бы, чтобы я остановился?

Его рука замерла.

Она прижалась к нему и обхватила руками, словно стараясь удержать.

— Нет, не смейте!

И он возобновил свои восхитительные ласки.

— Я же говорил, что не оставлю вас, помните?

С этими словами он впился в ее губы поцелуем, и Мари, содрогнувшись, постаралась еще крепче к нему прижаться. По телу ее прокатывались волны наслаждения, и она уже не знала, где кончалось ее тело и где начиналась вода. И если бы Беннет все еще не держал ее, она, наверное, опустилась бы на дно бассейна и утонула. Неудивительно, что так трудно овладеть «Камасутрой»…

Тут поцелуй их наконец прервался. И, уронив голову на плечо Беннета, Мари закрыла глаза, наслаждаясь покоем…

Ей не хотелось открывать глаза. И хотелось оставаться в его объятиях как можно дольше. Но вскоре действительность вступила в свои права, и Мари в тревоге подумала: «Теперь он будет относиться к моей слабости с презрением». Но нет, она не могла признать его власть над ней!

Пытаясь показать свою независимость, Мари с усмешкой проговорила:

— Если вы, майор, старались убедить меня, что глупо поступать импульсивно, то вам это не удалось.

Она скорее почувствовала, чем услышала, как в груди Беннета что-то заклокотало — он то ли застонал, то ли рассмеялся.

Отпрянув от него, Мари нахмурилась. И тут вдруг увидела белый гладкий шрам, протянувшийся от плеча до живота майора. Еще больше отстранившись, она внимательно рассмотрела шрам. А потом заметила на ребрах еще один — звездообразный. А на животе, под водой, были видны с полдюжины небольших белых отметин. «О Боже, он весь покрыт шрамами», — подумала Мари. Протянув руку, она дотронулась пальцем до шрама на его груди и тут же вспомнила, что ни в одном из стихотворений Беннета не говорилось о его собственной боли, только о…

Боже милостивый, как он смог все это пережить?! Впрочем, ничего удивительного, такой уж он человек. К тому же он считал медали ничего не стоившими украшениями и носил на собственной коже доказательства своей храбрости.

— Как это произошло?

Мари провела пальцем по шраму на его груди.

Он отстранил ее руку.

— Мари, это война. Вот и все.

Не в силах сдержаться, она поцеловала шрам на его плече.

— Мне так жаль, Беннет…

Он промолчал. А потом вдруг отступил от нее, вздохнул и нырнул в воду. Через несколько секунд он вынырнул, подплыл к ступенькам, затем подошел к скамье, на которой лежали полотенца.

И тут Мари ахнула, увидев длинные глубокие шрамы на его спине. О Боже, его били кнутами! Она повидала многих бывших рабов и сразу узнала эти отметины. Они были получены не в битве — в том нельзя было ошибиться.

— Беннет, кто сделал это с вашей спиной?

— Французы.

— Но вы же офицер!..

— Который не дал им информацию. А они в ней очень нуждались.

— Но почему вы не…

— Я молчал, потому что не имел права говорить. — Он быстрыми энергичными движениями вытерся полотенцем и добавил: — Если бы мы были в Англии, вас, вероятно, повесили бы за ваше поведение этим вечером. — Он повернулся к ней, и она увидела, что его лицо исказилось от гнева. — Я должен был бы пойти к послу и сообщить ему о вашем предательстве.

Вода вдруг показалась Мари ужасно холодной, и она поежилась.

Беннет же повернулся к ней спиной и начал одеваться.

Мари вышла из бассейна, взяла другое полотенце и, как смогла, вытерлась. Вода стекала с ее волос на руки и на спину, а сердце громко стучало в груди. Несмотря на все свои заверения, что она все обдумала, она не предвидела такого результата…

— Беннет, вы уйдете?..

Он натянул одежду поверх мокрого белья.

— Мне приказано охранять вас.

Но что же все это значило? Он собирался охранять ее от самой себя? И пойдет ли он к послу? Или будет молчать и дальше?

— Мои поступки не угрожают чьей-либо жизни, майор. Люди Талата всего лишь немного опоздают. Я для них не опасна.

— В самом деле? — Мари промолчала, и Беннет добавил: — Я ничего не сообщу послу. Вы ведь об этом хотели меня спросить?

«Следует ли мне поблагодарить его?» — подумала Мари. Она выжала волосы и набросила халат. Затем тщательно застегнула на нем пуговицы. И у нее вдруг возникло ощущение, что она лишилась… чего-то очень для себя дорогого.

— Я иду спать, — прошептала Мари.

Беннет кивнул и прошел за ней до двери спальни, но не попытался войти.

— Я буду на страже, — сказал он.

У нее не было сил спорить.

— Прекрасно, майор. Но вы тоже немного поспите, хорошо?

— Посплю. Когда буду уверен, что вы в безопасности.

Мари закрыла дверь и, забравшись на кровать, свернулась клубочком. Если она не сожалела о своем поведении в этот вечер, то почему же чувствовала себя так ужасно?..