Свободное сердце

– Отец ждет меня на проповедь. – Пробормотала она.

– Я пошлю кого-нибудь сказать ему, что ты больна, ведь это так и есть.

Одеяла снова зашевелились и из-под них вынырнула голова Джессики. Руками она осторожно сжимала пульсирующие виски. Девушка выглядела до бесконечности несчастной, но все же смогла одарить Кейлу суровым взглядом. – Ты же знала, что со мной будет, – угрожающе прошипела она, – Почему ты не остановила меня?

Кейла ласково улыбнулась. – Ты хотела пить дальше, Джес. Я не могла сказать тебе «нет». – Она протянула руку и нежно заправила непослушную прядь волос Джессики ей за ухо. – А потом, ты была так прелестна, когда напилась… мне было просто стыдно лишать тебя удовольствия.

Джессика застенчиво залилась краской. Она прекрасно помнила всю прошедшую ночь, и хоть у нее и раскалывалась голова, все ей еще хотелось, чтобы этот жест означал больше, чем он значит на самом деле. – В следующей раз я буду осторожней. – мягко сказала она, держась за свою многострадальную голову. – Но как такой вкусный напиток, который поначалу приносит восхитительную легкость, потом может доставлять такую ужасную боль?

– Гораздо более мудрые люди, чем ты, представь себе, тоже задаются таким вопросом. Если ты хочешь получать наибольшее удовольствие, то будь готова, что за этим последует дорогая плата. Это закон жизни. – Кейла задумалась, а ,может, ее невероятная дружба с Джессикой и была расплатой за все те годы боли и унижений, что она провела в рабстве. И если это правда, то это восхитительное чувство должно длиться всю ее оставшуюся жизнь. Кейла улыбнулась про себя, и сердце ее наполнилось теплотой и нежностью.

Оторвавшись от своих радужных мыслей, Кейла заметила , что Джессика с любопытством рассматривает ее. Видно, она надолго задумалась. – Извини, – смущенно проговорила она, – Вот, задумалась.

Девушка понимающе улыбнулась. – Ничего. Я так делаю постоянно. – она легла на спину и завозилась, удобнее устраиваясь на подушках. – Чем собираешься сегодня заниматься?

Кейла пожала плечами. – Я подумала, что неплохо бы принять ванну и найти какую-нибудь чистую одежду сперва, а потом вернусь сюда, и мы сможем немного поиграть в шахматы. Или можешь научить меня играть в нарды, помнишь, ты говорила?

При упоминании о ванне, и о том, что там будет плескаться Кейла, разум Джессики тут же услужливо подбросил ей идейку о глазке, и о чудесном виде, что за ним откроется. Она прогнала дерзкую мысль и выругалась про себя, возвращаясь к реальности. Кейла выжидающе смотрела на нее. О чем, бишь, она там говорили? А, нарды.

– С удовольствием. Будет здорово, это совсем не сложная игра. – Она улыбнулась и потерла голову, которая на удивление быстро отходила от боли при мысли о том, что Кейла проведет весь день рядом с ней. – Это поможет мне отвлечься от головной боли.

– Отлично, – Кейла встала и направилась к своей комнате. – Я пойду помоюсь и скоро вернусь. – Она усмехнулась, – После вчерашней ночи не помешает долго и со вкусом отмокнуть в теплой водичке.

Джессика могла только кивнуть, в ее мозгу роились образы, как Кейла, нагая, лежит в воде и изящными руками нежно ласкает свое бронзовое тело. Как только за женщиной закрылась дверь, она резко тряхнула головой, чтобы усмирить разбушевавшуюся фантазию. Застонав, Джессика прикрыла глаза и отчаянно сжалась в комок, боль тысячью иголок вонзилась в ее мозг.

– Это же так просто, – подал голос ее разум, – Зайти в секретный ход вон там, и через несколько минут ты сможешь наслаждаться, без боязни, что Кейла поймает тебя за подсматриванием.

– Нет, – громко возразила она. – Кейла – мой друг. А это – всего лишь безумное влечение.

Ее разум даже не потрудился возразить, просто изогнул хитро свою воображаемую бровь, мол, как хочешь.

Джессика тяжело вздохнула и прислушалась к своему сердцу. Глупо отрицать правду… тем более перед собой. Все было слишком очевидно, она уже не может говорить, что это влечение, всего лишь закономерное следствие ее романтической натуры. Нет. Это не просто страсть, которая испарится через некоторое время. Чувства не просто захлестнули ее сердце и разум, завладели ее телом. Они поселились в самых сокровенных глубинах ее души, и не собирались оттуда уходить.

– Хорошо, – громко призналась она, наконец решившись, – Я влюблена в нее.

Воображаемая бровь разума приподнялась еще выше.

– Она вздохнула. – Я… в нее влюблена.

Разум кивнул, удовлетворившись признанием.

– Но это не значит, что у нее ко мне взаимные чувства, – продолжала Джессика, – она любит меня, как друга, не больше того.

– Но откуда ты знаешь? – хитро поинтересовался разум. – Она же сказала тебе, что предпочитает женщин мужчинам, а это, знаешь ли, неплохое начало. – Но она никак не дала мне понять, что тоже увлечена мной, это не то!

– Можно подумать, что ты поняла бы ее намеки, если она решилась бы дать тебе понять, – дразнил ее разум. – Здесь, моя девочка, ты совсем наивна.

– Вот и нет, – надулась она, – я – взрослая женщина.

– Ну, да, конечно. Ты даже не заметила, что разносчица заигрывает с тобой, пока тебе Кейла не подсказала. Она должна была бы очутиться на твоей кровати, голая и молящая, только тогда бы ты догадалась!

И разум коварно нарисовал ей в воображении подходящую иллюстрацию. Джессика зарделась и попыталась возразить, но не нашла аргументов. Надо признать, ее разум был прав, она наивна… ей не хватает жизненного опыта. Хотя ее воображение вместе с разумом, все таки где-то успели нахвататься, даже больше, чем нужно. Она думала прежде о том, что будет, если она влюбится. Ей придется намеренно отложить свадьбу в надежде, что кто-то придет и украдет ее сердце. Ироничность ситуации в том, что так и случилось, сердце украдено, но… женщиной.

– Ты всегда знала, что любишь женщин, – отозвался разум. – Просто у тебя не было возможности проверить это на практике. Теперь есть.

– Но это не значит, что я буду шпионить за ней в глазок, – возразила она, не желая сдаваться.

– Ты шпионила за всеми всю свою жизнь. Может быть, это и было нехорошо, когда ты думала, что это всего лишь наваждение, но сейчас ты знаешь, что это большее.

Джессика молчала, разум расценил это , как положительный признак и поднажал.

– Ты же знаешь, что чувства эти не уйдут. Если она будет жить здесь, а ведь она этого хочет, иначе, зачем тогда она так сказала твоей матери, тебе придется держать в себе свои чувства. Неужели действительно сможешь жить, годами испытывая такое искушение, и ничего с этим не делать?

Джессика несчастно нахмурилась. – Моя мать будет в ужасе. – вздохнула она.

– Твоя мать в ужасе от всего, что бы ты ни сделала. – припечатал разум. – Какая тебе разница?