Тина Габриэлл - Возлюбленные-соперники

— Один поцелуй еще не значит, что ты отказалась от имущественных претензий, — усмехнулась Харриет.

Белла изо всех сил старалась казаться невозмутимой.

— Я не доверяю ему. Я не доверяю себе в его присутствии.

Еще немного внимания со стороны Джеймса, и ее планы на будущее окажутся под серьезной угрозой.

Джеймс сидел во главе стола в столовой, поглядывая на лакея, который внес первое блюдо. Новая кухарка, которую наняла Белла, приготовила черепаховый суп.

Даже после того как Коутс передал ему записку от Беллы, Джеймс решил остаться и поужинать в доме, а не в «Двух баранах». Он должен был заявить свои права и перед слугами, и перед женщиной, оставшейся наверху.

И он уже в сотый раз за вечер подумал о Белле Синклер. Ему было интересно, что она ест, одета ли она в ту же ночную рубашку, в какой была накануне ночью.

Сидит ли она в постели и наслаждается тем же черепаховым супом, что и он, или предпочла вместо этого холодный ростбиф? Так, но с какой стати его интересует, что она ест? Странно, но одна только мысль о том, что Белла в постели, возбуждала.

Один поцелуй. Всего один поцелуй, и он чувствует себя, как возбужденный подросток, который залез под юбку девочке.

Джеймс выронил ложку, которая тут же утонула в супе. Так не пойдет. Придется все же выйти из дому, несмотря на первоначальные намерения. Он пойдет в «Два барана», где крепкое спиртное, интересная беседа с Брентом и Энтони и, возможно, кокетливая улыбка служанки отвлекут его от мыслей о женщине, живущей с ним под одной крышей.

Белле не спалось. Тревожили воспоминания о бархатном тепле поцелуя. Мягкая настойчивость его губ оказалась для нее столь же неожиданной, как собственный пылкий ответ. Она погладила кончиком пальца свои губы и попыталась представить, что это губы Джеймса. Не получилось.

Уже давно перевалило за полночь, а Белла все еще ворочалась в постели. В тишине и уединении своей спальни она дала волю мыслям, которые теперь приняли уж и вовсе непристойный оборот. Что бы она почувствовала, если бы Джеймс не ограничился одним поцелуем, а стал исследовать губами ее тело?

Она представила, как он целует ее шею, плечи, грудь, как твердеют ее соски. Его прикосновения возбуждали, но он и не думал делать ей больно. Вот он коснулся языком ложбинки между грудями, а его рука, осторожно погладив живот, опустилась ниже, где между бедрами пульсировало сладкой болью ее женское естество…

Белла хрипло застонала, потом резко села и отбросила смятые простыни. Встав, она подошла к окну, распахнула его и глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, искренне надеясь, что он охладит ее разгоряченное тело.

Что с ней случилось? Джеймс Девлин появился в Уиндмур-Мэноре и уже через день сумел лишить ее и логики, и осторожности. Ей двадцать четыре года, она вдова, за плечами семь лет брака, но никогда в жизни она не испытывала настоящей страсти. А теперь сгорает от желания при одной только мысли о мужчине.

Но, Боже правый, почему ее так сильно тянет именно к этому мужчине? Она для него всего лишь досадная помеха, и свои намерения он выразил вполне ясно.

«В зале суда я всегда выигрываю».

Белла ухватилась за подоконник — неожиданно у нее от слабости подкосились ноги. Это, наверное, от бессонницы. Ей необходимо хотя бы немного поспать, чтобы быть готовой к новой встрече с герцогом днем.

Когда она не могла уснуть после визитов в ее спальню Роджера, Харриет всегда поила ее теплым молоком, в которое добавляла несколько капель бренди. Белла уже протянула руку к звонку, но заколебалась и решила не будить старую женщину.

Больше не было риска наткнуться на Роджера, разгуливая ночью по дому. В тот первый и последний раз, когда это случилось, Роджер пришел в ярость и заявил, что она назначила свидание любовнику. После этого он запер ее в комнате на неделю. Белла едва не сошла с ума и больше не выходила из комнаты ночью, если рядом не было Харриет.

Но теперь все изменилось. Харриет слышала, как Блэквуд сказал своему камердинеру, что уходит в гостиницу «Два барана» на встречу с друзьями и вернется поздно. Так что Белла вполне может спуститься вниз, приготовить себе теплого молока и даже побродить по дому если ей захочется. Пусть оживет в памяти ее первая ночь в этом доме, когда она еще не знала о существовании Блэквуда.

Белла взяла свечу и вышла из комнаты. Она как раз подошла к лестнице, когда услышала в холле веселый женский смех, которому вторил мужской смех. Блэквуд!

Как он осмелился?

Значит, она лежала в постели без сна, изнемогая от первого в жизни желания, вызванного его дерзким поцелуем, а он где-то развлекался и теперь вернулся в ее дом с женщиной!

Белла сбежала вниз по лестнице и увидела, как Блэквуд передает свою шляпу и женский плащ Коутсу. Тот, заметив хозяйку дома, вцепившуюся в перила лестницы, поклонился и исчез.

Рука незнакомой женщины лежала на рукаве Блэквуда. Ее золотистые волосы были уложены в замысловатую прическу, голубые глаза имели необычный экзотический разрез — как у персидской кошечки. Женщина была удивительно красива, и Белла решила, что это очень дорогая блудница, которую может позволить себе только герцог.

Белла застыла в напряжении. Если Блэквуд считает, что может водить в ее дом таких женщин, он здорово ошибается.

Герцог и его подруга оглянулись.

— Белла, — удивленно проговорил он, — я и не подозревал, что вы полуночница.

Она подняла голову и смело встретила его взгляд.

— Убирайтесь вон! Мне наплевать, что вы герцог, барристер и что вы первым зарегистрировали свое чертово свидетельство. Я не позволю, чтобы вы водили сюда женщин. Отправляйтесь в гостиницу, снимите там комнату и делайте что хотите.

Все это она выпалила на одном дыхании тоном, не допускающим возражений.

В ответ Блэквуд расхохотался.

— Я вас предупреждал, что жизнь под одной крышей с холостяком чревата некоторыми неудобствами. Но еще не поздно передумать.

Белла едва не задохнулась от возмущения:

— И вы еще смеете насмехаться надо мной, ваша светлость?!

В его глазах плясали смешинки.

— Только не говорите, что мы снова вернулись к сугубо официальным отношениям.

С явным неудовольствием Белла покосилась на герцога. Его глаза смеялись, но голос был твердым.

— Перестань дразнить ее, Джеймс, и представь меня.

Джеймс. Женщина назвала его Джеймсом.

Ее фамильярность и обращение по имени означали, что это не случайная подружка, которую он привел на одну ночь, а давняя знакомая, с которой у него были отношения. Возможно, постоянная любовница?

Белле неожиданно захотелось плакать.

— Ну, если ты настаиваешь… Хотя, должен признаться, ее реакция в высшей степени забавна. Белла, позвольте вам представить леди Эвелин Хардинг, супругу моего друга и коллеги Джека Хардинга.