Алисса Джонсон - Ловушка для повесы

Пока Аделаида удовлетворилась подарком садика. Возможно, это станет ключом к их счастливому совместному проживанию: подкуп, отвлечение и тщательное сохранение дистанции.

Коннор надеялся, что этого будет достаточно. Надеялся, что она больше не станет задавать вопросов.

Потому что, по правде говоря, сомневался, что ей понравятся ответы.

Через день после приезда Уордов Коннор повез всех, кроме Вольфганга, который предпочел остаться в своих комнатах, в город, дабы Аделаида могла исполнить свое заветное желание побаловать племянника и сестру лакомствами и рисовальными принадлежностями.

Как и предсказывала Аделаида, Джордж заснул прежде, чем смог переесть сластей. Изабелла, забрав мольберт и краски, уселась на воздухе и следующие шесть дней проводила каждый час солнечного времени в саду, выискивая самые красивые цветы для запечатления их на холсте.

Аделаида наслаждалась собственными занятиями. Она начала увлекательную работу по планированию сада и под влиянием порыва попросила старшего конюха поучить ее верховой езде. В итоге у нее оказалось столько дел, требовавших ее внимания, что ей едва удавалось выкроить какое-то время для себя.

Основные работы по ремонту дома завершились, но многое еще приходилось доделывать, а декоратор искал ее одобрения для каждой драпировки и куска обоев, которые намеревался заказать. Слугам требовались более обыденные, но не менее важные указания, всегда необходимые для ведения хозяйства большого дома. Кроме того, следовало заказать новую одежду для всей семьи, написать письма Лилли и Уиннифред, нанять няньку для Джорджа. Аделаиде хотелось привлечь к этому Вольфганга, чтобы развеять его дурное настроение, но тот категорически не желал проявлять к этому интерес.

— Что, черт побери, я знаю о няньках? — был его ответ.

Это были единственные слова, обращенные к Аделаиде, за всю неделю. Днем он пребывал в своей комнате, а вечером отправлялся в городскую таверну.

По настоянию Коннора она без споров предоставила событиям идти своим чередом. Если Вольфгангу хотелось растравлять желчью раны собственной гордости, он мог предаваться этому занятию в одиночестве.

По правде говоря, Джорджу сию минуту не требовалась никакая нянька. Он процветал в новом доме, и здесь имелось множество людей, радующихся возможности за ним присмотреть.

Слуги и остальные обитатели Эшбери-Холла были очарованы ребенком, а больше всех Майкл, Грегори и Грэм. Они затопили малыша любовью и вниманием и, казалось, больше всего обожали подхватить его на руки и подбросить в воздух... как мешок с мукой. Аделаида чуть не упала в обморок, когда Грегори проделал это в первый раз, но старик поймал его, даже не охнув, доказав, что он ловчее и сильнее, чем кажется.

Было странным делить дом со взрослыми мужчинами, не приходившимися ей родственниками, слугами или гостями, но Коннор обращался с Майклом и Грегори, как с членами своей семьи. Так что Аделаида вскоре приучилась радоваться их улыбкам и деликатному подшучиванию... правда, все еще не слишком им доверяла.

Атмосфера тайны окружала их... И Коннора... И добрую часть всего того, что они делали.

Каждый день Коннор проводил по несколько часов за закрытыми дверьми своего кабинета. Иногда он предпочитал находиться там в одиночестве, но чаще встречался там со своими людьми, и приглушенный рокот мужских голосов доносился в коридор и гостиную. По непонятным причинам Аделаиде нравились эти звуки, и она находила кучу поводов, чтобы сидеть в гостиной, когда мужчины закрывались в кабинете. Слова казались неразличимыми, но было легко разобрать, кто говорит и когда. Особенно наслаждалась она знакомыми переливами низкого голоса Коннора.

Она размышляла о том, так же нравились бы ей звуки его голоса, если бы он чаще бывал в ее обществе. Она имела в виду не жажду обладания его телом. В этом смысле Коннор был ей доступен всегда. Каждую ночь, если быть точной... И каждое утро. Она не сомневалась, что при малейшем поощрении с ее стороны он был бы доступен и днем. В этом отношении он — к ее огромному удовольствию — был невероятно внимателен.

По правде говоря, он был внимателен во всех отношениях... когда находился поблизости. Он редко пропускал завтрак или обед, но часто ленч или пятичасовой чай. Если она останавливала его в холле, чтобы задать вопрос или перед сном поделиться какой-то тревогой, он внимательно ее выслушивал и давал продуманные ответы и здравые советы. Однако если ей нужно было задать ему вопрос, когда он был со своими людьми, ей приходилось ждать.

Она затруднилась бы ответить, как относится к такому устройству жизни. Никаких оснований для жалоб у нее не было. Коннор не пренебрегал супружескими обязанностями, но Аделаида чувствовала какое-то легкое недовольство... неловкость, когда он исчезал в кабинете со своими собеседниками. А мрачная улыбка удовлетворения, игравшая на его губах после этих встреч, лишь усиливала ее тревогу. Потому что слово «мрачный» не должно было бы применяться ни к одному аспекту жизни в первые же недели после свадьбы.

А больше всего она боялась за него — из-за тех рисков, на которые он мог пойти. Как далеко мог он зайти в своем стремлении к мести... А если, не дай Бог, это вернет его в тюрьму... или, того хуже, на виселицу?.. А если вообще ни к чему не приведет? Как долго будет он посвящать свою жизнь мщению, исключая из нее почти все остальное... ее в том числе?

Аделаида пыталась напомнить себе, что знала с самого начала, какое дело Коннор считает первоочередным. Она пошла на этот брак, прекрасно понимая, чего ей ждать. Но ни одно из этих размышлений ее не успокаивало... не смягчало тревожной правды.

Брак с Аделаидой оказался всем, на что он надеялся... Коннор пришел к этому заключению, спускаясь со второго этажа семейного крыла.

По правде говоря, этот брак оказался даже больше того, на что он рассчитывал. Он предполагал, что такое состояние станет приятным и удовлетворяющим. А вот чего он не ждал, так это того, как это будет удобно по жизни.

Какого цвета драпировки вы хотите видеть в своей гостиной? Спросите мою жену.

На обед подать говядину или баранину? Спросите мою жену.

Возникла ссора между служанками? Какие-то проблемы с садовником? Хочется получить в объятия красивую женщину? На все это отвечала Аделаида. Притом мгновенно.

Какое, черт побери, прекрасное устроение — брак!

Единственное разочарование, которое принесла в его жизнь Аделаида, была утрата способности как следует сосредотачиваться. Стоило ему уловить лишь дуновение ее духов в комнате или услышать за стеной легкий перелив ее смеха, и его мысли устремлялись к тому лишнему часу утром, который он провел в постели с ней, или радостям грядущей ночи, или возможностям послеполуденного отдыха... Он еще не испытал этого последнего удовольствия, но думать об этом было очень приятно.