Алисса Джонсон - Леди-наследница

— Я к вашим услугам.

— Вам… вам не трудно было бы иногда делить с нами трапезу? Я знаю, вы предпочитаете есть в своих комнатах, — торопливо добавила она, словно догадалась о направлении его мыслей, — но если Лилли время от времени будет отвлекаться, это здорово облегчит ее бремя, я думаю, как и мое. Когда больше нечего делать и не о чем думать, она становится немножко фанатичной в отношении этой поездки. Мне кажется, это нехорошо.

— Она увлечена.

— Она чуть ли не помешана. Лорд Гидеон… — Она сглотнула, посмотрела на него с надеждой, и он понял, что не сможет ей отказать. — Гидеон, пожалуйста.

Это всего лишь одна-две трапезы. Всего лишь час в присутствии дуэньи и на другой стороне крепкого дубового стола. Он справится.

— Конечно, — услышал он сам себя. — Непременно.

Она просияла.

— Спасибо!

— Для меня это будет удовольствием. — И пыткой. — Если больше ничего…

— Вообще-то есть еще кое-что.

Тысяча чертей.

Он тяжело оперся о свою трость.

— И что же это?

Она неловко переступила с ноги на ногу и убрала руки за спину, словно чтобы не дать им нервно теребить что-нибудь.

— Я понимаю, что теперь не лучшее время упоминать об этом, но я уже давно собиралась поговорить с вами об этом и не могла. Вы часто уезжаете или не желаете, чтоб вас беспокоили. — Она поморщилась от собственных слов. — Я не хотела, чтоб это прозвучало как жалоба или как упрек. Просто…

— Я понимаю. — Он действительно сделал трудным, почти невозможным для нее разговор с ним. Что есть, то есть. — О чем вы хотели поговорить?

— Я… мне хотелось бы начать с того, что вы мне нравитесь.

Черт, черт, черт.

Он медленно кивнул:

— Вы тоже мне нравитесь, Уиннифред…

— Я хочу, чтоб вы поняли… то, что я собираюсь сказать, не означает, что я не благодарна вам за все, что вы сделали, но Лилли я люблю больше. Она, несмотря на то что мы не родственники по крови, моя сестра.

Гидеон был озадачен этим новым поворотом. Он снова кивнул, не вполне понимая, куда она клонит:

— Конечно.

— Она радуется этой поездке, как ребенок.

— Нисколько не сомневаюсь в этом.

— И возлагает на нее огромные надежды.

— Вполне естественно.

— Она… Эта поездка… — Уиннифред в расстройстве сжала губы. — Лилли теперь в таком положении… в положении…

— Выкладывайте, Уиннифред.

— Хорошо. — Она коротко кивнула, вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. — Если кто-то обидит или разочарует ее в Лондоне, кто угодно, по какой угодно причине, я вырежу ваше сердце и съем его сырым.

Он ни секунды не сомневался, что она попытается. И почувствовал почти неудержимое и определенно неуместное желание рассмеяться. Не над ней, а над своим восхищением ею. Она пригрозила ему почти серьезно. И не ради себя, а ради Лилли. И не раньше, чем высказала свои просьбы.

Очаровательная, умная красотка.

— Что заставляет вас думать, что я позволю случиться чему-то дурному?

За исключением явной причины, что он не имеет намерения брать на себя ответственность за них после того, как они прибудут в Лондон. Но Уиннифред не может этого знать.

— Ничто не заставляет меня так думать. Просто хочу, чтоб вы знали: я считаю вас лично ответственным за счастье Лилли.

— Эта ноша несколько тяжеловата для мужчины, вы не считаете?

Она подумала.

— Нет.

— Понятно. — Он почувствовал, как дергаются его губы, несмотря на попытки держать их плотно сжатыми. — Что ж, я сделаю все от меня зависящее, чтобы у Лилли было счастье, а мои внутренние органы оставались… внутренними.

Она кивнула, очевидно, удовлетворенная.

— Спасибо. И прошу прощения за необходимость этой беседы.

— Не за что, вы прощены. — Он повернулся и зашагал прочь, но буквально через три шага не сдержал улыбки и обернулся. — А зачем сырым?

— Зачем… что, простите?

— Зачем есть мое сердце сырым? — повторил он. — Это такое странное уточнение, как будто предполагается, что я предпочел бы, чтоб оно вначале было зажарено и приправлено превосходным сливовым соусом.

— Сливовым соусом? — Рот ее открылся, и из горла вырвался смех. — Вы точно сумасшедший.

— Я любознательный. Действительно ли акт готовки делает это злодеяние менее варварским? И как насчет остального столового этикета? Допустимо ли что-нибудь? Столовые приборы, к примеру, или салфетки? Место за столом и стакан портвейна?

В ее янтарных глазах заплясали веселые искорки, а губы задрожали от сдерживаемого смеха.

— Мне, пожалуй, пора. Всего хорошего, лорд Гидеон.

— Дозволителен ли гарнир и оживленная беседа? — Он повысил голос, когда она резко развернулась и зашагала прочь, а Клер потрусила с ней рядом. — Передайте булочки, миссис Бартли, и еще немножко сырого сердца лорда Гидеона. Нет, нет, дорогая, берите только пальцами, он наказан.

До него донесся ее смех. Не в силах отвести взгляд, он продолжал смотреть, как она удаляется от него в сторону дома. Да, это будет сущая пытка — каждый день видеть Уиннифред за столом, и еще хуже, если придется слышать этот ее чудесно низкий и свободный смех.

Он заставил себя отвести глаза и медленно побрел в другую сторону. Он будет присутствовать на завтраке, решил Гидеон. Насколько он знал, завтрак — самая короткая трапеза в Мердок-Хаусе. Но что важнее, исполнение долга с утра позволит ему остаток дня быть предоставленным самому себе.

Ни при каких обстоятельствах он не будет присутствовать на обеде. Он не желает в конце дня лежать в постели с таким свежим образом Уиннифред Блайт перед глазами.

Ночи, угрюмо подумал он, и без того нелегки.

Гидеон изучал колыхающуюся морскую карту. Ему нужен план. Ему надо найти способ вытащить их всех из этого кромешного ада.

Но карта то проступала четко, то расплывалась. Он никак не мог ее прочесть. Не мог думать.

Если б сражение прекратилось хотя бы на минуту, если б корабль хотя бы на минуту затих, он смог бы подумать.

— Я могу сражаться, капитан. Разрешите мне сражаться.

Он поднял взгляд от стола. Откуда взялся мальчишка?

— Иди в трюм, Джимми.

— Но я могу сражаться. Просто дайте мне ружье.

— Ты не можешь сражаться. — Он нетерпеливо показал на грудь мальчишки. — У тебя же нет рук.

Мальчишка взглянул на свои истекающие кровью раны.

— Разрази меня гром. И то правда. Мамка шибко осерчает.

Гидеон заморгал, глядя на кровь. Что-то тут не так.

Да все тут не так.

Ему нужно отправить мальчишку в безопасное место. Это его долг — отправить мальчишку в безопасное место.

— Беги в трюм. — Разве он не сказал всем мальчишкам, чтоб шли в трюм? — Быстро!

— Не-а. — Джимми пожал плечами. — Да мне руки не шибко-то и нужны. Вот у Билли головы нету, вот это незадача.