Дебби Маццука - Воин Островов

Лахлан вскочил с кресла.

— Своими словами вы решили свою судьбу, Несса! Суд признает вас виновной в убийстве и покушении на жизнь. Приговор будет исполнен завтра на восходе солнца. Стража, увести ее!

— Попомни мои слова, Лахлан Маклауд, я еще приду за тобой! — крикнула она, когда дворцовая стража потащила ее из зала.

— Приходи! — ответил Лахлан.

Сирена изумленно смотрела, насколько решительно ее брат вмешался в процесс. Сама она еще не могла отделаться от мысли, что тоже виновата в смерти своей матери, а человек, которого она привыкла считать своим дядей, был ее настоящим отцом. Как часто она грезила о том, чтобы ее отцом был Роуэн, а не Аруон!

— Моргана, вы обвиняетесь в покушении на мою жизнь и в соучастии в убийстве моего отца. Вам слово.

Лахлан говорил уверенно и спокойно.

— Я ни в чем не виновата! — с вызовом ответила она.

— Но почему тогда в моем кубке оказался яд? — удивленно поднял брови Лахлан.

— Я спасла королеву, — пробормотала Моргана, словно это оправдывало ее.

— А как же смерть Аруона?

— Нет, — покачала головой Моргана. — Я не участвовала в его убийстве. О нем я узнала от Нессы позднее.

— А вы бы помешали ей, если бы заранее знали о нем?

Моргана на мгновение остановила взгляд на Сирене и проговорила:

— Нет.

Сирена удивленно смотрела на Моргану. Получалось, что Моргана не была такой злой, как она считала прежде.

— Моргана, вы помешали бы Лахлану выпить яд? — спросила она.

— Я не знаю, — честно ответила та, опустив голову.

— Если судить по совести, — произнес Лахлан, — то смерти вы не заслуживаете. Но и оставаться на Волшебных островах не можете. С сегодняшнего дня я высылаю вас.

Мачеха облегченно кивала.

— Спасибо, ваше высочество, — ответила она.

— А теперь освободите зал, — приказал страже Лахлан. — Садитесь, — сказал он, показав королю Роуэну на второе кресло.

Сирена никак не могла привыкнуть к тому, что он ее отец.

— Садитесь и вы, король Роуэн.

Роуэн кивнул и устало опустился на трон.

— Она умерла из-за меня, — проговорил он.

— Нет, она умерла, потому что пыталась защитить меня, — ответила Сирена.

— Не надо обвинять себя, Сирена, — сказал Роуэн. — Виноват мой брат, и давай закончим на этом.

Король Роуэн был прав. Если бы у Сирены был ребенок, она поступила бы точно так же, как и ее мать. Но понимание этого не уменьшало горечи утраты.

— Я любил ее, Сирена, — сказал Роуэн. — И была-то у нас всего одна ночь. Как ты знаешь, король Аруон весьма неуживчив, и вот однажды она приехала ко мне в поисках утешения.

Роуэн помолчал.

— Я прежде не знал, что ты — моя дочь. Елена скрывала это от меня. Возможно, она боялась, что эта новость вынудит меня жениться на ней. За ней тогда ухаживал мой брат, и ей не хотелось давать еще один повод для вражды.

Сирена прислонилась к подбитой красным бархатом спинке кресла.

— Пообещай мне, что не будешь обвинять свою мать, — попросил Роуэн, протягивая руку. — Лучше обвини меня во всем.

— Я не обвиняю ни тебя, ни ее, — ответила Сирена.

Роуэн провел пальцем по щеке дочери.

— А знаешь, ты похожа на нее. Все эти годы ты была мне скорее дочь, чем племянница. Так что я быстро привыкну. Надеюсь, привыкнешь и ты, Сирена.

— А мне и не придется привыкать, — улыбнулась Сирена. — Я часто представляла себе, что ты и есть мой папа.

Стоявший рядом Лахлан вздохнул:

— Ну, если вы помирились, я пойду.

— Да куда же ты, племянник?

Сирена рассмеялась.

— Спасибо за помощь на суде, Лахлан, — сказала она. — Ты хорошо держался.

— Просто ты слишком тянула. Еще немного, и я бы умер с голоду, — шуткой ответил Лахлан.

— Но ты понимаешь, — проговорил Роуэн, — что Сирена не может править Островами? Королевству нужен король, и занять трон должен ты.

Сирена за всеми этими событиями забыла, зачем привела Лахлана на Острова. Ее отец был прав, она едва ли годилась на трон. Еще несколько месяцев назад она без одобрения королевы не могла решить ни одного вопроса. Теперь она сама чувствовала себя королевой… но только королевой.

— Лахлан, я понимаю, что все эти события способны огорошить любого, но если тебе нужна какая-либо помощь, я тоже буду помогать. А Иский может стать твоим наставником. И еще…

Сирена встала с кресла и извлекла из плетеных ножен меч Нуады.

— До свидания, друг, — прошептала она, и его лезвие засветилось темно-синим.

Момент расставания пришел слишком быстро, но меч власти должен принадлежать Лахлану.

— Береги его, — произнесла Сирена, целуя напоследок его рукоятку. — Он нуждается в тебе, как и ты в нем. А возможно, больше.

Сирена моргнула мокрыми от слез ресницами и вложила рукоятку меча Лахлану в руку.

— Ты в этом уверена? — невесело спросил Лахлан.

— Абсолютно, теперь он принадлежит тебе.

— Но мне кажется, что сам меч предпочел бы иметь своей хозяйкой тебя. В моих руках он не меняет цвета, не переливается красками.

Сирена понимала, что Лахлан не испытывает чувств по отношению к ее Ную и потому ему просто нечего показывать. Она надеялась, что со временем Лахлан откроет свое сердце, и тогда в его руке меч Нуады будет переливаться всеми цветами радуги.

— Что же, теперь ты будешь мне кузиной. Тоже неплохо, — произнес Лахлан.

— Не кузиной, а невесткой, — неожиданно прозвучал из глубины комнаты знакомый низкий голос.

Сирена закрыла глаза, опасаясь, что это ей чудится.

— Это не сон, он здесь, — прозвучал спокойный голос Лахлана.

Сирена открыла глаза, но повернуть голову решилась не сразу.

— Эйдан! — задохнулась она.

Эйдан стоял рядом с Искием. Сирене даже показалось, что он стал еще красивее с того момента, когда они расстались. Его чувственные губы растягивались в нежной улыбке. Сирена сделала шаг по мраморным ступенькам вниз, но, споткнувшись, полетела в объятия Эйдана. Внезапно она отодвинулась и внимательно посмотрела в его серебристо-серые глаза.

— Но ведь Эванджелина стерла меня из твоей памяти, не так ли? — спросила она.

Эйдан обхватил лицо Сирены большими ладонями.

— Нет, она сделала вид, что стерла. Но даже если бы она и стерла по-настоящему, я едва ли забыл бы тебя. Ты ведь не только здесь, — Эйдан указал на голову, — но и здесь, — его рука легла на сердце. — К тому же ты с моим братом, — закончил он, поднимая взгляд. Ему было интересно, как Лахлан отреагирует на столь неожиданное появление.

Лахлан медленно поднялся, пристально глядя на брата.

— А ты пришел забрать жену? — спросил он.

— Поначалу хотел, — ответил Эйдан. — Ты неплохо выглядишь. Наверное, счастлив здесь?

— Хорошая еда, вино, много женщин. Что еще надо? — усмехнулся Лахлан. — Идем, Иский, не будем мешать Эйдану вновь знакомиться со своей женой, — добавил он, повернувшись.