Рене Бернард - Соблазн в сапфирах

Уинстон повернулся посмотреть, будет ли немного видна яркая атласная подкладка его выходного сюртука, и улыбнулся, увидев свое отражение в зеркале. Его встреча с американкой оставила неприятное ощущение, но он был мужчиной не того сорта, чтобы обращать внимание на детали.

Удовлетворившись своим отражением в зеркале, Ярдли поднял голову. Желание поскорее опозорить своего соперника было слишком сильным, чтобы диктовать деликатный подход. Весьма сообразительная американка, без сомнения, уважала откровенный разговор, и Уинстон восхищался своими аргументами.

«Черт! Я не сделал ничего ужасного, предложив ей часть вознаграждения! Он было бы щедрым, но сейчас я вижу свою ошибку. Пуританка или нет, эта американская сука не только решила закрыть глаза на отвратительные безрассудства Эша, но и взялась защищать его».

Эта простушка, как Уинстон слышал из разных источников, успела приобрести немного лоска, и когда он увидел ее у Уортли, то готов был усомниться в успешности своих планов. И теперь Ярдли признавал, что если она, следуя своим угрозам, напишет старшему Блэкуэллу, то тогда он окажется в потенциально опасной позиции. Но трудно было поверить, что она сделает такое — особенно если учесть, что она как третье лицо не заинтересовано в пари. Если она активно заняла сторону Эша, не увидит ли его двоюродный дед в этом свидетельство того, что она упала со своего пьедестала?

«Она ни слова не напишет «дедушке Уокеру»! И я должен сделать все, чтобы та, следующая новость, которую он получит, перечеркнула любые заверения этой американки!»

С детства Эш Блэкуэлл вел счастливую жизнь, и, как назло, каждый поворот жизненного пути Уинстона Ярдли отражался как в зеркале счастливым поворотом у кузена. И Ярдли стал ненавидеть золотоволосого мальчика, который всегда шалил, но никогда не был пойман, тогда как каждый его проступок заслуживал сурового наказания и цементировал разрыв между ними. Уинстон был тенью Эша многие годы. И когда Блэкуэлл уехал в Индию, Уинстон молился, чтобы он сгинул там от лихорадки или достался какому-нибудь хищнику джунглей на обед. Восстание сипаев казалось чудом, и последующее исчезновение Эша стало причиной для радости, но праздник оказался слишком коротким. Минуло всего два года, и Эш восстал из могилы без объяснений или извинений.

«Благородный человек сложил бы голову в битве против местных жителей, а мой кузен имел нахальство исчезнуть и затем воскреснуть только для того, чтобы фланировать по улицам Лондона и, положившись на свою счастливую судьбу, заключить пари!»

Судьба — хороший учитель, и, в конце концов, шанс разрушить жизнь Эша и обеспечить свою собственную попал в руки Уинстона Ярдли.

По мнению Уинстона, игра — удел слабых, и у него не было ни малейшего намерения позволить случаю сыграть хоть какую-то роль в его жизни. Он уничтожит всех своих недоброжелателей любым возможным способом и без всяких извинений.

Уинстон ни на секунду не верил, что Эш станет приставать к такой унылой девице, как Кэролайн Таунзенд, Зато уверился, что стоит только дать толчок слухам, и это произведет мгновенный эффект, и тогда американка увидит свою ошибку. А если нет, то оставался смутный шанс, что ей польстит идея сыграть роль роковой женщины и помочь ему подставить Блэкуэлла. Но она может побить его, его же оружием, прежде чем он закончит дело.

«Неужели Эш уже соблазнил ее? И поэтому так подозрительно блестят ее глаза и пылают щеки?»

Уинстон тихо хихикнул от этой забавной мысли. Он видел довольно много экзотических птичек, которым его кузен уделял внимание в прошлом, чтобы утвердиться в своей идее. Это был бы слишком безвкусный и банальный выбор для его авантюрного родственника и слишком легкий — особенно если вспомнить, как она среагировала на его предложение скооперироваться и выступить против кузена единым фронтом.

Те слухи, что гуляли по городу по поводу эксцентричной подопечной Блэкуэлла, были полны восхищения талантами американки, которой удалось вернуть своего опекуна в респектабельное общество, и многие приятно удивились, увидев Эша рядом с умной юной женщиной.

Именно этого Уинстон боялся больше всего.

Он хотел бы убить ее, но был ли в этом смысл?

— Синий! Позвольте мне посмотреть синий сюртук! — рявкнул он портному, забыв о всякой сдержанности.

Ему нравилось выливать свой гнев на портного. «Когда я стану хозяином Беллевуда и известной персоной, то заставлю всех портных Лондона прыгать вокруг меня, стараясь угодить мне. А я буду хозяином, ибо в отличие от моего дорогого кузена я заслужил это».

И опять уверенность вернулась к Уинстону. Все, что он должен был сделать, — это разрушить молчаливую защиту мисс Таунзенд ничего не стоящего Эша, продемонстрировав ей, каким безнравственным человеком он был и остается. Тогда что бы она ни сказала старому Блэкуэллу, не будет иметь значения. Он устроит ловушку, слишком привлекательную для Эша, которую тот не сможет проигнорировать, и тогда ему не отвертеться. Скандал получится грандиозный и будет стоить ему жизни. И тогда пусть американка фыркает сколько угодно, хоть всю дорогу домой!

Уинстон сбросил сюртук, чтобы примерить другой, из синего шелка, и новая идея начала формироваться в его голове.

«Старый Уокер говорил, будто он нанял ее, как шпиона и шапероне, чтобы следить за Эшем, и чтобы, в конце концов, его внук познакомился с женщиной, которая не станет его очередной любовницей. Но насколько я знаю своего кузена, ее мнение о нем будет для него куда важнее, чем чье-то еще, ибо он любит вызов.

Когда я унижу его, я уверен, что мисс Таунзенд окажется рядом и увидит это. Я буду той солью, что сыплют на рану, и он не сможет винить никого, кроме себя. Гордость выше падения, но я хочу, чтобы ты, кузен, упал так низко, чтобы забыть, какова была твоя жизнь, пока ты не доверил ее мне».

Подумав об этом, Уинстон Ярдли начал смеяться.

Голова Кэролайн кружилась от возбуждения, вызванного новым поворотом ее жизни. Уже несколько дней она задыхалась от волнения, а именно с тех пор как впервые оказалась в постели Эша. За исключением бурной встречи с Ярдли дни были наполнены одним обжигающим свиданием за другим — становясь все более мучительными от усилий Эша уважать ее чувства и сохранять то, что происходило между ними, в секрете. Хотя Кэрол не замечала, чтобы слуги что-то подозревали, и это успокаивало.

«Пока нет скандала… есть надежда скрыть мой грех…»

Их мироощущение изменилось, добавив тайного трепета между ними. Вечерний поход в театр был полон особенного волнения, когда Кэрол сидела рядом с Эшем в ложе на виду у всех, вдыхая его запах, который еще оставался на ее коже после их свидания в библиотеке. Трудно было изменить тот факт, что она все больше и больше влюблялась в него и все больше сознавала, чем жертвует, чтобы обладать им на это короткое время.