Виктория Дал - Это всегда был ты…

— Давай я разожгу огонь.

Он уже стоял на коленях перед маленькой плитой, раздувая пламя. То, что он находится здесь, в ее комнате, совершенно неприлично, но, наверное, поздно запирать конюшню, когда лошадь уже убежала. И все равно его присутствие смущало ее.

— Я думала, ты уехал в Лондон.

Отвернувшись от чайного подноса, она даже не пыталась притвориться, что рада его приходу.

— Я вернулся, чтобы проверить, как идет ремонт моего корабля.

Вот как? У него есть корабль? Но нет, она не будет ничего у него спрашивать. Чопорно присев на краешек стула, Кейти стала разливать чай, а он устроился на стуле напротив. Слава Богу, между ними был широкий стол.

— У меня есть кое-что твое. Я подумал, что привезу это тебе, поскольку все равно мне надо было сюда приехать.

— Уверена, в этом нет необходимости.

Не ответив, он выложил на стол какой-то сверток. Он был маленьким: квадратик аккуратно сложенной голубой ткани, обвязанный серебристой лентой. Боясь того, что может там найти, она нерешительно протянула руку и взяла его, ощущая на себе тяжесть его взгляда, пока развязывала ленту и разворачивала ткань.

— Ох! — воскликнула Кейти при виде карманных часов червонного золота с изысканно выгравированными листочками.

Она с благоговением перевернула часы и провела пальцами по гладкой отполированной крышке, по которой дедушка часто потирал большим пальцем. Вдохнула запах старого металла. В памяти всплыло воспоминание: дедушка сидит в своей библиотеке, устремив взгляд в огонь камина, задумчиво поглаживая часы в поисках какого-то решения. Сотни других воспоминаний нахлынули на нее, все о нем и все хорошие. Он был постоянной величиной в ее жизни. Всегда добрый, сердечный и веселый, по крайней мере с ней. Даже будучи маленькой, она сознавала, что другие робеют перед ним, даже побаиваются, но Кейт его ничуточки не боялась и обожала деда, как и он ее.

Щелчок замочка, и крышка открылась, обнаруживая стрелки, замершие на шести и десяти. Часы показывали это время много лет, еще даже до того, как умер дедушка. Их вид вытащил еще одну картину из пустоты в ее сердце.

Лицо Эйдана, пылающее румянцем после тех восхитительных минут, что они провели в объятиях друг друга. Его глаза, радостно сияющие, когда он с благоговением держал часы на ладони. «Обещание, — сказала она, — залог моей любви, покуда мы не сможем быть вместе». Он тогда обнял ее и осыпал дождем поцелуев. «Я люблю тебя, — шептал он снова и снова. — Я люблю тебя».

Кейт приложила ладонь к горлу, преодолевая спазм, застрявший там.

— Я знаю, как много они для тебя значили. Мне хотелось… — Он пожал плечами. — В общем, — тихо добавил он, — часы теперь вернулись к своему законному владельцу.

С громким щелчком захлопнув крышку часов, Кейт с той же решимостью попыталась пресечь воспоминания об Эйдане.

— Спасибо. Я уже много лет не думала о них.

Из-за сиплости голоса слова вышли приглушенными.

Рука его поднялась, и она настороженно наблюдала, как он медленно потянулся к ее лицу. Большой палец легонько коснулся щеки, подхватив слезинку, которой она даже не почувствовала. Глаза сами собой закрылись, и она беспомощно наслаждалась лаской этого легкого прикосновения. Как много лет прошло с тех пор, как кто-нибудь дотрагивался до нее, не требуя, не наказывая или наставляя? Она росла с нежными материнскими объятиями, любящими руками няни и гувернантки и твердыми, но ласковыми — служанки. А потом появился Эйдан…

Как странно, что человек может прожить почти десять лет без всего этого и даже не сознавать утрату.

Легчайшее прикосновение подушечки его пальца превратилось в легкое нажатие всей руки. Она позволила себе это мгновение удовольствия и подставила щеку его ладони, прижившись кожей к его теплу. Лишь мимолетный контакт, а потом она поспешно встала и, отойдя от него, устремила взгляд в маленькое окошко, за которым было темно. Половицы скрипнули, когда Эйдан поднялся. Она, волнуясь, ждала звука его приближающихся шагов, но он не шевелился, даже, казалось, не дышал.

Напряженное молчание повисло между ними, нервируя ее. Когда он наконец заговорил, то разрушил магию прошлого.

— Твой магазин… это похоже на начало вполне успешного дела.

— Да, — отозвалась она, задыхаясь. — Это так увлекательно.

Глаза сосредоточились на его отражении в стекле и заметили быструю улыбку.

— Даже так?

— Ну, мне так кажется. Ты, наверное, считаешь, что держать лавку — это ужасно скучно.

Эйдан сделал к ней несколько шагов. Она повернулась лицом к нему и его улыбке.

— Напротив, — сказал он. — Я нахожу бизнес волнующим занятием. Полагаю, для успеха в любом деле надо прежде всего быть увлеченным этим делом. Вкладывать в него душу.

— А чем ты занимаешься?

— Я начал с импортирования товаров. Теперь главным образом инвестирую. В корабли, текстиль, производство. Во все, что, по моим расчетам, принесет деньги.

— О, это звучит и в самом деле заманчиво!

— Так оно и есть. То есть когда у тебя, разумеется, все получается. Когда нет, то это просто ужасно.

— Значит, у тебя все в порядке, да?

Он засмеялся, и этот звук восхитительным трепетом отозвался у нее в груди.

— Надеюсь!

Улыбнувшись, Кейт попыталась не замечать того, как с ним уютно и просто. Между ними не было никакого напряжения с самой первой встречи.

— А как насчет тебя? — поинтересовался он. — Как ты к этому пришла?

Легкость испарилась как сон. Откашлявшись, она протиснулась мимо него, чтобы поставить свою чашку.

— Я уже рассказывала тебе. Очень скучала по Англии, и у моего мужа возникла идея, как увеличить доход.

— Да, но как случилось, что ты стала вести дела? Откуда ты могла знать, что тебе понравится?

— Я… я…

Она не представляла, что сказать. Говоря по правде, Кейт не знала ничего, кроме того, что ей надо покинуть Цейлон и на что-то жить.

Эйдан постарался помочь ей.

— Полагаю, ты помогала мужу управлять имением.

— Конечно. У него есть сын от первой жены, и он занимается плантацией, но там еще столько всяких других дел.

— А своих детей у тебя нет?

Кейт ждала этого вопроса, но все равно сердце в груди сдавило. Он спросил это так небрежно. Так безразлично.

— Мне хватало и пасынка. А как твои родные? Как поживает твоя мама?

Прошло несколько секунд, но когда он ответил, голос звучал уже непринужденно.

— Прекрасно, как всегда.

Несмотря на нервозность, Кейт не могла сдержать улыбки.

— По-прежнему принимает все слишком близко к сердцу?

— Ох, еще как. Просто, беда с ней.

— А твой брат? Сделал он наконец тебя дядей?

— Пока нет, к большому маминому огорчению. Она очень ждет внуков. Но сестра недавно вышла замуж. Ты ведь помнишь Мариссу?