Виктория Дал - Это всегда был ты…

Удовольствие и острое желание растекались по его телу, заставив веки отяжелеть, когда он потянул ее на себя.

— Кейт… — пробормотал он, но она заскользила выше, пока его затвердевшая плоть не ткнулась в ее расщелину.

— Пожалуйста, Эйдан, — горячо зашептала она. — Не медли…

Разве он мог не ответить на ее мольбу? Казалось, прошла уже целая вечность с тех пор, как они любили друг друга этим утром. Как призрак тех десяти лет, что они прожили врозь.

Поэтому, почувствовав, как ее ноги крепче обвивают его, он легким рывком вошел в нее. Всего на дюйм. Лишь настолько, чтобы почувствовать, как сжимается вокруг него ее плоть, а тихий вздох овевает щеку.

— Нам не обязательно так спешить, любимая.

— Нет, так нужно, — настаивала она, поэтому он продвинулся глубже. — Возьми меня! — вскрикнула она.

Да. Конечно, она права. Нет смысла ждать. Это то, чего они оба хотят. Она выгнулась одновременно с его следующим толчком, и он оказался глубоко внутри ее.

Кейт повернула голову и прикусила его большой палец.

Тело ее было горячим. Наслаждение было таким сильным, что граничило с болью, когда он скользил в ней медленными, осторожными движениями. Эйдан осознал, что никогда не делал в постели ничего подобного. Он ни разу не смотрел в лицо женщине, когда они занимались любовью. Никогда не наблюдал как трепещут ее ресницы. Никогда не слышал, как с ее губ срывается тихий вздох блаженства.

Поэтому для Кейт это как будто еще один первый раз. В тот день они ничего не планировали. Все получилось само собой. Поцелуи перешли в прикосновения, и она вздыхала так сладко, когда он гладил ее бедро. А потом он дотронулся до ее сердцевины и, о небо… Эта горячая влага. Этот манящий жар. «Сюда, — безумно подумал он, — сюда войдет моя плоть». В этот невозможный жар и наслаждение.

Он, конечно, слышал разговоры, но кто мог представить подобное совершенство? Только не он. Никогда в жизни.

Но это совершенство вновь было здесь. Он ускорил темп и увидел, как ее губы приоткрылись в стоне.

Выгнув тело дальше от нее, он провел рукой от шеи к груди, задержавшись там, чтобы поласкать ее плоть, пока Кейт снова не застонала. Это было слишком: наблюдать, чувствовать, слушать и вкушать. Так он долго не протянет, оставит ее неудовлетворенной. Этого нельзя допустить, поэтому Эйдан стиснул зубы и спустил руку ниже, пока не прижался большим пальцем к жемчужине ее женственности.

Ее плоть сжалась, и они оба втянули воздух от наслаждения. Ему хотелось почувствовать ее кульминацию. Ощутить всю силу ее спазмов и дрожи.

— Эйдан, — простонала она, вцепившись пальцами ему в плечо.

Ему надо было закрыть глаза, чтобы продержаться еще немного, но он не мог оторвать От нее взгляда. Лицо ее напряглось, и она закусила губу. Он сделал резкий выпад, и Кейт вскрикнула.

«Ну, давай, — молча взмолился он. — Пожалуйста, давай, для меня».

Он ускорил ритм своих ласк; и она наконец не выдержала, На ее лице появились удивление и восторг, она втянула невозможно долгий вдох, а потом всхлипнула. Плоть ее содрогнулась, сжимая его плоть, и Эйдан чуть не потерял сознание, но был слишком занят тем, что стискивал зубы и держался из последних сил. Еще только один миг, еще секунду полюбоваться, как удовольствие смягчает ее лицо до выражения невинности той девушки, которой она когда-то была.

Потом он наконец выскользнул из ее тела, и собственная кульминация прошла по нему волной. Это было горько-сладкое наслаждение.

Кейт обвила его руками и прижала к себе. Он чувствовал, как колотятся их сердца.

— Эйдан, спасибо. — Голос ее был хриплым от слез. — Это все, чего я когда-либо хотела.

Но горло его слишком сдавило, чтобы сказать ей то же самое.

Она поднялась, чтобы помыться. Потом потушила огонь в плите и привернула лампу, оставив только слабый свет. Вернувшись в объятия Эйдана, прижалась к нему на узкой кровати. Казалось, непривычно лежать в таком тесном объятии с мужчиной, но ощущение было таким чудесным, таким долгожданным.

— Завтра я уезжаю, — сказал он. — Прости. Я оттягивал, сколько мог.

— Не извиняйся. Я счастлива тем, что есть.

Улыбка Эйдана повернула время вспять, вернув обоих на десять лет назад; он выглядел таким молодым. Кейт тоже улыбнулась.

— Ты поедешь со мной? — спросил он.

— Ты же знаешь, я не могу.

Он поглубже зарылся головой в подушку.

— Сегодня я получил письмо от брата.

— О?

— Сестра возвращается из свадебного путешествия, и кузен готов объявить о своей помолвке. Будет грандиозный прием, разумеется.

— Как интересно, — рассмеялась она.

— После Лондона я должен буду поехать домой, иначе мать никогда мне не простит.

Кейт скользнула пальцами ему в волосы, снова вспоминая, какие они мягкие.

— Ну, разумеется, тебе надо ехать. Не стоит чувствовать себя виноватым.

— Я хочу, чтобы ты приехала на прием.

— Эйдан! Не сходи с ума. Это невозможно.

— Почему?

Кейт покачала головой и перевернулась на спину, почувствовав край матраца и пустое пространство за ним.

— Зачем ты спрашиваешь? Мой муж, мой магазин, моя семья…

— Тогда как насчет Лондона? Туда приедешь? Всего на несколько дней. Я распоряжусь не вешать дверной молоток. Никто не будет знать, что мы там.

— Я не могу! Во всяком случае, не сейчас. Бизнес еще только развивается. Я сама себя содержу.

— Знаю. — Он вздохнул и привлек ее назад к себе. — Но мне бы хотелось…

Она погладила его по волосам, но от его последующих слов рука ее замерла.

— Возможно… возможно, мы могли бы попробовать добиться твоего развода.

— Прошу прощения? — выдохнула она, чувствуя, как сердце лихорадочно заколотилось в груди.

— Твоего мужа можно обвинить в том, что бросил тебя. Разве я не прав?

Она знала, что это не так, но не могла позволить Эйдану даже думать об этой безумной идее. Если он хотя бы намекнет об этом кому-то, все может открыться. Ее имя. Смерть Дэвида. Фальшивая жизнь, которую она построила для себя. И та ловушка, которую наверняка приготовил для нее Джерард. Поэтому она тяжело сглотнула и еще глубже погрузилась в пучину лжи и недомолвок.

— Мы больше не живем как муж и жена, но он не заслуживает того, чтобы быть опозоренным. Мой супруг все равно достоин уважения. По крайней мере, как деловой человек.

— Вот как! — В этот миг все изменилось. Теплая плоть остыла и затвердела как камень. — В отличие от меня.

— Ну что ты говоришь?

— Я нужен тебе в качестве любовника, но…

— А разве тебя это не устраивает?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — огрызнулся он.

— Эйдан, у меня нет в этом опыта, но мне дали понять, что в Лондоне…

Она увидела, как голова его медленно повернулась к ней, глаза блеснули в тусклом свете.