Джулия Энн Лонг - Граф-пират

И тут Вайолет поняла, что он все время наблюдал за ней, притворяясь, будто разговаривает с графиней. Скорее всего, он ничего не упустил. Интересно, что именно он видел? Вот вам и судьба!

Вайолет медленно подняла глаза. Они пристально смотрели друг на друга, рука графа была протянута к ней, и он собирался сопровождать ее на середину зала как узницу.

— Мне нравится вальс, мисс Редмонд. Это возможность побеседовать среди толпы. Я буду счастлив, если вы согласитесь потанцевать со мной.

Вайолет знала, что это не просьба, а приказ.

Словно в насмешку над суровым лицом графа заиграла нежная музыка. Вайолет узнала «Суссекский вальс» Моцарта. Странное совпадение.

Ей оставалось лишь подать графу руку, надеясь, что он не почувствует быстрого биения ее пульса.

Вайолет было трудно продолжать ощущать себя пленницей, потому что вальс с графом был похож на полет. Казалось, он с легкостью нес их обоих. И вновь ее мятежной душе хотелось противостоять ему и одновременно сдаться на его милость. Обмениваться взглядами — совсем другое дело. Она позабыла, как пьянит его пристальный взгляд, когда он так близко, когда прикасается к ней, и как сложно оставаться спокойной от этого обжигающего прикосновения.

Вайолет незаметно понюхала воздух. Граф умывался своим собственным мылом.

— Какое у вас красивое платье, мисс Редмонд.

От столь неожиданного комплимента Вайолет чуть не оступилась.

— Спасибо, — наконец выдавила она.

— Но, кажется, оно вызывает зуд.

Черт возьми!

— Это шелк, он не вызывает зуда, — коротко ответила она.

Граф чуть заметно улыбался, но его улыбку нельзя было назвать приятной. Он радовался ее смущению и явно готовился загнать ее в угол и заставить признаться.

— Прошу прощения. Возможно, вы просто подхватили насекомых на корабле, поэтому и засунули пальцы в корсет. У нас полно всякой ползающей мелочи.

— Мне уже говорили. Но по мне никто не ползает, благодарю вас. Хотя эта мышиная нора — рай для насекомых, — сухо ответила она.

Сложенный листок обжигал ее, словно в ее груди билось два сердца.

Блестящий взгляд графа упал на ее грудь и на секунду задержался, словно лаская. Как будто к коже Вайолет поднесли спичку.

На ее скулах выступили два ярко-красных пятна.

Граф с заметной неохотой поднял глаза. Его задумчивый вид выводил Вайолет из себя. Наверное, он мысленно рисовал похотливые сцены, о которых она даже и помыслить не могла.

«Я могу воспользоваться вами, когда пожелаю, мисс Редмонд».

Прошло несколько мгновений, прежде чем граф заговорил. Похоже, его спокойствие тоже не было безграничным.

— Откуда вам знать, что на вас нет насекомых, мисс Редмонд? Вы уверены, что вам не надо нигде почесать?

Его губы были строго сжаты, а в голосе звучала озабоченность. Однако глаза опять блестели.

— Нет, спасибо за заботу.

Вайолет живо представила эту картину, отчего по странному стечению обстоятельств тут же ощутила странный зуд и затаила дыхание, представив его пальцы под своим корсетом. Жгучая волна пробежала по ее спине.

Такого Вайолет никогда не испытывала прежде. «Боже правый!» Она посмотрела на лестницу.

Граф заметил ее взгляд.

— Прошу меня извинить. Просто не каждый день я вижу, как на званом вечере дама запускает руку себе под платье.

Довольно! Пора было придумать какую-нибудь ложь.

— Если вам угодно, я пыталась достать ожерелье, которое соскользнуло туда с шеи.

— Когда я увидел вас сегодня вечером, на вас не было никакого ожерелья, — спокойно заметил граф.

Словно он только и следил, как она сама попадется в собственную ловушку.

— Вы очень наблюдательны, — спокойно возразила Вайолет. — Вам не приходило в голову, что ожерелье могло расстегнуться, пока я спускалась по лестнице, или даже в моей комнате, а я не заметила? Мне надо подняться наверх и посмотреть, пока не подали ужин. Возможно, оно все еще у меня под платьем. Будьте осторожны, когда мы окажемся под люстрой. На камень может попасть луч света и ослепить вас.

Граф удивленно рассмеялся. Вайолет была безнадежно сражена его смехом и ничего не могла поделать. Почему ей так нравилось удивлять его? Ведь этот мужчина использовал ее как приманку, чтобы поймать ее брата.

А ведь Лайон может быть где-то поблизости. Два противоречивых и равно опасных желания разрывали Вайолет на части.

— Вы разговаривали с ребенком, — небрежно произнес граф.

Боже, значит, он все видел!

— И вы тоже.

Он улыбнулся:

— Разве можно так говорить о хозяйке дома?

— Вижу, вы согласны со мной.

— Мари-Виктуар моя давняя знакомая.

Вайолет фыркнула.

— Прошу вас! Даже я поняла, что она больше, чем просто знакомая.

На мгновение лицо графа смягчилось, как несколько дней назад в каюте. Он был доволен собой, их разговор стал непринужденным, и Вайолет поняла: граф пусть и немного, но все же доверяет ей.

Несмотря ни на что, она вновь испытала желание оберегать и лелеять это доверие. Ведь оно возникало так редко.

— Что ж, — согласно кивнул граф, — Мари-Виктуар действительно была актрисой. Во Франции многие были у ее ног и сражались за нее. Она объявила, что безумно влюблена в меня, пообещала ждать, пока я не разбогатею, а потом вышла замуж за графа — кажется, в тот самый миг, когда «Фортуна» покинула порт.

— Полагаю, это были чрезвычайные обстоятельства. Вам было больно?

Слишком смелый вопрос, потому что Вайолет хотела сбить графа с толку и отвлечь внимание от себя. Он помедлил.

— Графиня — авантюристка, добивавшаяся успеха зачастую благодаря счастливой случайности, но, наверное, то же можно сказать и обо мне. А чрезвычайных обстоятельств в ее жизни было предостаточно. Полагаю, к ним относился и мистер Хардести.

Довольно расплывчатый ответ.

Вайолет было неприятно представлять Лайона с этой красивой и бессердечной пустышкой.

— Вы не обязаны испытывать к графине симпатию, мисс Редмонд. Просто наслаждайтесь ее гостеприимством. Сегодня в меню, да и в постели, не будет никаких насекомых, но я не могу гарантировать, что это продлится до конца нашего плавания.

— Вы пытаетесь отговорить меня продолжать путешествие, капитан?

— А разве до сих пор вы испытывали от него удовольствие?

Музыка достигла своего апогея.

— Пока мы оба не смогли выяснить, что же движет мистером Хардести. Если только вас ему не представили, — солгала Вайолет.

— Этого не случилось. Мистер Хардести через графа выразил сожаление, что не сможет прийти. Какое совпадение, правда? А у графа с графиней нет маленьких детей, — подчеркнул Флинт. — Так кто был этот мальчик? Когда я посмотрел в его сторону, он кинулся прочь.

Так вот почему он убежал! Так поступил бы каждый, кто не привык к пристальному взгляду синих глаз графа. По крайней мере, это не она напугала ребенка.