Даниэла Стил - Наперекор судьбе

— Вряд ли я смогу, — ответила Консуэло. Она еще не была готова к выходу. — Но мне будет очень приятно, если во время венчания вы будете рядом с Аннабелл.

— А вам? — прямо спросил Джосайя Аннабелл.

Девушка с улыбкой кивнула.

— Конечно, это будет чудесно! — В конце концов, там будут все ее друзья. Горти хотела, чтобы она стала подружкой невесты, но это было невозможно. Зато, по крайней мере, она будет присутствовать на свадьбе. Приехать в церковь с Джосайей — почти то же, что с Робертом. Брат часто сопровождал ее, когда они выезжали в гости или на приемы. Правда, до ее дебюта это были не настоящие приемы, а скорее вечеринки. А у Горти будет грандиозная свадьба — приглашено было восемьсот человек.

— Нужно будет найти тебе подходящее платье, — задумчиво сказала мать. Аннабелл требовалось черное платье, но ничего темного и одновременно нарядного у нее в гардеробе не было.

— Ой, это будет замечательно! — Аннабелл по-детски захлопала в ладоши, вызвав улыбку у матери и Джосайи.

— Теперь все будет замечательно, — с любовью посмотрев на дочь, пообещала Консуэло. Предложение Джосайи принесло ей огромное облегчение.

Аннабелл вдруг приблизилась к Джосайе и обвила руками его шею, обрадовав до глубины души.

— Спасибо! — с улыбкой сказала она.

— Ради вас я готов на любые жертвы, — откликнулся Миллбэнк. Он не мог дождаться, когда пройдут эти шесть месяцев, а потом, если повезет, состоится их собственная свадьба. В этот момент Консуэло подумала о том же. Аннабелл еще не знала, но ее будущее было предрешено. Будущее, о котором ее мать мечтала с самого рождения дочери.

Аннабелл, наряжавшаяся на свадьбу лучшей подруги, была возбуждена не меньше самой невесты. Мать вызвала свою портниху, и та за несколько дней сшила прекрасное темное платье из тафты. Лиф и подол были расшиты черным бисером. К платью полагались жакет из черного бархата и отороченная соболем шляпа; темный мех подчеркивал нежный цвет лица. Аннабелл была похожа на прекрасную русскую принцессу.

Хотя этикет не позволял женщинам носить украшения во время траура, Консуэло уговорила дочь надеть бриллиантовые сережки. Когда Джосайя заехал за Аннабелл, она была готова и выглядела великолепно. Как и он сам. Фрак и цилиндр, заказанный в Париже, делали его неотразимым. Пара была прекрасная; у Консуэло от умиления даже увлажнились глаза. Как жаль, что их не может видеть Артур!

Но будь он жив, это вряд ли случилось бы. Ведь Джосайя появился в их доме с соболезнованиями из сочувствия к их потере. Странные повороты совершает судьба…

Консуэло убедила Джосайю воспользоваться их машиной, и шофер Томас доставил пару на свадьбу в любимой машине Артура, безупречной «Испано-Сюизе», которая использовалась только для особых случаев. По мнению Консуэло, это и был как раз такой случай. Впервые ее будущий зять должен был появиться с Аннабелл на людях. Важнее этого могла быть только сама их свадьба.

Консуэло долго смотрела им вслед, а потом медленно поднялась в спальню, вспоминая, как она впервые выезжала со своим женихом после того, как Артур попросил у отца ее руки. Кто-то из их друзей давал бал. В ту пору она была всего на год младше собственной дочери.

Машина доставила их к епископальной церкви Святого Томаса на Пятой авеню. Джосайя вышел первым и повернулся к Аннабелл, подав ей руку и помогая выйти из автомобиля. Ее светлые волосы были убраны под бархатную шляпу, отороченную соболиным мехом, лицо скрывала короткая вуаль. Аннабелл выглядела элегантно, правда, пышное платье делало ее старше своих лет. Джосайя безмерно гордился своей спутницей.

— Знаете, в этом наряде вы совсем не похожи на девушку, которая драит полы в больнице и препарирует трупы, — пошутил он, развеселив Аннабелл.

Смех и бриллиантовые серьги, вспыхивавшие под тонкой вуалью, сделали ее еще прелестнее. В этот день Аннабелл была настоящей красавицей — чувственной и романтичной, и Джосайя откровенно любовался женщиной, на которой надеялся жениться. До этого момента Миллбэнк не сознавал, насколько она хороша собой, потому что Аннабелл была равнодушна к собственной внешности, а во время траура не носила пышных нарядов и не пользовалась косметикой. Джосайя видел ее на балу дебютанток год назад, но тогда она выглядела не так привлекательно. Прошедший год добавил Аннабелл женственности.

Распорядитель во фраке провел их во второй ряд гостей со стороны невесты. Их уже ждали; Джосайя заметил, что все смотрят на них с восхищением. Пара действительно была ослепительная. Но Аннабелл, поглощенная зрелищем целого леса белых орхидей, заказанных матерью Горти, ничего не замечала. Она уже видела свадебное платье Горти и не сомневалась, что невеста будет выглядеть в нем замечательно. Фигура у Горти была великолепная. Платье из белого атласа с белым кружевом имело низкий вырез и шлейф в целую милю длиной. Шестнадцать подружек невесты в платьях из светло-серого атласа держали в руках маленькие букеты из орхидей. Свадьба была очень изысканная; у Горти в руках был букет ландышей.

Когда они заняли свои места, Аннабелл осмотрелась. Она знала всех, кто сидел спереди и сзади нее; Джосайя тоже был знаком с большинством гостей. Люди улыбались и приветствовали друг друга сдержанными кивками. На Аннабелл все поглядывали с интересом. Джосайя заметил, что мать разрешила Аннабелл воспользоваться губной помадой. Ему казалось, что в церкви не было никого красивее девушки, сидевшей рядом. Она затмевала даже невесту, шедшую по проходу под звуки свадебного хора из вагнеровского «Лоэнгрина».

Все взгляды были устремлены на Горти. Ее отец еще никогда не выглядел таким гордым. И вдруг Аннабелл подумала о том, что на ее собственной свадьбе вести невесту по проходу будет некому: у нее нет ни отца, ни брата. На ее глазах показались слезы. Заметив это, Джосайя слегка погладил ее по руке. Он словно сумел прочитать ее мысли. Миллбэнк знал Аннабелл недолго, но ему казалось, что он уже давно любил именно ее. Он был горд и счастлив рядом с ней.

Все прошло гладко, и когда после церемонии жених и невеста шествовали по проходу под музыку Мендельсона, все радостно улыбались. Шестнадцать подружек невесты и столько же друзей жениха торжественно следовали за ними, в том числе пятилетний «кольценосец» и трехлетняя «цветочная девочка» в платье из белого органди. Малышка забыла, что она должна разбрасывать розовые лепестки, и вместо этого сжала их в ладонях.

У дверей церкви Аннабелл и Джосайя обменялись приветствиями с друзьями, а потом встали в очередь, чтобы поздравить жениха, невесту и их родителей. Когда через час после завершения ритуала гости отправились на прием, Аннабелл чуть не заплакала: праздник будет продолжаться всю ночь, но присутствовать на нем она не сможет. Джосайя проводил ее до дома, и Аннабелл поблагодарила его.