Элен Бронтэ - Микстура от разочарований

Он снова взглянул на ее безмятежное лицо. Теперь она просто спала, набираясь сил, и напомнила ему нежную лилию, такую хрупкую и прекрасную. Ждущую, когда ее разбудит какой-нибудь герой из мифов и легенд…

— Кажется, это заразительно, — пробормотал он. — Скоро и я, подобно мисс Мэйвуд и миссис Ченсли, превращусь в мечтателя и фантазера. А впрочем, почему бы и нет? Разве я так стар, что уже не могу мечтать ни о чем, кроме счастья моей дочери?

Доктор Маннер позвал горничную и велел ей смотреть за состоянием больной, а сам поднялся по лестнице в детскую.

Бывшая детская Роберты потрясла впечатлительную Харриет обилием игрушек, и малышка проводила здесь все время, кроме еды и сна. Холодная погода не способствовала прогулкам, и, хотя мистер Маннер не хотел вырастить из дочери слабое, болезненное создание, здешний суровый климат пугал его, особенно после болезни мисс Мэйвуд.

Сегодня девочка играла с большой деревянной каретой, куда вмещались целых две куклы. Раскрашенная лошадь стараниями Бобби Уэвертон и ее брата утратила почти всю гриву, а дверца кареты никак не хотела закрываться, но все равно у малышки никогда не было таких дорогих игрушек, ее отец просто не мог себе этого позволить.

— Я вижу, тебе нравится играть здесь, — мистер Маннер улыбнулся и присел на ковер рядом с дочерью.

Лиззи, приставленная к малышке, сидела поодаль и не сводила с ребенка бдительного взгляда — в доме леди Уэвертон прислуга знала свое дело.

— Девочка капризничала с утра, сэр, она хочет видеть мисс Мэйвуд, — сказала Лиззи.

Мистер Маннер посмотрел на ребенка. Харриет подняла к нему синие глаза и капризно протянула:

— Хочу пирожных и Сару.

— Мисс Мэйвуд заболела, — попытался объяснить ребенку отец. — То есть Сара заболела, но, как только она поправится, она обязательно придет к тебе и принесет пирожных.

«Мне не надо поддерживать стремление малышки видеться с мисс Мэйвуд. Через две-три недели мы уедем, и Харриет будет скучать не только по этим игрушкам, но и по доброй леди», — подумал он.

— Тогда пойдем к ней, — потребовала девочка.

— Нельзя, малышка, — мягко ответил доктор Маннер. — Лиззи поиграет с тобой, а завтра, если будет тепло, мы выйдем в сад, посмотрим, остались ли еще листья на деревьях.

Девочка упрямо надула губку, но горничной удалось отвлечь ее с помощью яблока, нарочно приготовленного для подобного случая.

Отец пробыл с Харриет полчаса, после чего понял, что тревога за оставленную пациентку мешает ему сосредоточиться на бесконечных вопросах дочери и отвечать понятным для ребенка языком. Он поцеловал малышку и снова прошел к Саре.

«Как я мог два года жить без своей работы? — думал он, пока размашистым шагом шел по длинному коридору к комнате больной. — Мисс Мэйвуд права, бесконечно права — какое право я имел бросить все и предаваться своему горю? Не говоря уже о том, что без жалованья я лишил свою дочь хотя бы минимального комфорта. Каково ей будет вернуться в нашу хижину после этого блестящего дома? И, наконец, как вернуть доверие моих пациентов?»

Сара пришла в себя на следующий день. Обрадованная Бобби тут же выложила подруге все, чего Сара не помнила — как она едва не упала в коридоре, как все беспокоились за ее состояние и, наконец, как самоотверженно доктор Маннер боролся за ее выздоровление.

— Миссис Ченсли преувеличивает, — резко возразил доктор, присутствующий тут же. — Я сделал только то, что должен был, вы поправитесь милостью Господней, его и стоит благодарить.

Роберта уже знала, что за резкостью мистер Маннер прячет смущение, но Сара посмотрела на него едва ли не с испугом. Бобби укоризненно покачала головой.

— Не слушай его, Сара, он это не всерьез. Мы никак не успели бы найти другого врача вовремя, и даже Господь не спас бы тебя без участия мистера Маннера!

Доктор не сдержал улыбки — миссис Ченсли явно не страдала особой религиозностью, впрочем, как и вся ее семья.

— Я буду молиться ему, мистер Маннер, за себя и за вас, — слабый голос Сары звучал ясно и немного печально.

— С вами все будет в порядке, мисс Мэйвуд, но вы еще очень далеки от полного выздоровления. Я уверен, здесь о вас будут хорошо заботиться…

— Разве вы уезжаете? — Сара не поняла, что он имел в виду.

— Мой визит сюда продлился намного дольше, чем я планировал первоначально, — пожал плечами доктор Маннер. — Думаю, нам с Харриет пора вернуться домой.

— Неужели вы думаете, что мы отпустим вас раньше, чем Сара полностью поправится? — Бобби насмешливо передразнила его жест.

— И раньше, чем моя супруга разрешится от бремени? — добавил вошедший в комнату Джеффри.

— Вы знаете, что я не могу… — начал растерянный от этих нападок доктор.

— Мы прекрасно знаем, что можете. Пора и вам поверить в свои силы, — благодушно сказал мистер Ченсли. — Теперь, когда в семье появился свой врач, боюсь, вы заимеете обширную практику! Моя мать страдает желудочными коликами, а лорд Уэвертон недавно жаловался на боли в спине…

Бобби рассмеялась, увидев, каким испуганным стало лицо Маннера, и даже Сара улыбнулась.

— Вам лучше сдаться, мистер Маннер, они все равно не оставят вас в покое и не позволят сбежать, — тихо сказала она.

— Что ж, если моя пациентка желает, чтобы я остался, придется пробыть здесь еще какое-то время, — обреченно вздохнул доктор.

— Конечно, вы же не можете покинуть ее, не доведя лечение до конца, — вмешалась Роберта, а ее муж с интересом посмотрел сперва на Сару, затем на мистера Маннера.

— Кажется, вы тут веселитесь, — привлеченная шумом, доносящимся из комнаты Сары, зашла и леди Уэвертон.

— Матушка, доктор Маннер решил бросить нас, и нам едва удалось уговорить его не уезжать, — тут же пожаловалась Бобби.

— В самом деле? — леди Уэвертон слегка подняла красивые брови, и доктор почувствовал себя напроказившим мальчишкой. — Это было бы большой потерей для нашего кружка. Мы все очень привязались к вам и маленькой Харриет.

— Я не удивлен, что вы полюбили мою малышку, иначе и быть не может, — отозвался мистер Маннер. — Но я слишком угрюм и замкнут, чтобы желать моего общества.

— Вы смотрите в зеркало и видите там совсем не то, что видят другие, — загадочно ответила леди Уэвертон и обернулась к дочери. — А теперь ступайте, я сама посижу со своей девочкой.

Через неделю Саре уже позволяли прогуливаться по оранжерее. Мистер Фоскер с супругой приезжали навестить ее, но не остались надолго из опасений повстречаться с миссис Ченсли и услышать о себе еще парочку нелестных отзывов.

Едва Сара начала вставать, как Бобби прочла ей целую проповедь о безрассудном поведении. Саре пришлось рассказать о подслушанном разговоре, и Роберта потребовала у подруги обещания никогда больше не поступать подобным образом, не рисковать своей жизнью, что бы она ни услышала. Все Уэвертоны старались развлечь ее, на стол подавались только любимые ею блюда, а маленькая Харриет сама собрала в оранжерее букет для своей дорогой Сары.